Маскировка для злодейки - Вильмонт Екатерина Николаевна. Страница 18
– Правду, правду, ты всегда говоришь только правду и ничего, кроме правды!
– Разве это плохо?
– Да что ты, Саня, это прекрасно, это просто божественно! Как и ты сама!
– Да что с тобой такое? Чего ты бесишься?
– Сама не знаю, – вздохнув, призналась Маня. – Наверное, у меня трудный возраст.
– Ну, тогда еще ничего, трудный возраст проходит… – улыбнулась Саша. – Не хочешь мне рассказать, чем вы там занимаетесь?
– Ничем особенным, так, ерунда.
– Слушай, Маняшка, я что-то не пойму, когда Гошка твой обожаемый был в меня влюблен по уши, у нас с тобой отношения нормальные были, а теперь, когда он меня разлюбил, ты вдруг на меня обозлилась. По-моему, это несправедливо.
Маня открыла рот от удивления:
– Ты, значит, все замечала, да? И что был влюблен, и что разлюбил?
– Конечно, – пожала плечами Саша, – женщины всегда такие вещи замечают. Но ты мне не ответила, чем я теперь-то тебе не угодила? Или ты на Зорика глаз положила?
– Нужен мне твой Зорик, как корове пятая нога!
– Тогда в чем дело?
– Сама не знаю. Может, просто ты слишком правильная для меня…
– Глупости! Манька, мы же родные сестры и всегда жили душа в душу! Давай подумаем, что теперь-то делать? Так ведь нельзя! Ну скажи, что ты от меня хочешь?
– Да не знаю я…
– Дело в Гошке, да? В том, что он на тебя внимания не обращает.
– Почему это? Очень даже обращает, – не слишком уверенно ответила Маня. – Он мне из Германии подарок привез!
– Да? Покажи! Что ж ты молчала?
– А что говорить? Вот, видишь… – Маня показала маленького мягкого медвежонка в пестрой рубашке с надписью «Амстердам».
– Какой хорошенький! – воскликнула Саша. – Мягонький такой, приятный. Только почему Амстердам? Это же в Голландии.
– Знаю! Он его купил, когда они в Амстердаме были, но вообще-то он ведь в Германию ездил, вот я и сказала.
– Ну что ж, хорошо, значит, он о тебе помнил, поздравляю.
Мане показалось, что в голосе Саши прозвучала некоторая ревность. Вот вроде и не нужен ей Гошка, а все равно неприятно, что разлюбил. Но девочка решила не обращать на это внимания, иначе и вправду можно вконец испортить отношения с родной сестрой. Но тем не менее ей это было довольно приятно. Не все же красавицам, умницам тоже кое-что перепадает!
Когда Саша наконец ушла в другую комнату и включила телевизор, Маня позвонила Елизавете Платоновне, узнать, видела ли та домработницу Комова.
– Нет, – сказала Елизавета Платоновна, – я ее ни разу не видела, а вот Таисия Никитична знает ее прекрасно, можешь показать фотографию ей. Кстати, она вполне может знать и адрес этой женщины или телефон.
– Но как я ей это все объясню? – растерянно проговорила Маня.
– Ах да, у вас же другая легенда была, – засмеялась Елизавета Платоновна. – Знаешь что, я, пожалуй, сама с ней поговорю, она женщина не слишком умная, и я уж сумею навешать ей на уши лапши. Вот только когда? Завтра я должна дома сидеть, поджидать этих голубчиков. Кстати, мне уже поставили ревуна, так что…
– А вам одной не страшно?
– Если честно, то страшно, еще как страшно.
– А хотите, я к вам приеду? Могу у вас переночевать и завтра дождаться этих шмендриков.
– Но как же ты уйдешь из дому?
– Очень просто! Мамы сейчас нет, а сестре я скажу, что мне надо.
– И она тебя отпустит?
– Попробовала бы не отпустить!
– Маня, я даже не знаю… Ты же все-таки ребенок.
– Ну и что? Если ваш ревун работает…
– Работает, еще как работает! Чуть всех соседей с ума не свел, когда его опробовали.
– Ну вот, тогда я вполне могу у вас переночевать, ничего особенного. И потом, мне жутко интересно!
– Понимаю, – засмеялась Елизавета Платоновна. – И тебе не лень опять ко мне тащиться?
– Нисколечки не лень! Тут не так уж далеко. На троллейбусе всего несколько остановок!
– Знаешь, Маня, у меня просто нет сил отказаться. Мне и вправду как-то неуютно одной. Я могла бы попросить свою подругу у меня переночевать, но у нее дочка захворала.
