Тыквенное семечко - Шипилова Инесса Борисовна. Страница 35

Фло тем временем продолжала раскладывать фотографии, словно пасьянс на огромном игровом столе. Найдя фотографию своей двоюродной бабки, она попыталась изобразить, как смешно та декламировала стихи. Но внезапно застыла с поднятой рукой и впилась глазами в снимок.

— Этого не может быть… — шепотом произнесла она, уставившись на фотографию. — Этого не может быть, — повторила она, и глаза ее стали круглыми как блюдца. Фло медленно встала и подошла к мужу.

— Посмотри на эту кофточку, — каким-то чужим голосом сказала она.

Астор со злостью отшвырнул стамеску и подскочил как ужаленный.

— Знаешь, Фло, всему есть предел! — заорал он, меряя шагами гостиную. — Я, конечно, с уважением отношусь к твоей семье…

— Это та самая кофточка… которая исчезла на твоем столе… — Лицо Фло было белым как мел.

Астор резко развернулся на каблуках.

— Ты ничего не путаешь? — спросил он, взяв в руки снимок, на котором три дамы обнимали вазу с фруктами.

— Этот лист папоротника я вышила своими руками, — сказала Фло, вытирая лоб вафельным полотенцем. — А разве ты не узнаешь ее, это же твой подарок? — укоризненно добавила она, подбоченившись.

— Фло, я в тот день очень спешил. Я зашел в магазин Буше, и она мне сама подобрала. Это у той, что справа? — Астор впился глазами в снимок.

— Нет! У той, что посередине! Я как раз тогда вышивала рыцаря у Гомзы на куртке, подумала, почему бы себе что-нибудь не вышить. Вот видишь, — Фло показала пальцем на даму, шляпку которой украшали мелкие цветочки. — Вот он, лист папоротника.

Астор действительно увидел вышивку на кофте. Он задумчиво почесал затылок, слегка наморщив лоб.

— Как же я сразу не понял! — выкрикнул он и вместе со снимком побежал к двери.

— А рама?! — проорала ему вслед разъяренная Фло.

— Я быстро! Мне нужно срочно посоветоваться с Греллем! — услышала она перед тем, как хлопнула входная дверь.

Мимо дуба Оэксов в этот момент пробегала пестрая вереница бегунов во главе с Тилианом. Они весело пели песню о родных просторах и о том, как здорово по ним перемещаться. Астор пристроился к ним и тоже побежал, благо что бежали они в нужную сторону. Он ввалился в ясень без стука, по ароматному дыму определив, что Грелль на кухне.

Тот жарил на небольшом вертеле рыбу. Грелль, проводивший много времени в горах, определенно привык готовить еду на костре и ограничивать себя такими странными предметами как сковородки и кастрюли не хотел. Он приветливо махнул Астору свободной рукой, перевернув на другой бок подрумяненную рыбу.

— Вот! — Астор положил фотографию на стол, не зная даже с чего начать.

— Решил поделиться новыми генеалогическими открытиями? — Грелль закрепил вертел толстенной книгой и взял в руки снимок.

— На одной из этих дам та самая кофточка, ну, помнишь, которая исчезла у меня на столе!

— Представляю себе удивление родственников Фло, нашедших эту вещицу в кабинете.

— Скорее всего, они подумали, что таким образом дедушка Фло сделал им подарок. Судя по рассказам жены, он был большой оригинал, не признающий сантиментов. Но это еще не все. Рукс… я вспоминаю, как он у нас появился. Он возник словно ниоткуда и сразу сел на занавеску над столом. Тогда я подумал, что он влетел в окно гостиной, где рама плохо закрывается. А сейчас я думаю, что это я сам себе его послал, — Астор задумчиво почесал подбородок, глядя на щебечущих птиц за окном.

— Но откуда тогда он взялся? — Грелль снял рыбу с вертела и ловко ее разделал.

— Мы представляем время как нашу центральную тропу с 'Зеленым дилижансом'. Начало тропы, озеро, это — будущее, а ее окончание, восточный обрыв — прошлое. Наше восприятие времени — это Шишел, который ездит по ней туда-сюда. Шишел не может видеть сразу и озеро, и обрыв. А теперь, представь, что ты — орел, который летает над этой тропой, — Астор с помощью солонки, хлебницы и чайной ложки пытался проиллюстрировать свои слова. Грелль наморщил лоб и посмотрел на друга, беспомощно разведя руками.

