Котел - Бонд Ларри. Страница 42
Их визиты обычно будоражили министерство. Начиная с генерал-майора Раца, администрация министерства начинала проявлять повышенный интерес к конкретным заданиям подчиненных, даже в отдаленных полицейских районах. И без того ограниченные контакты со странами "свободной торговли", а также выдача пропусков через границу немедленно закрывались или же ставились под еще более жесткий контроль. Каждый отчет непременно препровождался для утверждения в Будапешт. Рац, Дожа и их подчиненные начинали лихорадочно собирать информацию обо всех, хотя бы отдаленно связанных с политической оппозицией. Неважно, шла ли речь об организации беспорядков с требованием продуктов, рабочей демонстрации или же просто о собрании в каком-нибудь кафе. Генералы хотели знать имена зачинщиков.
Милитаристское правительство национального согласия начинало все активнее использовать методы тирании.
Храдецки особенно беспокоил этот повышенный интерес к собраниям политической интеллигенции. В течение недолгих лет демократической свободы Храдецки и его младшие офицеры работали над тем, чтобы превратить национальную полицию в профессиональных борцов за правопорядок. В структуру, свободную от коррупции, некомпетентности и склонности к жестокому обращению, которые были отличительными чертами полиции при коммунистах.
Теперь, при поддержке иностранных "покровителей", политики его страны сменили курс, повернув вспять реформы, которые давали Храдецки право с гордостью носить полицейскую форму. Низкопоклонство и откровенное заискивание перед Францией и Германией ценились теперь больше, чем компетентность.
Полковник нахмурился. Не было никакой надежды на то, что в ближайшее время положение изменится. Генералы зашли слишком далеко, чтобы теперь отступать. Как и их коллеги из большинства европейских стран, они подписывали любое соглашение, предложенное их могущественными шефами. Соглашения об общей валюте. Соглашения о сплочении существующих национальных законодательных систем и экономических рычагов в единый монолит. Поставки оружия и совместные учения. И так далее, и так далее, и так далее. Преобразования были столь стремительны, что захватывало дух. Храдецки подозревал, что такой темп выдерживается намеренно.
Храдецки ясно понимал, что если генералам будет предоставлена неограниченная власть, Венгрию поработят окончательно. Ее просто проглотят могущественные европейские державы, проповедующие общие интересы, а на деле преследующие только свои эгоистические цели. Храдецки закусил губу. Ему становилось дурно от одной перспективы работать, подчиняясь приказам, отдаваемым из Парижа или Берлина.
18 ФЕВРАЛЯ, ВНЕШНИЙ РЕЙД ПОРТА, ГДАНЬСК, ПОЛЬША
Мерцающие огоньки очерчивали силуэты огромных кораблей, стоящих на якоре в нескольких милях от обдуваемого ветрами балтийского побережья. Танкеры с нефтью и жидким природным газом ждали своей очереди встать на разгрузку в переполненных доках Гданьского порта. Обрывки музыки и смеха слышались над волнами, бьющимися о стальные корпуса танкеров. Ветер разносил эти звуки далеко над морем.
В пяти милях за пределами внешнего рейда качался на волнах проржавевший, потрепанный штормами рыболовный траулер. Команда, сгрудившаяся на корме судна, была в зимних робах и перчатках. Матросы еле слышно ворчали, втаскивая на борт спасательный плот.
Четверо дрожащих от холода мужчин стояли возле машинного отделения траулера, стаскивая с себя сухие костюмы и акваланги. Черты их лиц были почти неразличимы под слоем черной камуфляжной краски, но все они были молодыми людьми в отличной физической форме.
Из машинного отделения вышел капитан судна – приземистый светловолосый моряк, который был старше остальных, но не уступил бы никому из них в силе и ловкости.
– Проблемы?
Один из ныряльщиков покачал головой.
– Никаких. Все прошло так, как мы планировали.
Капитан похлопал его по плечу и вновь заглянул в рубку.
– Хорошо. Пора выбираться отсюда, – сказал он рулевому. – Полный вперед!
– Есть "полный вперед"!
