Дольчино - Жидков Станислав Николаевич. Страница 38

Это позволило ещё больше увеличить войско и наладить бесперебойное снабжение армии. Ежедневно к осаждающим приходили обозы из соседних провинций и городов. Вереницы повозок доставляли фураж, одежду, кузнечное оборудование. Торговцы съестными припасами и оружейники, получив за известную сумму право на поставку своих товаров, развернули бурную деятельность.

На берегу Сорбы, за длинными рядами воинских шатров и палаток, шла бойкая торговля. Здесь перековывали лошадей, чинили повреждённые латы, меняли тетиву на арбалетах, продавали стальные доспехи. Состоятельные рыцари находили тут редкие вина и еду по вкусу. В наспех сколоченных бараках и крытых фургонах можно было на время забыться и отдохнуть от ратных трудов.

Но если у реки царили оживлённая толчея и беспорядок, в противоположном конце лагеря, обращённом к Лысой Стене, соблюдалась строгая дисциплина. Вдоль возводимых стен, где под охраной лучников и копьеносцев, работало множество людей, стояли шесты с насаженными на них головами казнённых отступников. На перекладинах виселиц болтались трупы дезертиров и изменников.

В центре стана, на холме, обнесённом двойным частоколом, возвышался просторный белый шатёр, затканный крестами. Перед ним колыхалась треугольная парчовая хоругвь с изображением святого Евсебия, первого верчельского епископа, причисленного к лику святых за непримиримую борьбу с врагами церкви.

У откинутого полога, в окружении приближённых и личной свиты, сидел в кресле епископ Райнерий. Среди военачальников находились капитано дель пополо Томазо Авогадро ди Казанова и оба верчельских консула — братья Пётр и Джакомо ди Кваренья.

Симоне Колоббьяно докладывал обстановку.

— Кладка стен подходит к концу. Задерживает лишь горный участок: еретики держат его под обстрелом. Крестьяне отказываются там работать — пришлось кое-кого повесить. Ночью охрана схватила ещё троих подёнщиков из Варалло. Хотели перебежать к патаренам. С утра ими занимается старший инквизитор.

Рыцарь кивнул в сторону стоявшей неподалёку палатки, откуда слышались сдавленные крики.

— Скажи отцу Эмануэле, пусть повременит. Не даёт сосредоточиться, — сердито повернулся епископ к дежурившему у входа доминиканцу. — А ты продолжай. Удалось выяснить, на сколько хватит отступникам припасов?

— У них много хлеба и есть корм для скота. Думаю, с месяц продержатся.

— Но где они берут воду? Кажется, на вершине горы нет колодцев?

— В этом Дольчино помогает небо, — усмехнулся Симоне Колоббьяно. — Во время дождей они растягивают палатки и наполняют водой опустевшие бочки.

— Будем ждать, пока не подохнут с голоду. — Райнерий поправил нагрудный крест и откинулся на спинку кресла.

В шатёр вошёл человек в длинной чёрной тоге и квадратной шапочке нотариуса. К его поясу был пристёгнут кожаный чернильный прибор с пучком гусиных перьев. Под мышкой он держал свёрнутый лист пергамента.

— А вот и Джованни Монта. Входи, входи! Принял клятву?

— Всё сделал, ваше преосвященство. Документ оформлен по правилам. Разрешите огласить?

Епископ махнул рукой. Нотариус не спеша развернул свиток и сощурил подслеповатые глаза.

— «Статут лиги против еретиков! — громко начал он. — Именем Господа, да будет так! Год от рождества Христова 1305, августа 24, день святого Варфоломея, в церкви Скопа. Изгнанные из долины Нижней Сезии еретики каццары [42] захватили Вальгранде и укрепились на горах Расса. Весь край наполнился резнёй, пожарами, святотатством. В день восшествия на папский престол святой отец Климент V объявил крестовый поход против Дольчино и его приспешников. Знатные семьи и граждане Вальсезии, объединившись в священную лигу, единодушно решили, не жалея своей крови, преследовать с оружием в руках ненавистных опустошителей. С сего дня каждый должен принять участие в осаде и войне. На божьем евангелии дали клятву истребить злобных врагов веры благородные сеньоры: братья Висконте — за долину Расса, Марко Семпролано — за долину Сорба, Мартино Прогемелле — за долину Риза, Аццо и Джакомо — за район Артонья…»

Райнерий нетерпеливо постучал ногой, давая чтецу знать, что перечислять имена не обязательно.

