Дольчино - Жидков Станислав Николаевич. Страница 37

С той поры это место называется «Красным полем».

Верчельский епископ

Известие о кровавом побоище в верховьях Сезии взбудоражило Италию. Запертые в диких Альпах, голодные, полуразбитые еретики после изнурительной осады, длившейся целую зиму, спустились с гор и на ровном поле разгромили многочисленную, хорошо оснащённую армию крестоносцев. Тревожные слухи поползли по сёлам и городам.

В Перуджу, где собрался совет кардиналов, каждый день прибывали гонцы. Короли и епископы, напуганные брожением черни, умоляли конклав поторопиться с избранием нового папы. В июне 1305 года на папский престол вместо умершего Бенедикта XI взошёл архиепископ бордоский, француз Бертран де Го.

Приняв имя Климента V, он начал энергичную борьбу против патаренов. В первые же дни после коронации была подписана булла о предании вечному проклятию каждого, кто посмеет поддерживать отступников. Во все концы отправились папские легаты. По церквам и храмам объявили о новом крестовом походе.

Чтобы быстрее набрать армию, её участникам, кроме индульгенций, обещали освобождение от уплаты всех долгов и налогов. Главой католического войска стал епископ Райнерий Авогадро де Пессано, торжественно поклявшийся погибнуть или разгромить ересиарха.

Большая позолоченная карета, кренясь на ухабах, катилась по дороге, обсаженной высокими тополями. Три пары прекрасных белых лошадей, запряжённых цугом, легко брали крутые подъёмы. Форейтор и двое погонщиков с длинными хлыстами в руках управляли лошадьми. Впереди и сзади скакали вооружённые всадники.

Попадавшиеся навстречу повозки торопливо съезжали на обочину. Возницы и пешеходы почтительно сторонились, снимая шапки. В экипаже, обитом внутри толстым ковром, удобно расположились четверо путников. Они посматривали в открытые окна и негромко переговаривались.

— Уже Риве, ваше преосвященство. Часа через полтора будем в Верчелли. — Симоне Колоббьяно привстал с места, вглядываясь в лежащую впереди деревню.

Епископ потёр затёкшие ноги.

— Слава богу, добрались, наконец-то кончится дорога!

Он с облегчением откинулся на подушки. Несмотря на удачи последних недель и приподнятое настроение, не покидавшее его от самой Перуджи, девятидневный путь давал себя знать. Епископ устало закрыл глаза, думая о предстоящем походе.

Хорошо ли он сделал, вызвавшись вести в бой крестоносную армию? В случае поражения его могут взять в плен или даже убить, как простого наёмника. От таких мыслей стало внезапно жарко. Райнерий поспешно распахнул мантию и глубоко вздохнул.

Нет, на этот раз всё будет иначе. Пусть невежды болтают о неодолимости Дольчино, о нечистой силе, помогающей еретикам. Он-то знает, в чём состоит эта сила, и сумеет отнять её у отступников. Если понадобится, все деревни вокруг их логова будут сожжены.

Лёгкая улыбка тронула старческие губы. Вот и сбывается сокровенное желание. К богатству и могуществу, столь щедро дарованным ему судьбой, прибавится теперь и слава. Его имя будет вскоре начертано золотом на алтарях храмов рядом с именами святого Евсебия и других воителей церкви.

Епископ потрогал рукой висевший на груди крест. Главное — не забывать об осторожности. С Дольчино надо постоянно быть начеку. Недаром его прозвали сыном дьявола. Этот «оборотень» умеет использовать чужие ошибки. Достаточно вспомнить гибель монферратской конницы и последнее сражение.

Райнерий повернулся к сидевшему рядом сеньору Бруцати дель Романьяно:

— Говоришь, они выкопали канаву?

— Я увидел её, когда упал с лошади, — кивнул варальский подеста. — Мне не дали подняться.

— Неужели никто не вырвался из окружения?

— Спасся лишь граф ди Мазино. Он повернул коня, как только ударили с флангов.

— Узнаю ди Мазино, — усмехнулся Симоне Колоббьяно. — Под Кампертоньо граф тоже шумел перед боем и первый бежал с поля.

— Во что же обошёлся ваш выкуп? — продолжал расспрашивать епископ.

