Тайны Московской Патриархии - Богданов Андрей Петрович. Страница 62

235. О измене царю Василью, и сведение с престола. Бысть же в лето 7118 (1610) года, месяца июля, на Москве на царя Василья пришло мнение великое. Начаша съезжатися с воровскими полками уговариватца, чтоб они отстали от Тушинсково (Лжедмитрия II. – А. Б.): «А мы де все отстанем от московского от царя Василья». Тушинские же воры лестию им сказаша, что «отстанем, а выберем сопча государя». В то ж время прислал Прокофий Ляпунов к Москве ко князю Василью Васильевичу Голицыну да к брату своему Захарью Ляпунову и ко всем своим советником Олешку Пешкова, чтоб царя Василья з государства ссадить. Той же Захарей Ляпунов да Федор Хомутов на Лобное место выехаша и з своими советники завопиша на Лобном месте, чтоб отставить царя Василья. К их же совету присташа многие воры, и вся Москва, и внидоша во град, и бояр взяша, и патриарха Ермогена насильством, и ведоша за Москву реку к Серпуховским воротам, и начаша вопити, чтоб царя Василья отставити. Патриарх же Ермоген укрепляше их (в верности царю. – А. Б.) и заклинаше. Они же отнюдь не уклоняхусь и на том положиша, что свести с царства царя Василья. Бояре же немногие постояху за него, и те тут же уклонишась. Царь же Василей, седя на царстве своем, многие беды прия, и позор, и лай. Напоследи же от своих сродник прия конечное бесчестие. Свояк же ево, боярин князь Иван Михайлович Воротынской, пойде в город с теми заводчики, и царя Василья и царицу сведоша с престола, и отвезоша его на старой двор. Патриарх же тут Ермоген, не дожидався на него злово совету, пойде в город. Царства же его бысть 4 лета и 3 месяцы.

236. О постриганье царя Василья. По сведении ж царя Василья начаша бояре владети и начаша посылать к тушинским, чтоб оне Тушинсково вора своего поймали: «Мы де уж царя Василья с царства ссадили». Тушинские ж люди, оставя Бога, и Пречистую Богородицу, и государево крестное целование, отъехаша с Москвы и служиша неведомо кому; и те посмеяшеся московским людем, и позоряху их, и глаголаху им: «Что вы не помните государева крестново целования, царя своего с царства осадили! А нам де за своево помереть». Они же посрамлены отъехаша и приехав в город сказаша бояром и всем людем. Они же в недоумении быша. Наутрие ж те же умыслиша и взяв ис Чудова монастыря священников и дьяконов приехаша ко царю Василью на старой двор, начаша ево постригати (в монахи. – А. Б.). Он же противу вопросов на постригании ответу не даяше и глаголаше им: «Несть моево желания и обещания к постриганью». Выступи ж из них единой заводчик, князь Василей Тюфякин. Той же за нево отвещашеся, и тако его постригоша, и отвезоша ево в Чудов монастырь. Царицу ж его тако ж неволею постригоша в Вознесенском монастыре. Патриарх же Ермоген вельми о том оскорбися: царя ж Василья нарицаше мирским имянем, царем, а тово князь Василья (Тюфякина. – А Б.) проклинаше и называше его иноком. Царица ж також на постригании ответу не даяше.

238. О избирании королевичеве на царство. На Москве ж бояре и вси людие московские, не сослався з городами, изобраша на Московское государство литовского королевича Владислава. И приидоша к патриарху Ермогену, и возвестиша ему, что изобрели на Московское государство королевича Владислава. Патриарх же Ермоген им з запрещением глаголаше: «Аще будет креститься и будет в православной християнской вере – и аз вас благословляю. Аще будет не креститься – то нарушение будет всему Московскому государству и православной християнской вере, да не буди на вас наше благословение». Бояре же послаша к етману о съезде; етман же нача с ними съезжатись и говорити о королевиче Владиславе. И на том уговоришась, что им королевича на царство Московское дати, и ему креститися в православную христианскую веру. Етман же Желтовский говорил московским людям, что «даст де король на царство сына своего Владислава, а о крещенье де пошлите бити челом королю послов». Патриарх же Ермоген укрепляше их, чтоб отнюдь без крещенья на царство его не сажали. И о том укрепишася и записи на том написаша, что дати им королевича на Московское государство, а литве в Москву не входити: стоять етману Желковскому с литовскими людьми в Новом девиче монастыре, а иным полковником стоять в Можайску. И на том укрепишася и крест целовали им всею Москвою. Етман же прииде и ста в Новом девиче монастыре.