— «… Клятва дана перед распятием, после того как каждый дотронулся до евангелия и призвал в свидетели святых, в их числе наших покровителей: святого Варфоломея и святого Гауденцио. Я, Джованни Монта, общественный нотариус, составил этот документ и принял клятву от вышеназванных».

— Хвала господу! — осеняя себя крёстным знамением, епископ поднялся с места.

— Пусть бумага хранится в моей канцелярии. Я сам позабочусь, чтобы о клятве не забывали.

В осаде

— Снова промахнулась! Больше чем на три локтя. Слишком резко жмёшь на крючок. — Паоло взял из рук Анжелы арбалет и вложил стрелу. — Главное, не спеши, когда подводишь под цель.

Он медленно поднял ложе и плавно нажал рычаг арбалета. Стрела с лёгким стуком вонзилась в центр круга.

— Я никогда не смогу так! — в отчаянии воскликнула Анжела. — Целый месяц стараюсь, и всё напрасно! Даже Энрико попадает в щит.

— Не унывай, и у тебя получится. Научилась же читать по библии.

— Я знаю её почти наизусть. Заниматься по ней уже неинтересно. Если бы у нас были другие книги!

— Дай срок, уйдут солдаты — достанем и другие. — Паоло повернулся к обрыву и поглядел на раскинувшийся внизу огромный вражеский лагерь.

— Думаешь, скоро снимут осаду?

— Не станут же они торчать здесь до зимы. Долго содержать такую армию у папы денег не хватит.

— Смотри! Смотри, журавли летят. Какой большой косяк. Кричат, даже здесь слышно.

— Видно, близятся холода.

— Лес пожелтел, а вот папоротник совсем зелёный. Интересно, как он сюда забрался?

Девушка потрогала выросший в расщелине скалы тонкий лист.

— Солнце греет по-летнему. Не верится, что пришла осень.

— Как красиво вокруг! Землю раскрасило — будто живой ковёр!

— Особенно у Монте Роза, — согласился Паоло. — Только нам лучше бы любоваться тучами. Вода на исходе.

— В ближайшее время дождей не будет. Разве ветер переменится. — Анжела поправила выбившиеся из-под платка волосы. — Брат Ремо советует меньше есть. Говорит, тогда легче переносить жажду.

— Больше трёх дней всё равно не вытерпишь. Дольчино велел готовить бутыли и бочонки помельче. Ночью пойдём к реке.

— Но всюду охрана!

— По хребту в обход можно пробраться до орлиного гнезда. Спустимся со скалы на верёвках.

— А пост у песчаной кручи?

— Там всего десяток солдат. Бог даст, снимем без шума. Лонгино Каттанео отобрал лучших арбалетчиков.

— Убить человека — как это тяжело. Когда дрались на Красном поле, я случайно попала в латника. До сих пор не забуду! Особенно его глаза. Первое время каждую ночь снились.

— Хуже самому быть убитым, — тихо произнёс Паоло. — Да ещё лишь за то, что любишь людей и хочешь им добра.

— Марго тоже говорит, нельзя щадить врагов.

— Истреблять убийц — святое дело. Уничтожаем же мы хищных зверей. Хотя они менее заслуживают смерти — ведь их делает опасными голод.

Анжела тяжело вздохнула:

— Мне всегда делается страшно, когда приходится стрелять в людей, хотя они наши враги. Сколько раз могла подстрелить караульного у стены, а как возьму на прицел, руки опускаются.

— Крестоносцы с нами не церемонятся. Вспомни Ариану из Скопа. Сожгли вместе с ребёнком. Ещё крестьян смотреть гоняли.

— Это епископ. Таких, как Райнерий, я бы не пожалела.

Девушка бросила взгляд на Монте Роза и повернулась к мишени.

— Значит, главное — плавно нажимать на спуск?

Она зарядила арбалет и стала тщательно целиться.

Проходили недели, месяцы.

Папская армия продолжала осаду. Вместо лёгких палаток и шатров для солдат выстроили бревенчатые казематы. Привезли тёплую одежду и обувь. Под охраной конных отрядов обозы регулярно доставляли в лагерь припасы. Епископ Райнерий не жалел усилий, стремясь приблизить желанную победу. Чтобы обезопасить дороги и лишить еретиков всякой поддержки извне, он приказал сжечь десятки окрестных деревень. Жители были насильно угнаны в отдалённые районы.