Заколдованное нагорье - Машкин Геннадий Николаевич. Страница 14
— Где мой дедушка? — крикнула Устя, порывисто шагнув к нему.
— Так это вы, Устя? — протянул Маков насмешливо. — В самом деле какое-то заколдованное место... Голова идет кругом!
— Вы не увиливайте от наших вопросов! — качнул ружьем Валик. — Теперь мы поняли, кто тут самый главный колдун! Не отвертитесь! Лучше рассказывайте все по порядку! Как в яме оказались? Куда деда Гордея девали?..
— Деда Гордея рассчитал как не справившегося со своими обязанностями, — ответил Маков, скаля свои ровные зубы. — Оставил старичка в целости и сохранности в его зимовьюшке на Каверге. Сам же оказался на дне ямы по рассеянности...
— По рассеянности? — сощурился Валик. — Так мы и поверили!
— Что же такого я сделал, чтобы не верить мне? — удивился Маков. — Устя вот меня знает в какой-то мере. Документы могу показать.
— Документы любые подделать можно, — парировал Валик. — У любого шпиона паспорт лучше настоящего — в любой книжке прочтете.
— У шпиона? — ахнул Маков.
— За что вы дедушку прогнали? — всхлипнула Устя.
— Может, так прогнал, что уже не догнать, — ответил за Макова Валик. — В тайге попробуй сыскать!
— Ну, мне надоел этот цирк. Видел фантастов, сам фантазер, но таких чудаков встречаю впервые! — Маков как-то незаметно перехватил ружье, легонько повернул — Валик оказался позорно обезоруженным.
— Отдайте, хуже будет! — отчаянно крикнул он. — Нас... мой отец... на вертолете прилетит... Отдайте!
— Завтра, — спокойно пообещал Маков, — когда блажь пройдет.
Геофизик подошел к сосне и повесил ружье на высокий сучок. Потом начал растирать свою ногу, на которую припадал во время ходьбы.
Устя продолжала всхлипывать неизвестно по какому поводу. Может быть, просто от обиды и растерянности.
— Ничего, Устя, мы... Подумаешь, силач нашелся, — пробормотал опозоренный капитан утешительно. Он обессиленно сел под кусты, ощущая в себе полнейшую пустоту, вакуум.
Но этот геофизик, видимо, не мог переносить девичьего плача. Он разогнулся, подошел к Усте, нежно коснулся ладонью ее щеки.
— Не плачь, — сказал отеческим голосом. — Я сутки в яме просидел, стукнулся так, что еле отдышался, и то ни разу не заплакал... Давай-ка лучше костер разводить, чай кипятить, а потом объясняться. Так вот, девочки и мальчики.
Валик, за неимением другого выхода, нашел предложение дельным. Он поднялся, на ощупь начал собирать сухие сучья, затем сгреб их в кучку, поджег с одной спички. Лепесток пламени вырвался вверх, охватил всю кучку, затрещал весело. Маков подвел Устю к костру.
— В добрый час все-таки принесло вас сюда, ребятишки, — сказал он, — так вы мне помогли — по гроб жизни благодарить буду.
— Не стоит, — буркнул Валик. — И не думайте, что осилили... С вас еще спросят про все...
— Отчитаюсь, — протянул Маков, и на его лбу пролегли морщины. — От моего отчета кое-кому не поздоровится, это уж точно!
— За что вы убили нашу собаку? — снова подсек Валик.
— Клянусь — не убивал я никакую собаку, — ответил Маков. — Сам чуть не убился — это да... — Он загляделся в костер, поскребывая золотистую щетину на подбородке. — А не мой ли проводник моим ножичком вашу собачку прикончил, чтоб отогнать вас подальше, а потом тяпнул мою буссоль, чтобы я ушел отсюда, не наткнувшись на его браконьерские ловушки?
— Вашу буссоль дедушка не брал! — вскрикнула Устя. Она метнулась к своей котомке и через минуту вернулась с прибором. — Валик ее у вас стянул в отместку за Майора. Вот!
Маков схватил прибор, поглаживая его, уставился на стрелку.
— Выходит, я напрасно грешил на Гордея Авдеича? — Маков виновато поднял припухлые веки на Устю. — Вы мне подстроили все! — Он тяжело посмотрел в упор на ее спутника и заявил: — Играючи, чуть не погубили меня самого и клад, которому цены нет!
— Значит, нашли? — вскрикнул Валик и прикусил язык.
