Зеленые созвездия (СИ) - Белов Алекс Владимирович. Страница 25

— Пока меня не будет, посиди за компьютером, — просит Володька. — Ты же любишь это дело, а пока следи за мной.

Я плюхаюсь в кресло на колёсиках и смотрю на Вовку. Его изумрудные глаза с напряжением сверлят потолок, одну точку. А потом Володькино тело становится полупрозрачным, и в следующую секунду исчезает. Я только рот успеваю раскрыть.

Володьки нет долго, и в сердце просыпается волнение. Уже час я сижу за компьютером и играю в какой-то квест, найденный среди прочего барахла документов. В кабинете тихо, ни звука, за дверью тоже не слышно даже движения. Тётя Света куда-то запропастилась.

Квест даётся с трудом. Я и так не силён в логических задачках, а тут ещё и мысли заняты пятью уровнями. Мне не терпится побывать там самому. Вот вернётся Володька, и попрошу его нырнуть вместе со мной.

Но Володька не возвращается.

И уже ближе к шести вечера я слышу справа от себя дыхание. Оборачиваюсь и млею. Володька лежит на полу в крови.

С грохотом я отталкиваю кресло и приседаю перед братишкой.

— Володька, — шепчу я и трясу его за плечи. — Володька, очнись.

Глаза у него закачены, кровь течёт из обеих ноздрей, кожа бледная. Он хватает воздух ртом, словно рыба, которую выбросило на берег. Наконец понимаю, что до братишки не докричаться и начинаю вопить:

— Тётя Света!!!

Та не заставила себя долго ждать и влетела в кабинет через пять секунд. Увидев мой виноватый взгляд и сына, бьющегося в конвульсиях, она достаёт откуда-то салфетки и приседает рядом с Володькой.

— Ну что же такое, — хмурится она, вытирая кровь. — Вова, ну сколько же можно. Ну не маленький же.

Володька вдруг приходит в себя и хрипит:

— Я добрался до второго уровня.

— За это я должна тебя наказать. И очень серьёзно, молодой человек, — строго заявляет тётя Света и подхватывает лёгкое тело сына на руки. Она несёт его на второй этаж в комнату, а я, не отставая, семеню следом.

Володька оказывается в кровати. Вид у него получше, ободки ноздрей украшает запёкшаяся кровь.

— Так! Никаких переходов целую неделю! — строго заявляет тётя Света.

— Ну мама, — ноет Володька.

— Я сейчас провожу Никиту, а потом вернусь к тебе. А пока с постели ни ногой. — Тётя Света ставит точку в разговоре.

Володька смотрит на меня, а я тихонько машу рукой и шепчу:

— Пока.

— До завтра, — отвечает грустный Володька, и тётя Света выводит меня наружу.

Пока мы спускаемся по лестнице вдоль фотографий Володьки из раннего детства, я слышу от женщины поток строгих фраз:

— Нет, ну как вас назвать? Вот ведь что обычные дети неслушники, что вы! Ну у него есть лимит: третий уровень. Дальше не хватает у него сил, ну чего ты прёшь, куда не надо? Выше головы не прыгнешь всё равно. Ты хоть раз переходил? — косится тётя Света на меня.

— Нет, Володька мне только что рассказал, — тихо отвечаю я.

— Тебе нужно упражняться, — отвечает тётя Света. — Сразу так и не получится. То есть, получится, но натворишь глупостей, вон как Вовка.

Мы уже пересекаем гостиную в направлении к входной двери.

— У тебя мама знает о том, что ты зелёный? — спрашивает тётя Света.

— Нет, вы что, — качаю головой и выхожу на солнечное крыльцо.

— А зря. Надо рассказать.

— Она к этому вряд ли готова, — жму плечами я, и тётя Света долго глядит мне в глаза, а потом произносит:

— Какие же вы все красивые. — И тут же будто опоминается. — Мы подумаем, как поговорить с твоей мамой, а пока не делай глупостей. Никуда не уходи, ещё вдруг Он тебя найдёт.

— Кто? — хмурюсь я.

Тётя Света перестаёт улыбаться и опять долго смотрит на меня, а потом говорит:

— Я всего лишь мама зелёного ребёнка. Тебе лучше всё Вовка расскажет. Вы с ним найдёте общий язык. Завтра приходи к нему, если хочешь.

Она уже собирается закрыть дверь, но я вдруг вставляю:

— Подождите! Вы такая… — на секунду я смущаюсь. — Такая вся ясная. Вы, случайно, сами не были зелёной девочкой?

