Пространство памяти - Махи Маргарет. Страница 27

Схватила сумочку и принялась рыться в ней, а Джонни пока мрачно рассматривал следующую фотографию: на балконе под гигантским краном стоит Эррол, вид у него гордый и патриотический, словно водопровод — национальное достояние, не хуже искусства или науки. Наконец ящичек опустел... почти совсем опустел. Засовывая в него фотографии, Джонни задел за что-то уголком конверта и вытянул тонкий, легкий, плоский квадратик, завернутый в папиросную бумагу... Еще одна фотография, которая хранилась отдельно от всех остальных. С пожелтевшей бумаги на него глядел молодой человек; улыбаясь и подняв бровь, он слегка приоткрыл рот, словно вот-вот спросит о чем-то. На нем был полосатый блейзер, точь-в-точь такой же, как на Джонни. Даже на фотографии сходство было разительным, даром что сепия совсем потемнела. Так вот что видели ее выцветшие голубые глаза всякий раз, как она смотрела на Джонни, — нет, не молодого человека, но блейзер, незабываемый блейзер с его яркими полосами. Поглядев на свой рукав, Джонни подумал: а вдруг это тот самый блейзер и есть? Он ведь из тех, каким сносу нет... разве что локти протрутся. Джонни перевернул фотографию — на обороте стояла надпись: "Элва Бэббит, 1926 год".

— Это ты? — спросил Джонни, кивнув Элве, но Элва болтать не любил.

За столом Софи мрачно разглядывала бумажный доллар, обнаруженный в каком-то потайном кармашке сумочки, — видно, беспокоилась, словно получила какое-то зашифрованное сообщение, а код вспомнить не могла. Потом, положив доллар на стол, взяла монетку в два цента и принялась изучать ее. Джонни завернул Элву обратно в папиросную бумагу и продолжил поиски. Ладно, он же знал, когда возвращался, какая тут будет скука, если не хуже. Бонни в дверь не постучится; Нев (даже если Нев и Спайк — одно лицо) не выскочит вдруг, словно фокусник на телеэкране. Оранжевый блокнот с адресами исчез, но ведь в конце концов этот дом принадлежит Софи. Возможно, блокнот скрылся на время, а потом вдруг выплывет, как сумочка. Он продолжал искать, забрел к Софи в спальню и бросил нервный взгляд на задвинутые ящики. Конечно, он уже искал в них раньше, но все могло перемениться — в худшую ли, в лучшую ли сторону, неизвестно. Софи, которой не сиделось на месте, вошла вслед за ним.

— А ты здесь откуда? — спросила она недоуменно. — Я думала, ты теперь живешь на острове Северном.

— Приехал повидаться с тобой, — объяснил Джонни. Софи понимающе улыбнулась. — Помнишь доброе старое время? — не удержался он.

Ее лицо озарила нежность.

— Это было исключено, — сказала она. — Ведь мы двоюродные. Джонни подумал об Элве, завернутом в папиросную бумагу и спрятанном подальше в ящичек.

— Гм... Не знаю, — ответил он наконец. — Вообще-то закон разрешает такие браки, и на детях это обычно никак не сказывается.

— Мой отец считал, что лучше не рисковать, — возразила Софи твердо. — Знаешь, он кончил университет — он был очень умный человек.

— Что ж, мы все равно можем оставаться друзьями, верно? — сказал Джонни. — А если Эррол вдруг вернется, я спрячусь в шкаф.

— Ну нет! — возразила с негодованием Софи. — Просто выбежишь в заднюю дверь...

— ...как честный человек, — закончил Джонни.

— Да, — кивнула Софи. — Я никогда ни за что не соглашусь быть замешанной в какой-то нечестной истории. Я никогда, никогда не поступлю нечестно. Я всегда за все тут же расплачиваюсь — и всегда беру расписку. У меня никогда не было долгов. — Она помолчала. — Ты ведь так и не познакомился с Эрролом, да?

— Я слышал, что он прирожденный джентльмен, — ответил Джонни. Софи просияла.

— Я как раз собиралась это сказать, — проговорила она. — Прямо мои слова. А как насчет чашечки чаю?

— Великолепно! — согласился Джонни.

Через минуту он услышал, что она гремит ящиками, и вспомнил, что где-то в кухне лежит спрятанная в лиловую перчатку и перетянутая резинкой пачка бумаг. "Небось уже давно исчезла", — подумал он, отправляясь на кухню. Но нет, бумаги лежали там же, где он оставил их накануне. Вновь усевшись у секретера, он принялся разбирать их, хотя и не ожидал найти ответа на вопросы о том, какую арендную плату платит Софи и кто такой Спайк — домовладелец или, может, Нев Фаулер.

