Папа, мама, бабушка и восемь детей в Дании (сборник) - Вестли Анне Катарина. Страница 17

– Значит, по дороге у нас будет передышка, – сказала мама.

– Но до парома ещё надо доехать, – заметил папа.

Они ехали и смотрели по сторонам. Впрочем, не все. Глаза Мадса были устремлены только на дорогу, он ничего не видел вокруг и был погружён в раздумья. Мадс пытался вспомнить, с какой ноги он встал сегодня утром, когда проснулся. Его желание разобраться в этом можно было понять, потому что, как только он встал, всё пошло шиворот-навыворот. Он на всех огрызался, и потому у всех испортилось настроение. Они ехали по шоссе, и плохое настроение Мадса, казалось, было приклеено у всех на спинах, как номера у велосипедистов во время соревнований, – все, кроме Марен, ехали с мрачными лицами.

– Ты сегодня встал не с той ноги, – сказала Мадсу бабушка.

Поэтому он теперь и пытался припомнить, с какой ноги встал, ведь он мог встать с той же ноги и завтра, тогда и завтрашний день пойдёт насмарку.

– А какая нога не та, правая или левая? – спросил он у бабушки.

Но бабушка только покачала головой и сказала, что бывает по-разному и потому точно она сказать не может.

Мадс хмуро крутил педали. Все остальные тоже крутили педали и молчали. Погода была серая и холодная, и каждый был погружён в свои мысли.

Днём они увидели невдалеке ветряную мельницу. За время своего путешествия они видели много таких мельниц, но эта стояла совсем близко от дороги. Может, они могли бы сделать возле неё привал?

– Давайте передохнём здесь, – предложил папа. – Думаю, и перекусить было бы неплохо.

– Как скажешь, – сказала мама. – Я бы в такую погоду вообще дома сидела, но, если вам так не терпится ехать, поедем дальше.

– Я никого ни к чему не принуждаю. Не хотите здесь останавливаться, не будем.

– Как это не хотим? – сказала мама. – Вечно ты споришь!

– Я спорю? – Папа весь ощетинился. – Здесь спорит кто угодно, только не я!

– Лучше бы мы сейчас были в домике в лесу, а не здесь, – заметила Мона. – Там мы никогда не сердимся друг на друга.

– Я уже соскучилась по своей комнатке, – сказала бабушка.

– А по Самоварной Трубе! – подхватила Милли.

– А по бабушкиным курам! – сказал Мортен.

– Перестаньте! – воскликнула Марен. – Мы путешествуем за границей, стыдно ныть и тосковать по дому.

– А вдруг нас услышат датчанские люди! – Мортен даже испугался.

– Не датчанские люди, а просто датчане, – поправила его Мона.

– Пусть говорит, как хочет, Мона. Не считай себя самой умной, – сказала Милли.

Мадс молча их слушал. Голоса у них были недобрые. Надо что-то придумать, решил Мадс, надо спасать положение. И он придумал, потому что лицо у него сразу подобрело.– Остановимся поближе к этой мельнице, ведь мы никогда не видели мельницу вблизи. Едемте скорее! – позвал он.

При этих словах все как будто проснулись и быстро покатили к ветряной мельнице. Мадс намного опередил остальных. Он точно знал, что должен делать. Он проберётся внутрь в мельницу! Там он, конечно, увидит мельника и спросит, нет ли у него на мельнице кровати. Тогда он попросит разрешения прилечь на минутку на его кровать. Ляжет и тут же встанет. Но уж на этот раз он встанет с той ноги, с какой нужно. Если он ошибётся, он сразу поймёт это, снова ляжет и встанет уже с другой ноги.

Но дверь на мельницу оказалась заперта, мельник не жил здесь, потому что мельница не работала уже много лет. Ей оставалось только стоять и служить напоминанием людям о том, что когда-то на ней мололи зерно, а также быть украшением пейзажа, с этой ролью она справлялась особенно хорошо. Мельница была такая красивая со своими большими крыльями! Мадс огляделся. Невдалеке росли кусты и деревья. Наверное, вместо кровати можно лечь и там, пока сюда не приехали все остальные.

Ни папа с мамой, ни бабушка с детьми даже не заметили отсутствия Мадса. Они с интересом разглядывали мельницу. Бабушка села, прислонилась к ней спиной и заметила, что такие старые строения понимают гораздо больше, чем новые.