Тётя Света улыбается.

— Нет. Если бы я была зелёным ребёнком, то вряд ли дожила бы до возраста, в котором могла бы стать мамой. — И её улыбка вдруг становится печальной.

Не делать глупостей? Если такое скажут Никите Ясеневу, значит, он точно их натворит. Ночь поглотила дом, мама, дедушка и бабушка уже спали, а я всё ворочался. Уснуть мешали мысли, а ещё страх, что вот сейчас во сне перевернусь на спину, и провалюсь на какой-нибудь уровень. Пару раз я экспериментировал. Ложился на обе лопатки и сосредотачивался. И вот оно приходило: ощущение лёгкости, будто я парю над своим телом. Если сейчас откинуться назад, то случится это!

Володька не разрешал прыгать на другие уровни, если находишься выше земли, а моя комната пряталась под самой крышей. Наконец, я устаю мучиться и сажусь на кровати. Босые ноги мягко опускаются на ковёр, желание внутри достигает предельной точки.

Я оставляю позади постель и двигаюсь к двери. Осторожно приоткрываю её и прислушиваюсь к тишине дома. Из соседней комнаты доносится сопение мамы, вызвавшее во мне улыбку.

Прикрыв за собой дверь, я мягко, словно кошка, слетаю с лестницы на первый этаж, пересекаю гостиную и замираю, положив ладонь на холодный металл дверной ручки.

Я пошёл, — мысленно произношу.

Будь осторожен, — шепчет Каштан по ту сторону дома.

Я медленно, чтобы замок громко не щёлкал, поворачиваю ключ. Издаваемый треск всё равно кажется оглушительным, способным перебулгачить весь дом. Я жду. Когда из засады, где-нибудь в районе дивана, выпрыгнет дедушка с криками:

— Куда собрался???

Дверь открывается, и я выхожу на крыльцо в прохладу ночи. Даже не в прохладу, а холод. Август обдувает меня ледяным ветерком, и я ёжусь. Дурак, отправился в путешествие в одних трусах, да медальонах на шее. Но возвращаться и одеваться не хочется. Любопытство распирает изнутри. Однако я всё же захожу обратно в прихожую.

Возвращаться — плохая примета.

Но я вынужден взять с собой то, что как талисман находилось со мной в морском путешествии. Нахожу на вешалке салатовую кепку и напяливаю на себя. Вот теперь я готов к приключениям. Голый рыцарь в трусиках, сделанных под манер плавок. Я про себя хихикаю и сбегаю с крыльца на дорожку.

Стоит ли мне далеко отходить? Наверное, нет. Пройдя половину дорожки от ворот до двери, я останавливаюсь и сажусь на холодную землю. Осознаю, сколь величественна Природа ночью, до жутких мурашек по спине. Привыкшие на ночь прятаться в коробках, окружённые четырьмя стенами, мы совсем забыли, каково это — спать под открытым небом, особенно здесь, в степи, что подступала с запада. Кажется, будто небесный купол, вышитый созвездиями, гудитсловно древняя электростанция.

Я ложусь на спину, ёжусь от холода и отыскиваю глазами Большую Медведицу. Она будет моим ориентиром. Сосредотачиваюсь и пытаюсь сделать тело лёгким. У меня не получается. Ледяной ветер не даёт уйти в себя, гнусно покусывая мою кожу.

Вот-вот. Кажется, что уже начинается. Руки и ноги терпко подрагивают, но этого недостаточно. Я забываю о Большой Медведице и закрываю глаза. Так лучше.

Стараюсь отвлечься от ветра, от холода, от посторонних звуков. И вот оно начинается. Тело становится лёгким, как пушинка, я чувствую, что могу лететь. Вверх и назад. Не открывая глаз, я готовлюсь к прыжку. Ощущаю себя на бортике бассейна. Можно откинуться легонько, всё равно что сделать шажок в воду, а можно оттолкнуться со всей дури и нырнуть в самый центр. Я боюсь застрять, поэтому собираю все силы.

Раз! Вбираю в себя всю энергию.

Два! Скукоживаюсь, стараюсь собрать пучок взрыва в области солнечного сплетения.

Три! Прыгаю.

Голова кружится, как на аттракционе, но ничего не происходит, только рассудок объят землетрясением. Тошнота подкатывает к горлу, и я переворачиваюсь на бок, тут же сбивая все настройки.

Открываю глаза. Из двора я никуда не перенёсся. Под рукой всё та же земля, тьма застилает взгляд. Права была тётя Света: нужно упражняться.