Первым из перчатки показался длинный конверт из коричневой бумаги, который так и не был вскрыт. На конверте стояло:

Мисс Б. Бенедикте,

улица Маррибел, дом 115.

Не веря своим глазам, Джонни уставился на конверт, потом медленно поднялся. На этот раз он сделает все как надо. Он проверил, в кармане ли ключ, и вышел на балкон посмотреть, как там его вещи. Рубашка, конечно, была еще совсем мокрая, но блейзер, хотя местами и влажный, надеть было можно. В страхе, как бы спешкой не вспугнуть судьбу, он тихонько прокрался наверх и взял "Историю ангелов", лежащую возле его постели. В следующий миг он уже стоял на улице, глядя на номер дома Софи. На двери четко стояло: "113". Он посмотрел на соседний дом и направился к двери. Балкон был пуст, уличная дверь заперта. На ней стояли аккуратные черные цифры: "115". Джонни перевел глаза с двери на конверт в руке и опять на дверь. Затем постучал и прислушался. Выждав, снова постучал. Послышались легкие шаги — кто-то сбежал по лестнице, быстро подошел к двери. Дверь распахнулась.

Перед ним стояла Бонни Бенедикта. Он тотчас, ни секунды не колеблясь, узнал ее, хотя выглядела она совсем непривычно. Одета была на удивление просто и обыкновенно — узкие синие джинсы и свободный серый свитер.

— Привет, — сказал Джонни растерянно. — Ты меня помнишь?

Она смотрела на него без всякого выражения, но, услышав голос, улыбнулась — и рассмеялась.

— Джонни Дарт, — сказала она. — Ты меня искал? Почему ты так долго не приходил?

Глава двенадцатая

Джонни застыл на месте, протянув, словно дары, письмо и книгу, — он просто не верил собственным глазам. Многие годы Дженин и Бонни воспринимались им как две богини, одна — светлая, другая — темная, они создавали для него целый мир, предсказывали будущее, решали, куда идти и что делать.

А сейчас он с удивлением увидел, что Бонни, которую он помнил такой высокой и статной, на деле тоненькая и даже хрупкая. Одежды, расшитые звездами, блестящие цепи, браслеты исчезли; на пальцах даже кольца не было. Длинные спутанные волосы, как когда-то, спускались до плеч, а кожа была по-прежнему цвета дикого меда, но теперь отсвечивала еще имбирем и корицей. В памяти Джонни ее лицо оставалось бесстрастным и смуглым, но сейчас щеки Бонни, усыпанные круглыми светлыми веснушками, рдели румянцем. Это ее тень он видел тогда на кирпичной стене, это ее двойник тянул к нему руки с соседнего балкона. Он и не подозревал, что в механических джунглях города Бонни и он жили рядом. Осталась ли она пифией, как встарь? Она не казалась ни высокой, ни бледной, ни призрачной. В ее улыбке не крылось никакой тайны. Она была чуть ли не веселой.

— Ты меня ждала? — спросил он, запинаясь и неуверенно улыбаясь. — Но откуда ты?..

— Мама предупредила, что ты идешь по моему следу, — засмеялась Бонни.

Джонни опомнился.

— Ну уж, конечно, — бросил он, — предупредила.

— Как ты меня нашел? — спросила Бонни. — Моего телефона в справочнике нет.

Даже голос звучал иначе, чем помнилось Джонни. Он был глубоким, но совсем не мелодичным. Чуть хрипловатый, скорее комичный, чем красивый.

Она начала что-то объяснять, жестикулируя своими выразительными руками без всяких украшений, но мимо, обдав их гарью, прогрохотал грузовик. Губы Бонни двигались, улыбались, слова тонули в грохоте, и оба они безотчетно втянули головы в плечи, словно защищаясь от налетевшей бури, и молча глядели друг на друга, ожидая, пока она промчится мимо.

Потом Бонни взяла его за руку и, втащив в дом, захлопнула за ним дверь. И снова Джонни оказался в темной передней возле темной лестницы. Тут не было ни тележки с обувью, ни кошек. Видно, здесь ему и надлежало оказаться. Однако в компьютере судьбы снова произошла осечка, и в результате он попал в дом Софи и чуть было вообще не пролетел мимо!