Матильда (др. перевод) - Даль Роальд. Страница 23

— Это правда? — спросила Матильда.

— Конечно, правда, — ответила мисс Хани. — До недавнего времени все бедняки в Англии мылись так. Но у них не было примуса. Им приходилось разогревать воду над огнем.

— А вы бедная, мисс Хани?

— Да, — ответила мисс Хани. — Очень. Но примус у меня хороший, правда?

Примус шипел, горело сильное голубое пламя, и вода в кастрюле уже начинала закипать. Мисс Хани достала из шкафчика чайник для заварки и положила в него несколько чаинок. Затем она отрезала от буханки хлеба два тонких кусочка и намазала их маргарином.

«Маргарин, — подумала Матильда. — Должно быть, она и в самом деле бедная».

Мисс Хани взяла поднос и поставила на него две кружки, чайник, полбутылки молока и тарелку с двумя кусочками хлеба.

— Я, к сожалению, не пью с сахаром, — сказала она. — У меня его вообще нет.

— Ничего, не беспокойтесь, — сказала Матильда. Она понимала, сколь деликатной была ситуация, и потому старалась не обидеть хозяйку каким-нибудь случайным словом.

— Давай посидим в гостиной, — сказала мисс Хани.

Взяв поднос, она вышла из кухни и направилась по темному узкому коридору в гостиную. Матильда последовала за ней, однако в изумлении остановилась на пороге. Комната была маленькой, квадратной и голой, как тюремная камера. Сквозь единственное крошечное окошко пробивался слабый дневной свет. Единственными предметами во всей комнате были два перевернутых деревянных ящика, которые служили стульями. Между ними стоял третий ящик — стол. И все. На стенах не было картин, на полу — ковра, да и сам пол был сложен из грубых нетесаных досок, между которыми были щели, забитые пылью. Потолок был таким низким, что, подпрыгнув, Матильда могла бы коснуться его кончиками пальцев. Стены были белыми, но это была не краска. Матильда потерла ладонью о стену, и на коже у нее остался белый порошок. Это была известка, ею красят стены в коровниках, конюшнях и курятниках.

Матильда была потрясена. Неужели здесь живет ее скромная, опрятно одетая учительница? Неужели она сюда возвращается каждый день после работы? Неужели у нее больше нет ничего? В это было трудно поверить. Но почему так получилось? Что-то здесь явно не так.

Мисс Хани поставила поднос на один из ящиков.

— Садись, моя дорогая, садись, — сказала она, — и мы выпьем горячего чаю. Ешь хлеб. Оба куска твои. Я никогда ничего не ем, когда возвращаюсь домой. Я плотно обедаю в школе, так что могу до следующего утра ничего не есть.

Матильда осторожно уселась на краешек перевернутого ящика и из вежливости откусила кусок хлеба с маргарином. Дома ей бы дали кусок хлеба с маслом и клубничным вареньем, а может, еще и бисквитное пирожное в придачу. Однако здесь было интереснее. В этом доме существовала какая-то тайна, какая-то большая тайна, на этот счет не было никакого сомнения, и Матильде ужасно хотелось узнать, в чем тут дело.

Мисс Хани разлила чай и добавила в каждую чашку немного молока. Казалось, она не ощущает неловкости из-за того, что ей приходится сидеть на перевернутом ящике и пить чай из кружки, которая стоит у нее на колене.

— Понимаешь, — сказала она, — я много думала над тем, что ты сделала со стаканом. Ты наделена большими возможностями, моя девочка.

— Да, мисс Хани, я знаю, — сказала Матильда, жуя хлеб с маргарином.

— Насколько мне известно, — продолжала мисс Хани, — никому на свете еще не удавалось сдвинуть предмет, не касаясь его, не дуя на него и не прибегая к посторонней помощи.

Матильда кивнула, но не произнесла ни слова.

— Было бы чрезвычайно любопытно узнать, — сказала мисс Хани, — как далеко простираются твои возможности. Знаю, знаю, ты думаешь, что можешь любой предмет сдвинуть с места, но у меня насчет этого есть сомнения.

— Я бы хотела сдвинуть что-нибудь большое, — сказала Матильда.

