Мистический Петербург - Степаков Виктор. Страница 32

И, наконец, случай из декабря 1996 года. Исследователь средневековой архитектуры Пауль Густафсон проводил в Выборге фотосъемку старинного бастиона Панцерлакс. Закончив работу, он решил заглянуть в замок, поскольку до электрички на Петербург оставалось еще порядочно времени.

В декабре темнеет быстро, а в тот день вечерние сумерки наступили даже как-то раньше обычного. Густафсон шел по Нижнему двору замка, рассматривая постройки XVII–XVIII веков. Кроме исследователя, во дворе никого не было (местные жители в музей ходят редко, а приезжих в декабре практически не бывает).

На одном из зданий исследователя заинтересовал элемент архитектурного декора. Чтобы рассмотреть его более тщательно, Густафсону понадобилось сойти с расчищенной дорожки в снег, когда он внезапно заметил стоящую поодаль темную фигуру. По словам Густафсона, что-то нехорошее, неживое было в этой фигуре, и это заставило его остановиться. «Потусторонняя фигура» — позже именно так он охарактеризует ее.

На его счастье, во дворе раздались громкие голоса охранников, и фигура пропала так же внезапно, как и появилась. Зато грубияны охранники с криками, что музей закрывается, набросились на Густафсона. Он попытался рассказать им о странной фигуре, но услышал в ответ серьезное обещание относительно разбитых очков, если «не прекратит гнать пургу про покойников и сей же момент не покинет охраняемую территорию».

Вот такое нехорошее место — Выборгский замок.

Замок, кстати, знаменит тем, что является единственным сохранившимся в Европе островным замком XIII века. Своими таинственными событиями наш замок неизвестен и незнаменит. Тогда как какое-нибудь западноевропейское каменное недоразумение с мелким и зашуганным привидением имеет мировую известность. Что, согласитесь, несправедливо.

Хотя теперь, следует надеяться, положение несколько изменится. