Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена - Распе Рудольф Эрих. Страница 24

— Ну ужъ, Гансъ, что другое, а о паштетахъ-то вы присочинили, — сказалъ я ему, — я изв?стный баронъ Мюнхгаузенъ, изъ?здилъ весь св?тъ, а паштетнаго дождя нигд? не видалъ.

— Право, не лгу, ваше сіятельство, у насъ на остров? растетъ въ горахъ особаго рода дерево: его плоды им?ютъ видъ настоящихъ мясныхъ паштетовъ и по своему вкусу также очень похожи на нихъ. Сильные в?тры срываютъ ихъ съ деревьевъ и разсыпаютъ по всему острову — вотъ у насъ и бываюъ часто л?томъ паштетные дожди.

Впосл?дствіи я, д?йствительно, самъ ознакомился съ этими странными деревьями, которыя, повидимому, совершенно незнакомы нашимъ ботаникамъ.

Мы подплыли къ острову, и голландецъ представилъ меня князю, который сид?лъ на берегу. Тотъ милостиво кивнулъ мн? головою и сейчасъ же сказалъ своему министру:

— Пусть его немедленно начнутъ откармливать. Признаюсь, эта перспектива не представляла для меня ничего заманчиваго, я ясно увид?лъ, что моя всесв?тная изв?стность не достигла еще этого острова. Т?мъ бол?е я удивился, когда по пути ко дворцу предо мною почтительно склонялись вс? деревья и кусты: очевидно, въ растительномъ царств? в?сти распространяются быстр?е, и растенія острова Тайхотлибіати знали уже, кого они встр?чали.

Князь проникся большимъ уваженіемъ ко мн?, когда увид?лъ, съ какимъ почетомъ встр?чали меня деревья. Онъ нагнулся къ сопровождавшему его министру и прошепталъ:

— Мюнхгаузена можно подождать откармливать, некуда торопиться.

Когда мой голландецъ перевелъ мн? эти слова, у меня камень упалъ съ сердца…

Когда-нибудь я вамъ покажу этотъ камень, онъ в?ситъ тридцать два пуда; не даромъ такъ тяжело у меня было тогда на душ?!

Я храню этотъ камень въ своемъ кабинет? р?дкостей, въ память моего пребыванія на остров? Тайхатлибіати. Мн? довольно трудно было перенести его въ Европу.

Неподалеку отъ дворца росла группа деревьевъ, покрытыхъ круглыми плодами, величиною съ д?тскою голову. На трехъ изъ этихъ деревьевъ были пов?шены внизъ головою три челов?ка, и трупы ихъ странно распростерлись по земл? въ ту минуту, когда деревья предо мною склонялись. Я спросилъ голландца, за что этихъ несчастныхъ пов?сили. Тотъ разсказалъ мн?, что они путешествовали въ чужихъ земляхъ и по прі?зд? на родину безсов?стно лгали, описывая м?стности, какихъ не видали и такія приключенія, какія никогда не случались съ ними.

Правда, наказаніе имъ придумали ужъ очень жестокое, но наказать за такіе проступки сл?довало: н?тъ ничего отвратительн?е лжи въ разсказахъ путешественника; всякій разсказчикъ долженъ постоянно помнить, что истина прежде всего.

Вечеромъ я улучилъ минутку и остался наедин? съ голландцемъ.

— Послушай, братъ Гансъ, надо намъ какъ-нибудь вырваться на волю, мн? вовсе не нравится перспектива быть съ?деннымъ вм?сто жаркого…

Гансъ сперва было обрадовался, но потомъ жалобно отв?тилъ:

— Какъ же мы уб?жимъ, баронъ? В?дь мы не знаемъ, гд? лежитъ этотъ островъ.

Его н?тъ ни на одной карт?; какъ же мы попадемъ въ Европу?

— Стоитъ ли смущаться такими пустяками? Только бы намъ не держать на югъ, а тамъ ужъ все равно, куда не направиться — на с?веръ-ли, на западъ, или на востокъ, все равно попадемъ къ цивилизованнымъ людямъ, а тамъ намъ покажутъ дорогу.

Онъ успокоился, и мы стали обдумывать, какъ бы сд?лать лодку. Я вспомнилъ о деревьяхъ, на которыхъ пов?сили лгуновъ.

— Это, должно быть, самыя кр?пкія деревья, подумалъ я, если они лгуновъ могутъ удержать на своихъ в?твяхъ.

Голландецъ отв?тилъ мн?:

— Не знаю, къ какой пород? принадлежатъ эти деревья, только плоды ихъ похожи на тыквы, или, скор?е, на пузыри, величиною съ тыкву, потому что, они наполняются газомъ и въ сп?ломъ состояніи представляютъ настоящіе маленькіе аэростаты. Имъ никогда не даютъ вызр?вать, потому что разогр?тые солнцемъ, они поднимаются на воздухъ и увлекаютъ за собою все дерево вм?ст? съ корнями.

