ПРИКЛЮЧЕНИЕ БОРИСКИ И ЕГО ДРУЗЕЙ. - Романов Александр Александрович. Страница 5

– Значит, так… – начал Бук, припоминая и стараясь не сбиться с самого начала. – В одном очень далеком лесу жила-была косуля. И была она такой прекрасной, что каждый зверь, каждая птица радовались, считали счастьем жить в одном лесу с ней. Даже бывалый волк, вожак голодной стаи, поклялся разорвать каждого, кто обидит ее.

Птицы пели косуле радостные песни, а старый кедр, под которым она любила отдыхать по вечерам, рассказывал ей забавные истории и прикрывал от дождя ветвями.

Многие охотники пытались догнать косулю, но ни один из них не мог похвастаться удачей. Наконец, и они стали только любоваться ее красотой.

К несчастью, в далекий лес пришел чужой, очень жестокий охотник. Он много дней выслеживал косулю, сумел бесшумно подкрасться к ней, когда добрый кедр рассказывал ей одну из лесных историй, и – выстрелить.

Но когда охотник подбежал, надеясь забрать добычу, косуля вскочила, и он уже не мог догнать ее, потому что сначала косуля прыгнула на холмик, потом – еще выше, потом пробежала по вершинам столетних сосен и превратилась в Раннюю Вечернюю Звезду.

С тех пор, как только Ранняя Вечерняя Звезда появляется на небе, птицы умолкают. А волки начинают рыскать по лесу, ищут жестокого охотника и воют, воют, воют…

– Вот и вся сказка, – закончил Бук. – Рассказал, как запомнил.

– Это очень грустная сказка, – сказал Бориска.

– Это очень обнадеживающая сказка, – сказала Машенька. – Мне теперь кажется, что мою маму не унесли охотники, а ей удалось уйти от них и она тоже превратилась в одну из звезд.

– Наверное, так, – подтвердил Бориска. – Бук говорил мне, что за всю свою жизнь медведица никого не обидела.

– Сегодня вечером я поищу ее на небе, – сказала Машенька.

– Надо бы попросить моего папу, – сказал Бориска. – На небе очень много звезд, в них можно легко заблудиться. Кроме того, папа говорил мне, что там есть две медведицы – Большая и Малая. Какая из них твоя?

– Большая, – сказала Машенька.

– Да, – подтвердил Бук. – Самая большая.

СОРОКА, КОТОРАЯ РАЗНОСИТ НА СВОЕМ ХВОСТЕ НОВОСТИ.

Друзья долго молчали.

Машенька думала о маме-медведице.

Бук думал о кедровых орехах.

А Бориска думал о маме, о папе, о рябине с пушистыми цветами и о Ранней Вечерней Звезде, которая часто смотрела на него с глубокого темного неба.

И Бориска так размечтался, что представил себе, будто он – самый храбрый мальчик на свете – выгоняет из лесу жестокого охотника.

«Уходи!» – кричит ему Бориска. «Сам уходи!» – отвечает охотник. Он хочет подойти и вытолкнуть Бориску из лесу, но кедр подставляет ему корень. Охотник падает. «Ой, мама? Ой, мама!» – вскрикивает он.

«Что, про маму вспомнил? – спрашивает выглянувший из чащи волк. – Сейчас ты ее увидишь!» – обещает он охотнику и весело смеется.

К сожалению, Бориска не успел придумать того, что должно было случиться после, – над его головой раздался такой треск и гром, будто лопнувшее небо обрушилось на кусты.

«Ой, мамочка!» – чуть не вскрикнул Бориска, вскакивая. И тут же очень смутился. Небо было на месте, а Бук и Машенька даже не пошевелились.

«Что произошло?» – недоуменно подумал Бориска и только тогда заметил покачивающуюся на ветке Сороку.

– Добрый день, – сказала Сорока, обращаясь к Буку и Машеньке. – Еле продралась к вам сквозь болотные кусты, чуть все перья на ветках не оставила. А это – кто? – Сорока оттопырила крыло в сторону Бориски.

– Это наш друг, – сказала Машенька.

– Это Бориска, – сказал Бук. – Между прочим, ты могла бы и не продираться сквозь кусты, а прилететь. Наверное, все новости, которые несла на хвосте, порастеряла в чаще?

– Над лесом кружит ястреб. Он заметил меня, и потому пришлось прятаться. Но я ни одной новости не потеряла, ни одного словечка не забыла! – протараторила Сорока и перепрыгнула на другую ветку. – Рассказать?