239. О приходе к патриарху Михаила Салтыкова с товарищи. Приидоша во град те враги богоотметники Михайло Салтыков да князь Василей Масальской с товарыщи (сторонники Лжедмитрия П. – А Б.) в соборную апостольскую церковь Успения Пречистыя Богородицы и придоша к благословению к патриарху Ермогену. Патриарх же их не благословляше и наче им говорить: «Будет пришли вы в соборную апостольскую церковь правдою, а не с лестию, и буде в вашем умысле не будет нарушение православной христианской вере – то буди на вас благословение от всего Вселенского Собору и мое грешное благословение. А буде вы пришли с лестию и нарушение будет в вашем умысле православной християнской истинной вере – то не буди на вас милость Божия и Пречистые Богородицы и бутте прокляты ото всего Вселенского Собору!» Якоже тако и збысться слово его. Той же боярин Михайло Салтыков с лестию и со слезами глаголаше патриарху, что будет прямой истинной государь (возведен на престол. – А. Б.). Он же (Гермоген. – А. Б.) их благослови крестом. Тут же к нему приде к благословению Михалко Молчанов. Он же ему возопий: «Окаянный еретиче! Не подобает тебе быти в соборной апостольской церкви». И повеле его из церкви выбити вон безчестне. Тако ж и збысться его слово вскоре. По мале бо времяни князь Василей Масальской и князь Федор Мещерской, Михалко Молчанов, Гриша Кологривов, Васька Юрьев помроша злою скорою смертью, яко же многим людем от того устрашитись, от такия злыя смерти: у иного язык вытянулся до самых грудей, у иново челюсти распадошась, яко и нутренняя вся видети, а иные живы згниша. А той же прежереченной всему злу настоятель Михайло Салтыков з детьми и с племянники, и Василей Янов, и Овдоким Витофтов тою ж злою смертию помроша в Литве.

240. О послах под Смоленск. Той же етман (Жолкевский. – А. Б.) нача говорить бояром, чтоб под Смоленск х королю послати послов. Бояре же приидоша к патриарху и начата говорити ему, чтоб выбрати посла из духовного чину и из бояр, а с ними выбрав послати изо всяких чинов людей добрых. Патриарх же их урепляше, чтобы выбрали из своево чину людей разумных и крепких, чтоб впрям стояли за православную християнскую веру непоколебимо: «А мы соборне выберем же мужа крепково, кому впрям стояти за православную християнскую веру». Тако же его слово и сотворися, такова и выбраша Собором послати х королю: столпа непоколебима и житием мужа свята – Ростовского митрополита Филарета Никитича [77]; и с ним послаша из духовного чину, избрав мужей разумных и грамоте досужих от священническово чину и от дьяконсково, которые бы умели говорить с латыни о православной християнской вере. Бояре же изобраша из бояр князя Василья Васильевича Голицына, из окольничих князя Данила Ивановича Мезецково, из думных дворян Василья Борисовича Сукина, из дьяков думново Томила Луговского да Сыдавново Васильева, да с ними стольников и дворян десять человек, да изо всяких чинов всяких людей. Придоша ж к патриарху к благословению. Патриарх же митрополита и бояр благословляше и укрепляше, чтоб постояли за православную за истинную християнскую веру, ни на какие б прелести бояре не прельстилися. Митрополит же Филарет даде ему обет, что умереть за православную за християнскую веру. Тако ж и содея: многую беду и скорбь за девять лет за православную християнскую веру претерпе. Послы ж поидоша под Смоленеск.