Мотор рыболовного судна закашлял, пробуждаясь к жизни, затем покашливания перешли в мерный гул, и единственный винт траулера начал вращаться, вспенивая морские волны. Все еще не зажигая огней, судно направилось к западу, держась поближе к побережью Польши.
НА БОРТУ ТАНКЕРА "СЕВЕРНАЯ ЗВЕЗДА"
"Северная звезда" спокойно покачивалась на якоре.
Капитан Фрэнк Калабрез облокотился о перила мостика, грея руки о чашку дымящегося кофе. Его танкер для перевозки сжиженного газа тянулся в обе стороны насколько было видно глазу. Корабль длиной девятьсот пятьдесят футов с килем сто сорок футов был таким же большим, как авианосец, и почти таким же массивным. Над корпусом "Северной звезды", подобно гигантским белым мячам для гольфа, возвышались тяжелые закупоренные цистерны, в которых при температуре триста двадцать три градуса ниже нуля держали в жидком состоянии семьсот восемьдесят шесть баррелей природного газа.
– Вы хотели видеть меня, капитан? – На мостик вошел первый помощник Чарльз Маклеод.
Калабрез отхлебнул кофе, затем кивнул:
– Да, Чарли. Я только что получил сообщение береговой службы. Мы начинаем разгружаться завтра в девять.
– Наконец-то!
– Возблагодарим господа! – Капитан американского танкера усмехнулся. Его забавляло нетерпение первого помощника.
Он вполне понимал раздражение молодого человека. В Ставанджере, порте приписки "Северной звезды", Маклеода ждала беременная жена. И каждый день задержки увеличивал и без того огромный счет шотландца за пользование радиотелефоном.
Они стояли на якоре близ польского порта уже сорок восемь часов, ожидая, пока другие танкеры освободятся от своего ценного груза. Несмотря на то, что работа шла круглые сутки, сотрудники газопроводов и нефтеперерабатывающих заводов Гданьска постоянно запаздывали. Пытаться перекачать всю нефть и газ, необходимые Польше, через газопровод средней мощности было все равно что надеяться оросить Сахару, поливая ее из садового шланга.
Калабрез выпрямился.
– Поляки должны прислать лоцмана на рассвете, поэтому я хочу, чтобы к пяти часам все были готовы к отплытию.
– Можете на меня положиться. – Маклеод усмехнулся. – Раньше сядешь – раньше выйдешь. И я уверен, что все ребята обрадуются, что пришла наконец пора распрощаться с этими местами.
Смешанная команда танкера, состоящая из американцев, англичан и норвежцев, уже ходила по этому маршруту один раз. Ночной жизни в Гданьске, где существовал комендантский час, после которого запрещалось даже зажигать свет, практически не существовало. Хотя это, в общем, не имело значения. Все равно ни у одного члена команды не нашлось бы времени посещать местные злачные места, как только корабль встанет под разгрузку.
– Нужно что-нибудь еще, капитан?
Калабрез покачал головой.
– Нет, пока все. – Он знаком показал собеседнику на рубку. – Не стой на холоде, Чарли. Пойди отдохни. Тебе это необходимо.
Капитан поднес кружку с губам и сделал еще глоток.
В этот момент в четырехстах футах впереди взорвалась магнитная мина, прикрепленная ниже ватерлинии судна. Корпус танкера разорвало, внутрь хлынула соленая вода, раскаленный воздух и прямо в одну из низкотемпературных цистерн полетели осколки горящей стали.
ХЛОП! Танкер содрогнулся, завибрировал от борта к борту, как будто наткнулся на что-то, невидимое над поверхностью воды.
Глаза Фрэнка Калабреза расширились от ужаса и удивления.
– Что, черт возьми, происходит? – Он схватился рукой за перила мостика. – Чарли! Выясни, что происходит!
Последние слова капитана заглушили сирены тревоги.
Глубоко внутри поврежденного корпуса "Северной звезды" из разорванной цистерны вылился под огромным давлением жидкий газ. Соприкоснувшись с горячим, полным кислорода воздухом, он немедленно стал переходить в свое обычное состояние легковоспламеняющегося газа. Через секунду облако газа коснулось оголенного кабеля, оборванного взрывом мины.