— Другъ, мы спасены! Дорогой землякъ, теперь ужъ мы, нав?рное, увидимъ родину! Когда будутъ срывать плоды?

— В?роятно на дняхъ…

— Что же съ ними сд?лаютъ?

— Мн? разсказывали, что ихъ связываютъ по н?сколько штукъ вм?ст?, кладутъ на солнце и ждутъ, пока они нагр?ются и улетятъ. Этотъ день считается у туземцевъ большимъ праздникомъ.

Я узналъ все, что мн? нужно было. Втихомолку я сд?лалъ н?сколько опытовъ надъ плодами, мы запаслись провизіей; въ день отлета плодовъ, когда ихъ связали дюжинами, я потихоньку унесъ штукъ двадцать такихъ связокъ; мы съ голландцемъ привязали себ? по десятку связокъ этихъ воздушныхъ шаровъ къ поясу и стали на солнце; шары нагр?лись, поднялись и понесли насъ по в?тру на западъ…. Я вид?лъ еще, какъ голландецъ опускался все ниже и ниже, какъ онъ упалъ въ море и какъ его взяли на какой-то корабль. Впосл?дствіи я узналъ, что онъ счастливо возвратился на родину. Самого же меня несло все дальше и дальше, и я уже собирался отвязать дюжины дв? шаровъ, чтобы спуститься на корабль, но побоялся, что не смогу догнать его, такъ какъ онъ плылъ въ противоположную сторону. Пока я раздумывалъ, поднялся страшный ураганъ, меня закрутило въ воздушномъ столб?, какъ щепку, и я кружился три дня и три ночи. Къ счастью, я запасся провизіей и не умеръ съ голоду. Наконецъ, однако, этотъ б?шеный вальсъ совс?мъ закружилъ мн? голову, и я упалъ безъ чувстъ въ холодную морскую воду. Какъ искусный пловецъ, я спасся, догнавъ корабль, шедшій въ семнадцати миляхъ впереди меня. Это оказался турецкій фрегатъ. Я разсказалъ на корабл? о своихъ приключеніяхъ на остров? дикарей, но никто не хот?лъ мн? в?рить. Когда я сталъ разсказывать о вихр?, который носилъ меня трое сутокъ надъ моремъ, капитанъ пожалъ плечами и сказалъ своему сос?ду:

— Клянусь Магометомъ, что такого вихря не бываетъ!

Положимъ, что онъ былъ только язычникъ и могъ клясться, ч?мъ ему было угодно, но, все таки, и его постигла должная кара. Мы спали въ каютахъ, какъ вдругъ насъ разбудило странное, крайне непріятное качаніе корабля съ боку на бокъ. Качаніе это происходило отъ в?тра, который м?нялся каждую минуту, то дулъ съ запада, то съ востока. Такого явленія еще никто изъ насъ никогда не испытывалъ. Наконецъ, съ разсв?томъ, началась буря. Главная мачта сломалась и раздробила компасъ. Мы не знали, что д?лать, т?мъ бол?е, что насъ окружала тьма отъ сгустившихся тучъ.

Ц?лый м?сяцъ бушевалъ этотъ ужасный штормъ и носилъ нашъ корабль по волнамъ, какъ щепку. Мачты вс? обломались; корабль нашъ съ ужасной силой бросало съ волны на волну.

Наконецъ, настало затишье — и опять горе! Нашъ изломанный корабль качался на расходившемся мор?; его несло куда-то теченіемъ, но куда, никто изъ насъ не зналъ. Наконецъ, выглянуло солнце, потянулъ теплый в?терокъ, и насъ обдало какимъ-то очень знакомымъ ароматомъ. Вс? нюхали, но никто не могъ опред?лить, что это за запахъ. Я тоже втянулъ въ себя струю воздуха и сейчасъ догадался:

— Эге! да, в?дь, это пахнетъ жаренымъ мясомъ и гаванскими сигарами!

— Да, да, — закричали вс?, - жаркое и сигары! Ц?лую нед?лю питались мы этимъ пріятнымъ запахомъ, такъ какъ провизія наша истощилась. Между т?мъ, теченіе медленно несло насъ къ берегу. На восьмой день мы увид?ли островъ и, къ удивленію нашему, очутились у с?вернаго берега Кубы, въ Гаванн?. Вотъ почему и пахло сигарами!

Я разсказывалъ туземнымъ плантаторомъ о своихъ приключеніяхъ, но они оказались очень ужъ кр?пкоголовыми и относились къ моимъ разсказамъ недов?рчиво. Конечно, я тамъ долго не оставался. Меня тянуло въ Европу, къ Вамъ, друзья мои! Я зналъ, что въ вашемъ кругу найду дов?ріе и участіе…

1785