– Я приеду, Елизавета Платоновна. Только можно я на всякий случай оставлю ваш телефон сестре?
– Ну разумеется! Кстати, если твоя сестра захочет тоже приехать, буду только рада! Места у меня много, есть, где вас обеих разместить.
– Нет, спасибо, если вдруг мама позвонит и никого не застанет, она волноваться будет.
– Ну, как знаешь!
Маня была в восторге.
– Сашка! Я ухожу! Дома ночевать не буду!
– Это еще что за новости? – возмутилась Саша.
– Ты обещала не лезть в мои дела!
– Манька, ты шантажистка! Мне плевать, можешь наябедничать маме, но я тебя на ночь никуда не отпущу!
– Здрасте, я ваша тетя!
– Тетя, не тетя, или ты мне сейчас все объяснишь, или я пожалуюсь тете Мике, и она тебя так приструнит.
– А тети Мики нет!
– Есть тетя Мика, она звонила сегодня, спрашивала, где ты таскаешься! Манька, колись!
– Еще чего!
– Ну, дело твое, не расколешься, тебе же будет хуже! Может, если ты мне все объяснишь, я сама тебе скажу – да, Манечка, ступай, куда тебе надо! Но я же ничего не знаю!
Маня задумчиво смотрела на сестру. В том, что Сашка может устроить ей неприятности, она, пожалуй, не сомневалась. Как, впрочем, и в том, что Саша страшно раскаивается, чувствует свою вину – она ведь бросила Маню одну на целых три дня! И ей может здорово влететь от мамы.
– Ладно, так и быть, – смягчилась Маня. – Я тебе расскажу, но ты должна держать язык за зубами, потому что тут затронуты репутация и чувства хорошего человека.
– Ну и ну! – покачала головой Саша, выслушав сестру. – И ты, значит, собираешься ночевать у этой Елизаветы Платоновны?
– Именно! Человеку страшно одному! Тем более это я на нее страху нагнала.
– Ты помнишь «Маленького принца» Сент-Экзюпери?
– Это насчет того, что «мы в ответе за тех, кого приручили»?
– Точно! Ты же умница, Манечка!
– Подлизываешься?
– Нет, просто говорю то, что думаю! Ладно, езжай к своей прирученной Елизавете! Разрешаю! Но можно мне завтра утром тоже туда приехать? Мне жутко интересно, как этих жуликов будут ловить.
– Ну, я спрошу у нее. Хотя она вообще-то даже на ночь нас двоих приглашала.
– На ночь нельзя, – вздохнула Саша, – мама позвонить может.
– Ладно, Сашка, я даже рада! Но у меня к тебе просьба!
– Какая?
– Ты попозже звякни Гошке и скажи, что я уехала к Елизавете.
– А сама почему не звонишь? – удивилась Саша.
– Понимаешь, он может тоже захотеть, а лучше мы с ней вдвоем будем, по душам поговорим, понимаешь? По-женски!
– Да ерунда, Гошку мама все равно бы на ночь не отпустила.
– Наверное. Но ты все-таки позвони.
– Позвоню, в чем проблема!
Было уже поздно, начало двенадцатого, а Маня и Елизавета Платоновна еще сидели за столом. Они давно поужинали, потом еще попили чаю с печеньем и все говорили, говорили, как две подружки. При этом каждая про себя удивлялась. «Подумать только, я разговариваю с этой девочкой, как с равной, и мне с ней интересно, она все понимает», – недоумевала Елизавета Платоновна. И Маня тоже думала: «Надо же, никогда ни с одной девчонкой я не вела таких разговоров, даже с Сашкой… Жалко, что она не может быть моей подружкой просто из-за возраста, мы так здорово друг друга понимаем. И вообще, такая хорошая женщина, пожалуй, мне она больше нравится, чем Маргарита. Она как-то теплее, душевнее, но, с другой стороны, ее ведь никто не объявлял воровкой ни за что ни про что».
Спать они легли уже около часу. Маня заснула, едва положив голову на подушку. Денек выдался тот еще! Проснулась она в половине девятого и сразу даже не сообразила, где находится, потом вспомнила все и прислушалась. В кухне шумела вода. Маня вскочила. И тут же к ней заглянула Елизавета Платоновна.
– Проснулась? Вот и отлично, у меня как раз завтрак готов.
– Как вы спали?
– Вопреки ожиданиям – прекрасно! Благодаря тебе. Ты хороший человек, Маня, у тебя, наверное, много подруг.