Каникулы юной ведьмы - Янышев Ренат. Страница 36

Вскоре резко усилился грохот движка бородачей, а в чистейшем воздухе запахло выхлопными газами. Впереди забрезжил свет от ламп, и пещера на глазах стала расширяться. Карповна сделала мне знак, и я послушно застыла, а она выглянула из-за стены. Постояв так некоторое время, она, ни слова не говоря, повернула обратно. Я тоже глянула одним глазком, но ничего интересного не увидела. Бородачи занимались какими-то своими делами, расставляли повсюду столы с приборами. Так ничего и не поняв, я направилась вслед за ведьмой.

Карповна о чем-то глубоко задумалась, и потому полет до ее избушки прошел в молчании. Пират напрашивался с нами, но безрезультатно. Он даже побежал вдогонку за нами, но разве может собака догнать метлу или хотя бы ступу.

— Ладно, — уже на крыльце сказала ведьма. — Давайте-ка ложиться спать. Утро вечера мудренее.

Папа тут же подбежал к Карповне и о чем-то пошептался, затем позвал меня:

— Хочешь переночевать на настоящем сеновале?

Конечно, я хотела. И вскоре мы с папой уже забирались по лестнице на верхний настил в сарае, заполненный сеном. Мы затащили с собой несколько овечьих шкур, а снизу дед Кузя подбросил одеял и подушек. Пока папа устраивал лежбище, крестный покряхтел-покряхтел, а потом сходил в дом и взял еще и на себя одеяло и подушку.

Я лежала на спине, подложив под голову руки. В воздухе аппетитно пахло сеном. И было ужасно удобно лежать на шкурах, укрывшись до подбородка одеялом. Чуть пошевелишься, и сено тут же начинает шуршать. А через чердачное окно виднеется кусочек неба над лесом со звездами!

Интересно, неужели все, что предрекала Карповна о моем будущем, — правда? Я попыталась представить, что же меня там может ожидать. Но впервые в жизни мое воображение изменило мне. Рядом уже вовсю посапывал папа, а я все еще вглядывалась в звезды…

Утром, во время завтрака, Карповна рассказала нам о том, что именно ей не понравилось в пещере. В результате недолгих расспросов выяснилось, что бородачи могут своим тарахтящим аппаратом разбудить Хранителя Мертвого озера, живущего в глубине горы, — это раз. И второе — как бы они не начали что-нибудь выбрасывать в Мертвое озеро.

Тут встрял папа:

— Мне что-то не понравилось упоминание о Хранителе. Это еще кто такой?

— Не знаю. Я и сама его не видела ни разу. Просто мне в свое время говорили, что, когда только появилось Мертвое озеро, сразу же появился и Хранитель. Для того чтобы не подпускать к нему людей. А потом было землетрясение, и вход в пещеру засыпало на десятки тысяч лет. И Хранитель, которому нечего было делать, крепко-крепко заснул. А примерно с тысячу лет назад кто-то опять слегка потряс горы, и вход снова открылся. Люди почти не посещают эти места. Ваши бородачи первыми проникли в пещеру. Если они разбудят Хранителя, то он погубит их, чтобы никто не открыл тайну озера.

Ведьма помолчала и потом заметила:

— Надо что-то сделать, чтобы они ушли. И навсегда забыли эти места.

И тут во мне словно колокольчик зазвенел:

— Папа, я видела одного из них в акваланге!

— Черт! — выругался папа. — Значит, это подводные спелеологи. Они изучают подземные и пещерные озера и реки. Они обязательно полезут в воду. Анна Карповна, что будет с человеком, если он полезет в Мертвое озеро?

— А что ж с ним будет — умрет, конечно.

И я в тот же миг исчезла.

Вроде бы я успела. Тот бородач, что расспрашивал меня про браслет, как раз надевал ласты. Я кинулась к Николаю Семеновичу:

— Нельзя в воду лезть! Не пускайте его в воду! Это озеро не зря зовется Мертвым!

Ученые в изумлении уставились на меня.

— Это еще что за явление Христа народу! — развел руками Николай Семенович. — Ты как здесь оказалась? И вообще, кто ты такая? Исчезаешь, появляешься, крадешь все наши фотопленки! Ты кто? Дух леса? В этих местах во что угодно поверишь.

— Какая вам разница, кто я, — расссердилась я на него, — вам надо уходить отсюда, и чем быстрее, тем лучше. Ни за что не дотрагивайтесь до воды и тем более не пейте. Вы умрете, если только попробуете. Уходите! Ну уходите же! Я прошу вас.

