Тыквенное семечко - Шипилова Инесса Борисовна. Страница 37

— Мама миа! Мой любимый три цвета — зеленый, желтый и оранжевый! — воскликнул Цитрус, не спуская глаз с Ле Щины. Его лицо последовательно отразило всю гамму чувств, начиная с изумления и заканчивая восторгом. — О чем петь та ваза? — спросил он Лерр, которая вяло жевала большой кусок рыбы.

— О том, что у нее проблемы с обувью, — ответила та, с неприязнью посмотрев на танцующую солистку.

Цитрус вскочил со своего места и, подбежав к Ле Щине, стал танцевать вместе с ней, яростно топоча толстыми шелковыми ногами. Он выделывал радостные пируэты, пытаясь привлечь к себе внимание обворожительной солистки, у которой такие же, как у него колористические вкусы. Ле Щина снисходительно ему улыбнулась, и этого было достаточно, чтобы он с криком: 'Какой я счастлив! , поплыл вокруг нее кокетливыми па, то и дело сбиваясь на подпрыги и подскоки. В последнем зажигательном повороте он сделал эффектное антраша и рухнул перед ней на колени, буравя горящими глазками.

— А твой женишок — парень не промах, — наклонившись к уху сестры, сказала Роффи.

Но Лерр лишь устало махнула рукой и потянулась за десертом.

Флан произнес длинный тост, в котором прошелся по трудностям издательского дела, пожелав Вурзелю их избежать. Он торжественно вручил ему новый детектив про ливнаса Спаргелля в красивой супер-обложке, с которой знаменитый сыщик смотрел через лупу большим настороженным глазом.

Мимоза наклонилась к уху Роффи и сообщила ей, что на ней платье с той самой волшебной нитью. Роффи охнула и стала внимательно рассматривать нежный материал.

— Ты не поверишь, но я сегодня видела двух лесных карликов в корнях моего бука! — Глаза Мимозы сверкали от счастья. — Святой Хидерик, у него даже обычный салат во рту тает! А у меня он по вкусу напоминает ряску из пруда… кстати, как там картина с розовым морем, скоро будет готова? — Мимоза задумчиво разглядывала лист салата, наколотый на вилку.

Но Роффи не успела ей ответить, так как Мимозу пригласил на танец Фабиус, а к ней подошел Грелль. Танцующих пар становилось все больше, и вскоре дворик Вурзеля напоминал дрожащее на блюдечке разноцветное желе.

В честь своего дня рождения Вузель придумал новый десерт — 'Сгущенное молоко Авриса'. Его подали в низеньких пузатых вазочках.

Когда сгустились сумерки, во двор вынесли огромный торт с зажженными свечами. Все радостно закричали и захлопали в ладоши. Громче всех, пожалуй, кричали ребята, похожие на стайку воробьев. На столе зажгли свечи, и лица гостей осветились теплым золотистым светом.

Тюса, Гомза, Шима и Сапожок яростно спорили, как будет Вурзель задувать свечи — один или с помощником. Но Вурзель оказался хитрее. Он вышел к торту, смешно надул щеки и рассмеялся. И сказал, что ему жалко задувать такую красоту, пусть каждый в своей тарелке задует сам. Получается, как будто у каждого крошечный день рождения. Это всем очень понравилось, особенно Тюсе, которая задувала свечи в первый раз в своей жизни.

*** **** ***

Глава 6. Несон

В Изельвиле заканчивалась осень. В долине холмовиков все трудились, не покладая рук — готовились к предстоящей спячке.

В домике Хюгельсов встали чуть свет. У Хиты с Йоном был выходной день, и они с утра пошли в 'Зеленые холма' кое-что купить. Маура хлопотала у плиты, а Керн сжигал сухие листья в саду.

К обеду все собрались в столовой. Женщины быстро накрыли на стол, и вся семья расселась по своим местам.

— Умеет этот Протт хлеб печь, — проворчал Керн, отламывая ломоть от румяной булки.

— Мне мой все равно больше нравится, — обиженно вставила Маура, наливая всем щи. — Другое дело, что не всегда время найдешь его печь. Вот приведешь невестку, — повернула она голову к Йону, — будем свой печь, не дело это, все по чужим магазинам шляться.

— Это если он в древесницу не влюбится, — рассмеялась Хита, но, увидев выражение лиц родственников, быстро осеклась.