Младшие дети бегали вокруг мельницы, Мартин достал альбом для рисования, чтобы запечатлеть мельницу во всех ракурсах, Марен просто сидела и мечтала. А Марта сочиняла рассказ о ветряной мельнице.

Мама сварила на примусе кофе и какао. Папа нарезал хлеб и поглядел на мельницу.

Тем временем Мадс лежал в кустах и следил за всеми, но скоро глаза у него закрылись сами-собой, и он крепко заснул. Наверное, он спал довольно долго, потому что его вдруг хватились. Папа, мама, бабушка и дети звали его и бегали вокруг мельницы. Папа вбежал в кусты, крича во весь голос:

– Мадс!

Мадс вскочил, но при виде папиного лица тут же лёг. Опять он встал не с той ноги! Лицо у папы было сердитое – и не удивительно, ведь он испугался, увидев вскочившего рядом с ним сына. Но когда Мадс снова лёг, папа испугался ещё больше. Правда, Мадс быстро встал, стараясь не перепутать ноги. Теперь на лице у папы было написано облегчение, и Мадс поспешил сказать:

– На этот раз, папа, я, по-моему, встал с той ноги.

Папа взял его за руку, и они вернулись к остальным.

– Мадс заговаривается, – шепнул он маме. – Садись, пожалуйста! – Он усадил Мадса, дал ему бутерброд и чашку какао, бабушка села рядом. Все дети смотрели на брата, и Мадс ласково им улыбнулся. Тогда они отошли в сторонку и переглянулись.

– Мадс заболел, и очень серьёзно, – сказала Милли. – Он смотрит на нас и улыбается.

– Как будто это вовсе не мы, – сказала Мона.

– Наверное, он нас не узнал, – решила Мина.

– Той ногой оказалась левая, – сказал Мадс бабушке.

– Странно, а у меня правильной ногой бывает то одна, то другая – иногда они словно меняются местами, тогда я стараюсь встать сразу на обе, и всё бывает в порядке, – сказала ему бабушка. – Не думай больше об этом, про ногу я говорила только потому, что ты с утра был не в духе. На тебя это не похоже, но ничего, бывает. Беги сейчас к детям и подразни их немного, а то они думают, что ты заболел.

Мадс быстро покончил с едой и на руках подошёл к остальным детям, при этом он, по обыкновению, строил им рожи, и тогда все сразу поняли, что он здоров. Как ни странно, но и они тоже почувствовали себя значительно лучше. Теперь уже никто из детей не тосковал по домику в лесу. Нет, сейчас им больше всего хотелось поскорее увидеть Копенгаген.

– Копенгаген – это столица Дании, – сказала Мона и гордо посмотрела на Милли.

Но Милли тоже кое-что знала.

– И там есть парк Тиволи, – гордо сказала она. – И он гораздо больше того, который у нас в Осло!

– А многие дома украшены росписью и скульптурами, – сказала Марта.

– А сколько там автомобилей! – воскликнул Мортен. – И датчанских людей!

– И датских детей! – назидательно сказала Мина. – И датских собак, и датских кошек.– Поживём – увидим, – сказал папа.

Копенгаген и паром в Норвегию

Папа, мама, бабушка и восемь детей приехали в Копенгаген. Папа сидел с картой в руке и смотрел на названия улиц – он искал дорогу к здешней туристической базе. Мама вертела головой, смотря то вперёд, то назад, то по сторонам, и следила, чтобы никто из детей не потерялся. Бабушка застыла как статуя и глядела прямо перед собой – Копенгаген был настоящий большой город, и она это понимала. Дети крутили педали и всё время оглядывались на папу. Когда он останавливался, останавливались и они, когда он поворачивал, они тоже поворачивали.

Наконец они нашли базу и вздохнули с облегчением. Здесь они могли оставить свои велосипеды и забронировать места на ночь. Уже вечерело, но о том, чтобы лечь, не было и речи. Они поели, а потом, перед тем как идти в город, папа собрал всех на семейный совет – дело в том, что у них уже почти не осталось денег.

– Прежде всего, мы отложим деньги на обратные билеты, – сказал папа и отодвинул в сторону большую стопку денег.

– Да, и ещё на то, чтобы расплатиться за турбазу, – сказала мама.