— Грелль, на самом деле все времена существуют одновременно! Многие понятия чисто условны! Главное постараться выйти за рамки собственной ограниченности. Возьмем, к примеру, Локусту. Она сидит почти безвылазно в своей акации не первый год, не развиваясь при этом внутренне. Шли мы как-то с Гомзой мимо нее к восточному обрыву, а вернулись кружным путем и снова прошли мимо нее, но с запада. Так она нас остановила и поинтересовалась, как же такое могло быть! Знаешь, для нее это был настоящий шок! Если не бояться жизни и смело идти навстречу неизвестности, то многое становится понятным, — Астор придвинул к себе тарелку с рыбой.

— Я сейчас чувствую себя последним тупицей, но мне все равно не понятно. Откуда взялся Рукс — Грелль вертел рыбью кость в руке.

— А может, он ниоткуда и не брался? Может, он всегда тут был? Очень вкусно, Грелль! — Астор потряс в воздухе большим пальцем.

Грелль схватил руками большой кусок и отправил его в рот.

— Похоже, я еще не орел… — вздохнул Грелль, накладывая себе добавки. — На сковородке так никогда не приготовишь.

*** *** ***

— Вот! Это все, что было в нашей библиотеке про сражения, — сказал Гомза, положив перед Заком стопку книг.

— Так-так-так! — Зак стал заинтересованно вертеть книги в руках.

Рядом на столе, на белой накрахмаленной салфетке, сверкал Ингедиаль, поднимая в океане души Гомзы легкие волны зависти.

— Ну как, рукоятка побелела? — Гомза склонился над мечом, пристально его разглядывая.

— Не-а. У меня плакаты закончились. И в типографии как назло ничего приличного. Печатают сборник стихов с тощей Зулилой на обложке. Не буду же я поднимать меч на женщину!

Зак с серьезным видом уставился в книгу, разглядывая цветную картинку батальной сцены, где шло нешуточное сражение.

— Вот это, я понимаю, жизнь! — он потряс книгой в руке, и стал прохаживаться с ней не спеша по комнате. Волосы его были гладко зачесаны назад и чем-то намазаны — должно быть, Зак хотел казаться старше, догадался Гомза. Кудри Зака от этой смеси исчезли почти совсем, выставив напоказ торчащие крупные уши. Его голова напомнила Гомзе любимый супник его мамы, желтый в цветочек.

— Вот это я понимаю! — повторил Зак и уставился на Гомзу так, словно ждал от него объяснений, почему, собственно, в их лесу тишь да гладь.

Но Гомза лишь пожал плечами и уставился на бревно, где, судя по многочисленным дырочкам, еще недавно проходили ожесточенные бои с противником.

— Серый, убогий лес — ни тебе вражеских нападений, ни иностранных шпионов, — горестно сказал он и страдальчески наморщил лоб. — Как, спрашивается жить воину в таком болоте? У него, того и гляди, оружие ржавчиной покроется, — пафосно воскликнул он и, шумно захлопнув книгу, бросил ее на стол.

Гомза уже открыл рот, чтобы сказать, что Ингедиаль не ржавеет, но Зак жестом его остановил.

— Да ты присаживайся, дружище, присаживайся, — сказал он, махнув в сторону низенького топчана.

Гомза взобрался на топчан с ногами и вопросительно уставился на Зака. Тот, чувствуя неподдельное внимание, подтянул съехавшие штаны и, заложив за спину руки, снова стал прохаживаться по комнате.

— Может, ты что-нибудь заметил в лесу подозрительное? — спросил он, резко остановившись и развернувшись к Гомзе.

— Я? Да нет, ничего не заметил, — растерянно ответил тот.

— Совсем ничего? Никаких странных типов с шифровками в руках? Лазутчиков, притаившихся в кустах? — Зак цеплялся как утопающий за соломинку, в надежде хоть как-то скрасить свой досуг.

— Никаких, — ответил Гомза и вздохнул, сожалея в душе, что ничем не может помочь другу.

Зак обиженно насупился и подошел к окну, на подоконнике которого стояла фигурка фельдмаршала. Он поколупал ему погон и вдруг резко выпрямился.

— Так-так-так! Смотри, вон там, рядом с Шишелом, толстяк стоит. Странный, дальше некуда! — Зак заметно оживился и потер руки.