Близнецы и Сгоревший Замок - Иванов Сергей Анатольевич. Страница 38
…Дом Голубчика был на улице Речной. Я, кажется, не говорил вам, что Чашкин стоит на… не очень уж такой великой русской реке, но и в то же время достаточно известной все же речке. Так что настоящего имени ее я произносить тут не стану. Пусть это будет просто Река. Дом Голубчика стоял на высоком ее берегу. Дом собственный, но без всякой ограды. И это важно для нашего рассказа.
Лида, Олег и Стариканди спрятались в обширных «подсобных помещениях» джипа. А Ольга вольготно уселась сзади, поглядывая в окно спокойным, чуть презрительным взором. Это на случай, если за ней кто-нибудь захочет последить — по приказу Голубчика.
А за ней и правда следили. Номер джипа был в городе хорошо известен — тем, конечно, кого это интересовало. И вот соглядатаи сообщили Голубчику, что тачка движется к его дому. Это сильно не понравилось бандиту.
Он вообще-то придавал встрече с Лидой большое значение. И поэтому не хотелось сильно светиться, он хотел, чтоб все шло постепенно: сперва на маленький крючок — маленькую рыбку, потом на эту рыбку — окунька побольше и пожирнее, а уж после можно ждать и саму акулу — куда ей деться… если, конечно, правильно все организовать.
И первое — нужно, чтобы девчонка его слушалась, боялась.
А она, дрянь, едет к нему на папином джипе. А охранник, само собой, сечет: куда она и зачем.
Но вдруг, никак не меньше чем за километр от Голубчикова дома, джип остановился, Лида Берестова вышла из машины, что-то небрежно бросив шоферу (на самом деле это было всего лишь: «спасибо большое»). Машина развернулась и поехала прочь.
И об этом тоже донесли Голубчику!
Тогда он сразу успокоился. Потому что выходило: она просто в принципе не может на общественном транспорте… этот избалованный лягушонок, а в остальном слушается. Значит, боится. Что и требовалось доказать!
Голубчик не был самым крутым в городе «пацаном». Он не был «в законе». Только приближался к этой привилегированной среди блатных касте. В глубине души Голубчик лелеял вот какую мысль: вырастить хорошую стаю — не спеша, за несколько лет, а потом уж давить всех, кто попробует быть его конкурентом.
А пока что он подбирал волчат — очень аккуратно, тщательно, без спешки. Чтобы потом, обучив их, пригрев и… запугав как следует, сколотить настоящую банду, с которой хоть в Чашкине можно действовать, хоть на Москву идти. Он был умным человеком — так ему, по крайней мере, казалось.
Его доверенные пацаны практически не знали друг друга. Каждый из них должен был иметь свой собственный отряд и не соваться в дела других. Это было правильно — для конспирации. Но это имело и свои изъяны, вот теперь, к примеру, ребята, которые «секли» за девчонкой, вышедшей из джипа, не знали, что она отнюдь не Лида Берестова!
Но подобного Голубчик даже в голове держать не мог! И когда девчонка позвонила в дверь, он приказал человечку, дежурившему внизу, пропустить ее. Пришедшая была одета… несколько странно: зеленое пальто с крупными золотыми пуговицами и красная кепка… Хипует девчонка, с жиру бесится! Голубчик был больше чем уверен — эти ее тряпки от какого-нибудь там Версаче. И, соответственно, стоят огромные тыщи, да не в рублях!
Как догадывается читатель, бандит сильно ошибался…
Когда «Якобы Лида» вошла, Голубчик сидел в кресле возле камина — домик у него тоже, кстати, был не слабый, пусть эта мормышка видит!
Тут только надо заметить, что дом этот не был им заработан, а достался по наследству от родичей, которые… да, впрочем, какое нам до этого дело! Но, конечно, пацанам своим Голубчик дул в уши; что судьба рэкетира — не только веселое, но и очень даже прибыльное занятие!
Голубчик и в голове не держал, что ему нужно встать или хотя бы предложить вошедшей девчонке сесть. Он смерил Лиду (давайте так пока будем ее называть) оценивающим взором, словно работорговец где-нибудь на рынке в Багдаде. В принципе остался доволен, но все же изобразил на лице, что «товар», мол, мог бы быть и получше.
Такое впечатление он решил заранее произвести. Чтоб эта берестовская дочка с ходу поняла, кто здесь хозяин.