— Вот это видел, — Керн мрачно погрозил Йону кулаком.

— А я что? С чего вы взяли! Я целыми днями в пекарне пропадаю, какие там древесницы, — Йон придвинул к себе тарелку и наступил под столом Хите на ногу.

— Ну, Лемис доволен, как он устроился, и магазин там у него свой, и дом отдельный, — пыталась исправить положение Хита, отводя от брата глаза.

— Это он так говорит. А как на самом деле, никто не знает, — с сарказмом произнес Керн, отворачиваясь к окну.

— Было бы плохо, уже бы прибежал, — усмехнулся Йон, но, перехватив сверлящий взгляд Керна, решил сменить тему. — Знаете, что у Протта появилось в продаже? Фирменный напиток 'Несон'! Добавляешь его в чай и всю зиму сна ни в одном глазу!

— Ну, ни в одном глазу, а делать-то чего? Грядки все под снегом, на улице мороз! Что бегать и кривляться как древесники? — сморщилась Маура и махнула рукой. — И стоит наверное столько, что и не снилось, вот поэтому так и называется!

— Я вам вот что скажу, — сказал серьезно Керн и обвел всех взглядом. — Против природы не попрешь! Не нами придумано в спячку ложиться, не нам и отменять! А этот Протт допрыгается еще, — сердито добавил он, заправляя полотенце за ворот.

*** *** ***

Древесники с нетерпением ждали снега и потихоньку готовились к Рождеству. А холмовики как всегда все приготовили для зимней спячки — накрыли чехлами мебель, плотно закрыли ставни и улеглись спать в своих холмах. Хотя, эта зима в долине была необычная.

Господин Протт изобрел новое средство от зимней спячки — 'Несон', которое можно было купить в его магазине. А еще он открыл чайный домик 'Бодрость', где готовили напиток из этого средства, что выходило значительно дешевле. И, надо сказать, это было мудрое решение. Новое средство не каждый мог себе позволить, а прийти в уютное заведение в самом центре долины и попробовать модное средство, о котором все только и говорят — ну как, скажите, можно избежать такого искушения? К тому же многим холмовикам не терпелось своими глазами увидеть праздник Рождества, который Протт пообещал устроить на главной площади. И получилось так, что чайный домик стал для тех, кто решил этой зимой не спать, чем-то вроде клуба.

Помещение было просторное с кучей круглых столов, накрытых нежными скатертями. Стены украшали картины возможного будущего. На одной картине розовощекие холмовики наряжали елку, на другой — играли в снежки. На третьей был изображен уютный интерьер холма, в центре которого сидела седовласая бабушка и читала внучатам сказки. За окном у них кружил снег, в углу стояла наряженная елка, а на столике стояла баночка 'Несона'. Конечно, во всем этом рекламная кампания виделась невооруженным взглядом, но любопытство все же пересиливало и холмовики так и толпились в популярном заведении.

В общем, когда Хита со своей подружкой Капи зашли в чайный домик, он был битком набит такими же зеваками, как они. Столики были почти все заняты, все оживленно переговаривались, патефон играл веселую мелодию про жизнь маленького деревца зимой. Воздух был наполнен приятным ароматом нового напитка и свежих булочек.

— Как тебя отпустили? — спросила подружка Хиту, разглядывая при этом меню, на обложке которого блестела позолоченными буквами надпись: 'Напиток новый выпьем не робея, нам не нужны объятия Морфея!

— Никак! Дождалась, когда все уснули, и удрала, — ответила ей Хита, озираясь по сторонам. Она с удивлением заметила, что в помещении много древесников.

— Им-то зачем 'Несон'? — Капи тоже заметила древесников и удивленно вскинула брови.

— Ты думаешь, они сюда пришли этот напиток пить? Да они просто обалдели, увидев со своего обрыва светящиеся окна в долине зимой, вот и пришли на диковинку посмотреть, — Хита стащила с себя теплые кофты и аккуратно повесила их на спинку стула. Ей не хотелось выглядеть как кочан капусты в них, когда вокруг столько симпатичных парней. Она посмотрела на Капи, у которой мысли, видимо, возникли те же самые. Капи сняла с себя телогрейку, которую ее бабка выменяла у древесника на овощи, чтобы самовар накрывать.