– Ну, если у тебя есть время… – сказал Бук.

– Если тебе хочется… – сказала Машенька.

– Если новости интересные… – сказал Бориска.

– Ой! – зажмурилась Сорока. – Интересные-преинтересные. Таких интересных давно не было. И все – самые свежие.

– Рассказывай поскорее, – сказал Бук, – а то мы уйдем. Надо помочь Бориске найти место, где росла рябина с пушистыми цветами, и поляну, на которой ночует солнце.

– Это мы сделаем все вместе, – сказала Сорока. – Я тоже хочу помочь такому славному мальчику. Но подождите, послушайте очень важную новость. В городе, оказывается, есть общество охраны природы. Так сказал деревенский громкоговоритель с крыши клуба, когда я там приводила в порядок свои перышки.

– Когда я вернусь домой, – заявил Бориска, – обязательно попрошу папу написать в общество охраны… И еще – в газету. Может, если не общество охраны, то хоть она сумеет уберечь Машеньку от собак и охотников…

– Спасибо, – поблагодарила Машенька. – Ты настоящий друг!

– Бориске лучше знать, как правильнее сделать, – сказал Бук. – Он все-таки – человек. А мне почему-то казалось, что газеты служат для того, чтобы люди заворачивали в них огурцы или хлеб с маслом, когда идут в лес. Но поскольку я не умею читать, то, возможно, и ошибаюсь… Все же у меня есть предложение: выкопать на тропинке глубокую яму. И замаскировать ее. Чтобы охотники шли, шли и незаметно свалились в яму. А Машенька может носить с собой бревно и по нему переходить через западню.

– Толково, очень толково придумано! – воскликнула Сорока и почесала коготком клюв.

– У тебя, Бук, стоящая голова, – сказал Бориска. – Придумка твоя – во! – и Бориска показал Буку свой маленький большой палец.

ДВАДЦАТЬ ДВЕ ЗАНОЗЫ, ОДНА ЯМА И ОДНО СТИХОТВОРЕНИЕ.

Солнце стало слишком усердно греть, и Бориска снял сначала курточку, а потом и рубашку. Так удобнее было работать. Копая обломком высохшего сучка, Бориска то и дело косился на мускулы рук – ему казалось, что с каждым копком они увеличиваются.

Наконец, когда пот ежеминутно стал заползать в глаза, Бориска вздохнул – тяжело и глубоко, как подобает много поработавшему человеку. А вздохнув, уселся на влажную кочку и принялся вытаскивать из ладоней занозы.

– Одна… Две… Три… Четыре… – считал он, складывая их в кучку.

– Какой ты нежный, – сказала Машенька, не прекращая работы.

– Ты, наверное, отвык от тяжелого труда? – спросил Бук. Он рыл передними лапами, все время совал мордочку в ямку, и поэтому его мордочка была в корешках трав и крупинках торфа.

– Машеньку никакие занозы не берут, – обидчиво ответил Бориска. – Если бы не занозы, я целый день мог бы копать без остановки. Я нисколько не устал, просто вынужден остановиться. К тому же, много ли накопаешь обломком какого-то дурацкого сучка. Вот была бы острая лопата!

– Это точно, – сказала подлетевшая Сорока. Она занималась подноской веток, необходимых для маскировки западни. – Ты совершенно прав, – уточнила она, оглядывая, много ли натаскала.

– Лопатой копать можно гораздо быстрее. А еще лучше – экскаватором. Он копает так быстро, что и оглянуться не успеешь, как все бывает сделано.

– В болоте экскаватор утонул бы, – возразил Бук, прекращая работу и усаживаясь на горке вырытого торфа. – И потом, где его взять? За просто так и он ведь не приедет копать западню. С ним надо договариваться. А кто из нас сможет договориться с экскаватором?

– Бориска сможет, – сказала Сорока. – А если экскаватор завязнет, тогда надо будет договориться с трактором, чтобы он вытащил его.

– Ох! – сказала Машенька. – Мы, наверное, никогда не выкопаем глубокой ямы.

– Выкопаем, выкопаем, – обнадежила Сорока. – Вот натаскаю побольше веток… Только сначала надо сочинить стихотворение, которое помогло бы нам работать. Воодушевляло бы нас.

– И веселило, – поддержал Бук.

– И чтоб охотники, услышав или прочитав его, могли моментально испугаться, – сказал Бориска. – Тогда они никогда больше не сунутся в лес.