— Дольчино потребовал по сто флоринов с каждого дворянина, с меня же содрал пятьсот.

— Пятьсот флоринов! Немало! Где ты набрал такую сумму?

— Пришлось продать родовые земли в Новаре, — хмуро произнёс Бруцати. — Теперь я разорён. Только мысль о мщении даёт силы пережить несчастье.

— Сумел потерять, сумей найти. За голову Дольчино обещано пять тысяч, — заметил Райнерий. — Но что произошло в Варалло? Почему туда впустили тряпичников?

— Чернь открыла еретикам ворота. Дворяне и купцы бежали из города. Вся Верхняя Сезия захвачена мятежниками.

— Известия не из приятных, — епископ взглянул на молчавшего до сих пор четвёртого путника, сидевшего в углу кареты. — Ну, а чем порадует нас мессере Томазо? Как закончились переговоры со сторонниками Тиццони?

— Нет худа без добра. С гибеллинами удалось поладить, — отозвался Томазо Авогадро. — Наступление патаренов сделало их сговорчивей.

— Кто же сейчас правит республикой?

— Ваше преосвященство будут довольны. Новые выборы принесли нам победу. На время войны консулами Верчелли стали братья Джакомо и Пьетро. Меня назначили на должность капитано дель пополо [41].

— Лучшего нельзя пожелать! — воскликнул Симоне Колоббьяно. — Теперь мы сможем решать дела на семейном совете.

— Главное, утихнут споры. Не придётся терять время по каждому пустяку, — согласился сеньор Бруцати.

— Единодушие в действиях — первое условие для успеха, — серьёзно сказал епископ. — Ради одного этого стоило прокатиться в Перуджу.

У Лысой Стены

Третьи сутки на Лысой Стене не смолкали рёв скота, осипшие голоса погонщиков. Днём и ночью по высеченным в скале ступенькам непрерывным потоком вели коров, овец, несли мешки с зерном, сушёными фруктами, солью и другими припасами. С помощью установленных наверху огромных воротов поднимали на толстых канатах сено, палатки, бочки с вином.

У подножия горы, ожидая своей очереди, стояли десятки неразгруженных повозок и часть общинного стада.

— Живей, живей! Не мешкайте! — торопил людей Дольчино. — Солдаты уже близко!

Кузнец Стефано вытер с лица пот.

— Всё равно до вечера не успеем, из Вальнера ещё не перенесли муку.

— Наше счастье, что крестоносцы движутся медленно, — заметил Лонгино Каттанео. — Епископ осторожен. Теперь впереди стрелки-разведчики.

— Папские армии точно головы гидры… — Дольчино окинул взглядом скопившийся под скалой обоз.

Со стороны Расса показался небольшой отряд всадников. К скале подъехала Маргарита. Её сопровождала группа воинов. Их доспехи и плащи были покрыты пылью.

Дольчино поспешил к ним.

— Договорились с горцами? Удалось ли пристроить раненых? — обратился он к Маргарите.

— Многих разместили у пастухов, остальных Паоло повёз по дальним деревням.

Анжела растерянно посмотрела на Маргариту.

— Как же он вернётся? Сюда вот-вот нагрянут солдаты.

— Не тревожься. Мы обо всём условились. Ночью Паоло проберётся по горам.

— Не будем терять времени. — Дольчино повернулся к Лонгино Каттанео: — Вели завалить дороги деревьями, чтобы задержать солдат. А ты, Марго, отправляйся в Вальнера, поторопи наших с мукой.

На следующее утро огромная армия епископа подошла к Лысой Стене. Крестоносцы окружили гору со всех сторон и в тот же день пошли на приступ. Штурм продолжался почти неделю. Когда все попытки добраться до патаренов провалились, союзники стали готовиться к длительной осаде.

Епископ Райнерий Авогадро де Пессано приказал возвести вокруг вражеских позиций сплошное кольцо укреплений. Для строительных работ согнали жителей Варалло и тысячи крестьян. В Пьоде, Расса и близлежащих селениях были размещены сильные гарнизоны.

Повсюду объявили о создании священной лиги против еретиков. Феодалы верчельской и новарской епархий, подесты больших и малых местечек торжественно присягали за себя и своих подданных в верности церкви. Каждого, кто уклонялся от участия в войне, ждали публичное отлучение и пожизненное изгнание.