Лекарство от любви - Воробей Вера и Марина. Страница 11

Действительно смешно получалось, прямо по пословице: яйца курицу учат.

– Самое сильное лекарство от любви – это другая любовь! Ты, главное, занятия не пропускай в его секции. Хорошенько там все учи. И вообще, если веришь в отношения, нужно над ними работать, – наставительно заметила Лиза и с чувством выполненного долга распрощалась.

На следующий день в пять часов Вера спустилась во двор. Она не знала, что нужно для тренировки, поэтому выбрала спортивный вишневый костюм с абстрактными вставками желтого и фиолетового цвета, удобные кроссовки. На всякий случай положила в спортивную сумку смену белья, полотенце, фен. Ей казалось, что она приготовилась к занятиям основательно.

Никита уже ждал ее. Он сидел на карусели и ногами раскручивал ее в обратную сторону, поэтому не сразу заметил ее, а заметив, мгновенно поднялся:

– Привет.

– Ну что, пошли?

– Пошли, – сказала Вера и спросила: – А далеко идти?

– Десять минут. Старую школу из красного кирпича знаешь?

– Конечно.

– Вот там я спортивный зал и арендую. Сегодня у меня старшая группа занимается.

– А что буду делать я?

– Ты пока ничего особенного делать не будешь, просто присмотришься. Ну, разомнешься слегка, чтобы я оценил твои физические возможности. – Никита взглянул на наручные часы.

– Опаздываем? – задергалась Вера.

– Нет, все нормально. Сенсей не имеет права опаздывать.

– Сенсей?

– Учитель. Я должен во всем быть примером. Иначе как же мальчишки будут меня уважать?

– А кто у тебя был первым учителем?

Никита сбился с ноги и как-то непонятно, по-особому, посмотрел на нее:

– Михаил Леонидович Кирьянов. Такой мужик был! Умер два года назад. Он учил меня форме и равновесию, силе и скорости, ритму и чувству времени – все эти принципы лежат в основе карате. Кстати говоря, это боевое искусство создавалось в целях защиты. Люди, которые разработали его, не имели права пользоваться никаким видом оружия. Со временем они овладели такой высокой степенью мастерства, что им достаточно было одних рук для самозащиты, что естественно и означает слово «карате», то есть «пустые руки». – Никита помолчал. – Знаешь, ты первая спросила меня о моем Учителе. Ни один из мальчишек не поинтересовался, – с горечью признался он.

– Ну, они же еще мальчишки, сам говоришь.

Никита только покачал головой. Они шли по проспекту. И Вера потихоньку любовалась им. Высокий, мускулистый, походка легкая, летящая. За плечом спортивная сумка. Нет, видно, не зря говорят о стрелах Амура! И что пускает их этот шалун с завязанными глазами.

Мальчишек в секции оказалось десять. Не такие уж они были маленькие, старшая группа – всем от пятнадцати до семнадцати лет. Среди них выделялся один парень – сильный, плечистый, с зачесанными назад длинными светлыми волосами, собранными в конский хвост. Ребята называли его Костик. Никита извинился и исчез на некоторое время в раздевалке. Когда он появился в кимоно, Вера поняла, что этот вечер обещает ей много необычного. Так оно и случилось.

Вступительное слово Никиты было кратким и впечатляющим.

– Познакомьтесь. Это Вера, она будет заниматься в секции. Пока она у нас единственная девушка. Надеюсь, вы это учтете и будете вести себя соответствующим образом.

Ребята в строю загудели. Кто с ободрением, кто с недовольством. Никита не стал особо разбираться с их настроением.

– Все! Все! – Он похлопал в ладоши, прекращая прения. – Приступаем к занятию. Разминка, растяжка, отработка блока ребром ладони. – И, подойдя к Вере, сказал: – Если ты почувствуешь желание пробежаться, сделать парочку упражнений, можешь присоединиться к ребятам. И вообще не стесняйся обращаться ко мне с вопросами.

