Тайна ядовитой мухи - Буало-Нарсежак Пьер Том. Страница 1

Буало-Нарсежак

Тайна ядовитой мухи [1]

1

— На помощь! Скорее!..

Кричали в саду. Разговоры сразу смолкли, все присутствующие повернули головы в ту сторону, откуда донеся крик.

— Помогите!..

— Это Клер, — сказал официант.

Посетители кафе бросились к выходу. В дверях сразу образовалась пробка.

— Тише, тише! — пытался успокоить их официант.

Но было уже поздно. Поднос, уставленный чашками, вылетел у него из рук и с грохотом упал на пол.

В глубине аллеи, около беседки, Клер, вооружившись пустой лейкой, изо всех сил колотила ею по земле.

— Гадина! Мерзкая тварь! — яростно кричала она.

Массерон, первым подбежавший к девушке, воскликнул:

— Не бойтесь, это всего лишь уж!

Подскочили несколько постоянных посетителей кафе: корреспондент газеты «Ля Монтань» Лапуж, плотник Виктор Каррель, почтальон Лубейр, два курортника из гостиницы «Бельвю», адвокат Робьон со своим сыном Франсуа и, наконец, официант Рене — он размахивал подносом, с которого еще капал кофе.

— Отойдите! — крикнул почтальон. — Это гадюка, и довольно крупная.

Отступив на почтительное расстояние, посетители опасливо разглядывали змею. Клер, уронив лейку, разразилась слезами.

— Боже, как же я испугалась! — всхлипывала она.

Массерон подтолкнул неподвижную тварь носком ботинка. Хвост ее вяло дернулся.

— Осторожно, — проговорил один из отдыхающих хриплым от волнения голосом. — Вдруг она еще не сдохла? Змеи ужасно живучи.

— Вы уверены, что это гадюка? — спросил другой курортник.

— Абсолютно уверен. Во — первых, посмотрите, у нее треугольная голова; и потом — расцветка… Вас, наверное, смущает ее длина, но в этом году гадюки почему — то крупнее, чем обычно.

— Совершенно верно! — подхватил Мопертюи, бывший учитель. — Разрешите — ка…

Он пробрался вперед, вынул из цветочной клумбы воткнутую в землю лопату и осторожно приподнял ею змею. Та висела, не подавая признаков жизни.

— Расступитесь, я выброшу эту гадость в навозную кучу.

Все двинулись вслед за Мопертюи. Лубейр тем временем успокаивал официантку.

— Она ведь вас не укусила, так чего теперь бояться?

— Вдруг там есть еще? — прошептала Клер.

— А мы сейчас возьмем и посмотрим! — заявил Рене, размахивая подносом. — Но вообще это было бы странно: до сих пор они здесь не водились.

Бывший учитель бросил тело гадюки на кучу навоза и острием лопаты разрубил змею пополам.

— Так — то лучше, — облегченно вздохнул он. — Вы осмотрели сад?

Беседка, где Клер нашла змею, одной стороной примыкала к изгороди, над которой роились мухи и осы. За ней начиналось выжженное солнцем поле.

— В это время дня змеи ищут тень, — заметил плотник. — И я их понимаю.

Франсуа все это время не отходил от отца. Если бы он посмел, он бы даже взял его за руку. Мальчику не раз приходилось стоять лицом к лицу с опасностью, но пресмыкающиеся внушали ему непреодолимый страх. Однажды, гуляя с родителями по Ботаническому саду, он зашел в террариум. Франсуа приходилось слышать, что змеи гипнотизируют свои жертвы, которых притягивает взгляд их тусклых, лишенных выражения глаз. Глаза змеи — это не прорези, не складки кожи, у них даже нет век; это две черные поблескивающие пуговицы на вращающейся, как перископ, голове, из которой время от времени, словно снаряд, выбрасывается страшный раздвоенный язык — воплощенный ужас. Даже если змея неподвижна, по медленно меняющемуся рисунку кожи, угадывается ее внутреннее напряжение. У нее нет ни конца, ни начала; только медленно шевелящаяся масса, поминутно изменяющаяся и в то же время остающаяся неизменной.