— А как насчет расстояния? — спросила учительница. — Тебе обязательно нужно находиться близко к предмету, который ты собираешься сдвинуть с места?

— Я не знаю, — ответила Матильда. — Но очень хочу выяснить.

ИСТОРИЯ МИСС ХАНИ

— Нам не следует с этим спешить, — сказала мисс Хани, — поэтому давай выпьем еще по одной чашке чая. И прошу тебя, съешь второй кусок хлеба. Ты, должно быть, проголодалась.

Матильда взяла второй кусок и медленно стала его есть. Маргарин был совсем неплох. Она бы даже не сказала, что он чем-то отличается от масла.

— Мисс Хани, — неожиданно спросила она, — а что, вам в школе очень мало платят?

Мисс Хани резко взглянула на нее.

— Совсем не мало, — ответила она. — Столько же, сколько и остальным.

— Но все же это очень мало, если вы так страшно бедны, — продолжала Матильда. — Разве все учителя так живут — без мебели, без газовой плиты и без ванны?

— Конечно, нет, — несколько сухо проговорила мисс Хани. — Так уж получилось, что я — исключение.

— Вам, наверно, нравится жить просто, — сказала Матильда, не отступаясь от своего. — Так проще убирать в доме, не нужно стирать пыль с мебели и со всяких там вещей, которые повсюду валяются. А холодильника у вас нет, наверно, потому, что вам не хочется ходить по магазинам и покупать всякие там яйца, майонез, мороженое. Это такая экономия времени.

Тут Матильда обратила внимание на то, что лицо мисс Хани напряглось. Да и вся она будто напружинилась. Голова ее ушла в плечи, губы были плотно сжаты. Она сидела, крепко сжимая обеими руками кружку с чаем и устремив глаза в пол, будто пыталась найти ответ на эти смущающие ее вопросы.

Наступило продолжительное и неловкое молчание. За какие-нибудь полминуты атмосфера в крошечной гостиной полностью изменилась. Казалось, они обе почувствовали себя неудобно, потому что их разделила какая-то тайна.

— Простите, пожалуйста, что я спросила вас об этом, мисс Хани, Мне, не нужно было этого делать.

Мисс Хани при этих словах как бы пришла в себя. Она встряхнула плечами и потом очень медленно поставила кружку на поднос.

— А почему бы тебе и не спросить? — сказала она. — В конце концов, ты обязана была спросить об этом. Ты слишком умна, поэтому тебя это не могло не удивить. Быть может, мне даже хотелось, чтобы ты меня спросила. Может, именно за этим я тебя и пригласила. По правде, ты мой первый гость с тех пор, как я сюда перебралась два года назад.

Матильда молчала. Она чувствовала, как атмосфера в комнате все сгущается.

— Ты настолько умна для своих лет, — продолжала мисс Хани, — что я в это попросту не могу поверить. Хотя ты выглядишь как ребенок, на самом деле ты вовсе не ребенок, потому что рассуждаешь как взрослая. Поэтому, думаю, мы можем назвать тебя взрослым ребенком, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Матильда по-прежнему молчала. Она ждала, что будет дальше.

— До сих пор, — продолжала мисс Хани, — я считала невозможным говорить с кем-нибудь о своих проблемах. Я страшно боялась смутиться, да и решительности у меня нет. Из меня всю решительность выбили, когда я была моложе. Но теперь мне отчаянно хочется рассказать кому-нибудь обо всем. Я знаю — ты всего лишь маленькая девочка, но что-то в тебе есть располагающее. Я это вижу.

Матильда насторожилась. Голос, который она слышала, явно взывал о помощи.

— Выпей еще чаю, — сказала учительница. — Еще, кажется, осталось немного.

Матильда кивнула.

Мисс Хани налила чаю в обе кружки и добавила молока. Снова взяв свою кружку в обе руки, она принялась пить чай маленькими глоточками.

Молчание продолжалось довольно долго, прежде чем она произнесла:

— Можно, я расскажу тебе свою историю?

— Конечно, — ответила Матильда.

— Мне двадцать три года, — начала мисс Хани, — и когда я родилась, мой отец был врачом в этом городке. У нас был красивый дом, довольно большой, из красного кирпича. Он стоит в лесу за холмами. Не думаю, что ты видела его.