Вера и пробежалась, и размялась, и спрашивала. Ей было интересно все, потому что это касалось Никиты. За три часа она перезнакомилась со всеми парнями. Вначале ей показалось странным, что Никита представил только ее, теперь же она догадалась, почему он так поступил. В процессе тренировки общаться оказалось намного легче. Ну а когда Вера без проблем, по старой памяти, села на шпагат, она поняла, что принята в команду. Это восхитило всех, особенно Костю.

Вечером, когда Никита и Вера возвращались обратно, Никита вдруг сказал:

– Зайдем ко мне ненадолго, посмотришь, как я устроился.

Вера не сразу ответила. Во-первых, она не ожидала подобного предложения. Во-вторых, она здорово устала с непривычки. Ей хотелось поскорее принять горячий душ, успокоить свои ноющие косточки и завалиться в кровать. В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, она каждым нервом чувствовала, что не должна принимать этого приглашения. Не должна, но Никита так на нее посмотрел, что вся ее воля растворилась в этом взгляде.

– Ну, если ненадолго.

Они оказались в квартире одни.

– А где Елизавета Андреевна? – запаниковала Вера. Она была уверена, что та дома.

– Вечером она совершает часовую прогулку пешком. Врачи велели как можно больше гулять на свежем воздухе. На следующей неделе мама уезжает в подмосковный санаторий. Там не только сосновый бор, речка, но и отличное лечение. Заходи! – Никита открыл дверь в свою комнату.

Вера от неожиданности ахнула. Такой необычной комнаты ей еще не доводилось видеть. Никита полностью ее переделал. Ничего не напоминало здесь о Ниле. Нил…Стас… Роман… Да разве это когда-то было? Сейчас Вере казалось, что ее жизнь началась по-настоящему только с той минуты, когда кто-то шепнул ей на ухо: «Обернись!» Она обернулась и увидела Никиту.

– Когда же ты успел? – спросила она, оглядывая комнату округлившимися от изумления глазами.

Никита улыбнулся:

– Да всего-то пару недель и понадобилось. Больше всего со стенами провозился.

Паркет был застелен ковровым покрытием кремового цвета. В комнате практически не было мебели. Возле окна компьютерный стол, перед ним вращающееся кресло. В углу музыкальный центр, на полу мат и огромный кожаный валик, как в спортзале. Теперь Вера знала, для чего он нужен. Для отработки удара ногами. Стены были покрашены водоэмульсионной краской желтовато-кремового оттенка, но не везде. Одна из стен была задернута шелковой драпировкой, рисунок, как отметила Вера, в японском стиле.

– За занавеской моя кровать. Откидная, – пояснил Никита, заметив ее взгляд.

Вера посмотрела на противоположную стену. Она также была выкрашена краской, только в центре с некоторым расстоянием в бамбуковые палочки на всю высоту были заделаны три плетеные циновки. По центру одной из них на полу стояла черная ваза с расходящимися в сторону ветвями. Декоративные ветки были покрыты черным лаком и смотрелись весьма эффектно. На одной из них висел берет. Тот самый, в котором был сфотографирован Никита. В торце, у двери, стояла открытая деревянная стойка до потолка. На ней была расставлена посуда, книги, видеокассеты.

– Нравится? – Никита обвел рукой комнату.

– Необычно, – сказала Вера. – Сам придумал?

– Ну, в общем, да. Люблю восточный стиль. Присаживайся.

Вера огляделась. Легко сказать присаживайся, а где? Одно кресло.

Никита продемонстрировал ей. Он непринужденно растянулся на кремовом мате, возле валика.

Вера предпочла сесть в кресло.

– Вот это место для меня родное, – заметила она, пробежавшись по клаве взглядом.

– Что, сечешь фишку?

– Я секу большую фишку, – сказала она не без гордости. – Примерно такую же, как ты в карате.

– Тогда договоримся об оплате. Ты посвящаешь меня в его хитрости, а я за это тебя тренирую. А то я только по Интернету шастаю да фильмы смотрю.

– Не уверена, что это равноценный обмен. Ты профи в своем деле, а я всего лишь любитель, – заметила Вера, крутанулась в кресле, и ей в глаза снова бросился берет.

Не долго думая, она подошла к вазе, сняла его с ветки и надела себе на голову.

– Ну как? – Ей казалось, что она так же лихо его заломила, как Никита на той фотографии.