Маленькие змеи еще более страшны. Они быстры, как стрелы, выпущенные из арбалета. Они могут сворачиваться правильными кругами, словно моток каната, в центре которого притаилось нечто, что не дремлет, что ждет своего часа. И вот змея лениво расправляет свое переливающееся всеми цветами радуги тело и ползет куда — то, то исчезая, то появляясь снова, по лабиринтам, закоулкам и поворотам своего маленького мирка, образованного сплетением ветвей. Бесконечное скольжение непостижимого существа…

Таблички в террариуме не менее страшны, чем его обитатели. «Аспид», «Рогатая гадюка», «Гремучая змея», «Кобра», «Мамба», «Коралловая змея», «Стрела — змея»… Кажется, сами эти названия источают яд. Самые маленькие — коралловая и стрела — змея — поражают своих жертв мгновенно. Они — ядовитая слюна тропического леса… И от воспоминаний о них Франсуа стало жутко даже в этом прекрасном саду, благоухающем розами.

— Где она пряталась? — спросил почтальон.

— Прямо около скамейки. Я чуть было на нее не наступила! — Девушка вздрогнула.

— Знаете, — проговорил учитель, — если сразу не принять меры, от укуса такой твари можно и умереть. В этом году их яд действует особенно сильно — возможно, из — за засухи.

Посетители кафе, не торопясь вернулись в зал и окружили бар, чтобы за чашкой кофе еще раз обсудить происшедшее.

— Надо признать, в этом году лето просто необыкновенное, — заметил Массерон.

— Ну, вам — то нечего жаловаться, — отозвался почтальон. — Вам это только на руку.

— Мне на руку?! — возмутился Массерон. — Да вы что, смеетесь? Рыба совершенно перестала клевать. Удается иногда поймать на муху пару форелей — и это все! А на червя и личинку — ничего! Вот на муху еще может повезти, особенно вечером. Вы видели, во что превратился Аланьон? Он же совершенно высох! А запруды? Если так будет продолжаться, завод можно будет закрыть… Моя торговля в полном упадке. Знаете, что мне удалось продать с начала августа? Всего три удочки для ловли на муху и один сачок. А ведь в отдыхающих недостатка нет, не правда ли, месье?

Отец Франсуа кивнул и, пользуясь случаем, подтолкнул сына к Массерону.

— А вот этот молодой человек, — заметил он, — совсем не отказался бы порыбачить.

Массерон взял адвоката и Франсуа за руки и почел их к свободному столику..

— Это правда, — тихо сказал он, — рыбалка сейчас плоховата. Но достаточно лишь одной грозы, и… Если мальчику хочется половить форелей, я знаю одно отличное местечко на озере Трюйер. Хотите, я свожу вас туда?

— Правда? Вы меня возьмете?

— С большим удовольствием. Кроме всего прочего, это моя профессия. Потому что сейчас, в такую жару…

Около бара завязался оживленный спор.

— Что вам дались эти крысы! — кричал высоким голосом один из курортников.

— Я вам объясню! — отвечал ему Мопертюи. — Знаете, что было напечатано в газете? Я даже вырезал эту статью. Если с крысами не бороться, то змеи размножаются еще быстрее. — Не переставая говорить, он лихорадочно шарил по карманам. — То же самое с мышью — канталу. Вот послушайте…

Все замолчали, кроме того самого курортника, который снова перебил рассказ учителя.

— А что такое мышь — канталу?

— Это огромная полевая мышь, — объяснил почтальон.

Учитель тем временем водрузил на нос очки и начал читать:

— «Ученые озабочены темпами размножения этих животных в нашем районе. По данным специальной комиссии, в период между осенью и весной было опустошено тридцать процентов площади в восемьдесят тысяч гектаров»…

— Ну, знаете, не надо все — таки преувеличивать! — запротестовал Лапуж. — Нагорье Маржерид — пока что не пустыня!

— Но скоро ею будет, — парировал Мопертюи. — По данным той же комиссии, придется засевать заново тридцать семь тысяч гектаров. Если же положить по три тысячи франков на гектар… сами можете посчитать! Только в нашем департаменте дефицит кормов составляет уже от сорока до девяноста процентов. Тут так и написано! — Он потряс газетой. — И представьте себе — комиссия по борьбе с сельскохозяйственными бедствиями отказалась признать положение в нашем департаменте чрезвычайным — под тем предлогом, что — я цитирую — «с подобными паразитами можно бороться»!