Но они и не думали меня слушаться. Обступили полукругом и стали подозрительно разглядывать, словно я насекомое какое. И вдруг аквалангист свистнул Пирата и повел его к воде. Я побежала за ним:

— Нет! Не смейте.

Но он удержал меня рукой.

— Не бойся, девочка, — а сам другой рукой стал подталкивать Пирата к черной маслянистой глади озера. — Ну-ка, попей водички!

Но лайка уперлась лапами в пол и глухо заурчала. А когда аквалангист усилил нажим, вдруг извернулась и цапнула его за руку, порвав ткань акваланга. Бородач выпрямился, а Пират отбежал подальше, глухо рыча и скаля клыки.

— Ничего себе, чтобы Пират да цапнул Серегу за руку! Да ни в жизнь бы не поверил! — проговорил кто-то.

— Вот так вот, Коля! — проговорил аквалангист, рассматривая свой костюм. — Девочке поверить надобно.

— Так! — сказал Николай Семенович, хмурясь. — В воду никто не полезет. Без моего разрешения к озеру не приближаться. Без дополнительно разработанных предосторожностей работу не начинаем. А ты, девочка, если ты девочка, конечно, останешься с нами и объяснишь нам все толком.

— Я девочка, — буркнула я, не решив еще, обидеться мне или нет. — Ас вами я остаться не могу.

— Ну это мы еще посмотрим, — и Николай Семенович стал подходить ко мне.

И тогда я опять исчезла…

— Ну как, успела? — встревоженно встретили меня все.

— Успела, только они не хотят уходить из пещеры.

— Ну что ж, значит, будем их выгонять оттуда, — предложил папа.

— Будем, — согласилась ведьма.

— Значит, так, — продолжил папа, — у меня есть предложение. В группу по изгнанию бородачей должны быть отобраны только добровольцы. А здесь, в доме Анны Карповны, будет наша база. Первым записываюсь я!

В папин список попали все, кроме кота и Карповны. Я насторожилась, что это у папы вновь прорезался в голосе военный уклон. Но пока решила промолчать.

Кузнечик воспрял духом. И поскольку обсуждение наших действий мы перенесли на улицу, чтобы хозяйка нас не слышала, то вскоре уже Кузнечик вовсю заливался соловьем:

— Значит, так! Мы высаживаемся у входа в пещеру. Ты и ты, — он кивнул в сторону папы и крестного, — растягиваете колючую проволоку. А ты, Ника, гонишь эту тварь из глубины пещеры прямо на засаду. И когда эта собака, запутавшись с ног до головы, завоет от боли и страха, тут-то и появлюсь я. И я ей скажу, наступив на хвост: «Вон из моего леса, человеческий прихвостень!»

Тут крестный, не сдержавшись, дал Кузнечику, блаженно прикрывшему в этот момент глаза, хороший щелбан. Того как ветром сдуло с места. Чертенок перекувыркнулся несколько раз в воздухе, но тут же встал и заявил, потирая лоб:

— Впрочем, я готов согласиться и с другими предложениями.

Папа стал медленно рассуждать:

— У нас есть задача — заставить ученых покинуть эти места. Их забывчивость будет обеспечивать Ника. Здесь, в этой ситуации, дочка, я тебе разрешаю воздействовать на память этих людей так, чтобы они забыли не только свое пребывание в этих местах, но и причины, по которым они оказались у озера. Но нам надо придумать, как их выгнать. Самое легкое — похитить у них все съестные припасы, одежду, спички и прочее, что позволяет им жить в лесу.

— Ура! — опять загорланил Кузнечик. — Мы начнем воровать немедленно. Ника, пошли за мешками…

Но тут он посмотрел на крестного и замолчал, втянув голову в плечики.

А папа продолжал:

— Пугать их бесполезно. Они видели Нику и поймут, что тут дело нечисто. Уговаривать тоже бесполезно. Знаю я этих ученых. Пока не выяснят, что хотят, ни за что не уйдут отсюда.

— Да! — тут я вспомнила кое-что и обернулась к Кузнечику. — Ну-ка, отвечай — это ты стащил у ученых всю фотопленку?

— Конечно, я! — горделиво выпрямился чертенок. — Я первым внес лепту в дело изгнания бородачей. Вы еще и не думали, а я уже действовал.

— Ну-ка, ну-ка, — заитересовался папа. — Что это еще за пленка?