— Нашел, — кивнул Маков и не смог удержать радостной улыбки. — Как говорится, нет худа без добра. — Он полез в оттопыренный карман потертых брюк, достал черный камень. — Вот. И нашел я в ловушке, что искал... Готов теперь простить вас, только с условием, что поработаете на меня денек.
Валик недоуменно взял камень. Обломок был очень тяжелый, в углублениях краснела глина. Он скривил губы:
— Простой камень!
— Э-э, друг! — Маков взял у него камень. — Этот образец для меня дороже всякого золота... Смотри! — Он поднес камень к стеклу буссоли, повертел его.
Стрелка закрутилась пропеллером.
— Чистый магнетит! — воскликнул Маков. — И тут его у нас под ногами, может, миллионы тонн. Это помогло мне открыть и ряд случайностей....
Валик тупо глядел на ботинок геофизика.
— У нас под ногами? — переспросил он, невольно пристукнув ногой.
— Да, в этой тайге! — отозвался Маков. — Аномалия, но такая вялая, замаскированная, своеобразная, что ни один прибор с самолета не мог засечь! Аномалия над трубкой взрыва под чехлом рыхлых отложений.
— Трубка под чехлом! — вдруг заорал Валик. — Устя, слышишь! Устя, Заколдованный Круг!.. Вот как заколдовано Нагорье... Хозяин!.. Вот дундук! Кружковец, капитан!
Устя тоже засмеялась. Смех летел наперегонки. Они смеялись до тех пор, пока обеспокоенный Маков не схватил обоих за плечи да не тряхнул как следует. После этого Валик и Устя наперебой стали вспоминать все, что произошло с ними на этом Заколдованном Нагорье.
— Тоже будет в чем отчитаться перед отцом, — сделал вывод Валик. — Беда, что он не по железу... И меня не мог навести на эту магнитную ловушку!
— Мог ли мой дедушка знать про какую-то магнитную трубку? — огорченно заметила Устя.
— Про отряд-то знал, — бросил Валик. Он подтянул рюкзак и вынул из него подкову. — Улики, как видишь, прибавляются... против твоего деда.
— Да, он что-то уж слишком противился всякому вторжению в свои угодья, — добавил Маков. — Верно, ловушечки стережет.
— А может, и еще кое-что, — Валик подбросил в руке подкову. — Отряд-то шел с грузом...
— И надо же было найти мне здесь эту несчастную железку! — выдавила Устя.
Маков взял подкову, повертел перед огнем, покрутил головой.
— Подкова — на счастье. А с той легендой про отряд в Заколдованном Круге все решится само собой. Начнем здесь планомерно геологическую съемку — каждый оброненный гвоздик отыщем.
— Боюсь, тут почище гвоздика вещи найдутся, — не отступался Валик. — Еще в Иркутске я чуял: нечистое здесь дело.
— Кому что, а шелудивому — баня! — зло проронила Устя.
— Не ссорьтесь, племя молодое! — прикрикнул Маков. — Главное — магнитная труба, остальное — романтическая шелуха!
— Не романтическая, а драматическая, — не унимался Валик.
— Не будем уточнять на голодный желудок, — предложил Маков. — Давайте-ка лучше сварганим какой-нибудь ужин.
Устя развязала свою котомку, загремела котелком.
— Я знаю, где здесь вода, — сказал Маков. — Там я ночевал. Мой табор мог бы стать последним...
«Племя молодое» разбудили выстрелы. Ошарашенный Валик выскочил из-под одеяла, протер глаза. Но и после этого ничего не увидел, кроме деревьев с туманными космами. Куда ушел геофизик в такую рань? Кто стрелял? Подозрения и страх вновь навалились на капитана.
Он заметался по росной полянке. И натолкнулся на Макова, который, прихрамывая, вышел из кустов с большим глухарем в руке. Пух на голове черной до блеска птицы взъерошился от росы, на кончике клюва висела розовая капля. У Олега Макова за плечами висели ящики с прибором и тренога. Увидев взбудораженного мальчишку, Маков улыбнулся.
— Пошел взять контрольный отсчет, а этот красавец сидит над самой точкой!...
— А я решил было, что снова вмешалось колдовство, — смущенно пробормотал Валик.
— Нет уж. Теперь мы сами колдовать будем. Подкрепимся и начнем!
Маков протянул глухаря Валику.
— Перья переливаются, как шерсть на нашем Майоре, — вырвалось у капитана.
Маков почесал щетину, брови его встрепенулись, как ерши на крючках.