Однако она ничего такого понимать не собиралась! Подошла к нему почти вплотную — стала, уперев руки в боки:
— Я хочу получить свою пленку! Что для этого потребуется?
Стояла, словно следователь перед неуютно сидящим подследственным. И тогда Голубчик несколько удивленно произнес:
— Ты чего выпендрилась-то? Сядь!
Не отрывая от его лица своих большущих черных глаз, девчонка ногой, очень ловко, надо заметить, пододвинула себе стул, села напротив Голубчика:
— Я вас слушаю!
— Ты меня слушаешь? — спросил Голубчик зло. — Надо же, какое счастье! Я сейчас подохну!
— Что-то не понимаю вас…
В ответ Голубчик энергично кивнул: дескать, сейчас поймешь и даже очень.
— Ты прикидывала, сколько эта пленочка стоит?
— Вы же назвали цену! — воскликнула Берестова. Но Голубчик услышал, что голос ее дрогнул. — Я могу вам предоставить эти доллары…
— Видали, шустрая какая! Доллары! — Голубчик весело хохотнул. — Больно просто думаешь выпорхнуть из моих крепких объятий! Давай-ка по порядку и не в таком темпе.
— Но ведь мне же Стариканди…
— Да он слизняк, ты сама видала… Так что все у нас начнется по новой. Соглашайся, пока я добрый. Ничего сильно плохого не случится. Но, конечно, тебе придется немного поработать.
Берестова в ответ замерла и уже совсем по-другому, без малейшей бедовости, уставилась на Голубчика. Он довольно улыбнулся:
— Ты понимаешь, как твой папаша может загреметь, если о тебе станет известно? — снова хмыкнул довольно. — Вижу, понимаешь! Но не до конца.
И стал рисовать картину, от которой у любой нормальной девчонки слезы полились бы из глаз. Но эта сидела, как истукан, только губищу толстую нижнюю закусила.
Голубчик еще поднаддал… Он вообще был говорун, а эту речь специально тренировал, мысленно произнося несколько раз.
— Ты про газету «Жареные факты» слыхала? Она в Москве выходит… Ну, значит, еще услышишь! Туда попасть — этого я никому не посоветую! А особенно твоему коню!
— Не говорите так о моем папе…
— Да это хоть сто порций повторяй! А в трубу он вылетит, «твой папа», как пить дать! Ну и повесится в итоге, само собой. На радость любящей дочке!
— Прекратите! — воскликнула она шепотом. — Не надо так себя вести… Это неблагородно. Я согласна. Я все для вас сделаю!
Голубчик от души рассмеялся:
— Вот и все, а ты боялась, даже платье не помялось! Теперь слушай сюда и слушай внимательно… У «папы» больше денег… не воруй! — Это последнее слово он гаркнул так, что девчонка вздрогнула. — Я тебе сам буду давать. Неограниченно. Однако сколько заслужишь. — Тут он сделал значительную паузу. — Думаешь, ты на отцовы очень жирно кайфовала? Начхай и забудь. Вот со мной ты узнаешь, что такое богатство. И что такое быть настоящей королевой! Об любого ноги сможешь вытереть, поняла? Потому что башли — еще далеко не все. Запомни это, пока у меня хорошее настроение!
Он глянул на девчонку и остался доволен — в глазах стояли и отчаяние, и надежда на то, что все образуется, и надежда на то, что она действительно сможет обо всех ноги вытирать… Это хорошо! Голубчик кивнул ей ободряюще:
— Дальше. Вот эту небольшую хренотень спрячешь в кабинете своего отца.
И взял с каминной полки крохотного «жучка», то есть микрофон для подслушивания.
«Вот самый удобный момент!» — сейчас же подумала Ольга и вскочила со своего стула, как бы непроизвольно подбежав к окну. Стала к нему спиной — чтобы Голубчик не подумал, будто она чего-то там высматривает.
На самом деле это ее должны были увидеть в окне…
Вроде бы перед этим домом спрятаться негде. Но если как следует поискать, найти можно и даже очень отличные места. Они их и нашли — вчера, когда приходили сюда в неузнаваемо другом наряде.
Появление Ольги в окне было условным сигналом. Тут же Олег с Лидиного телефона должен был позвонить домой, дать сигнал бабушке Томе, которая набирает данный ей номер (Голубчика) и говорит взволнованно: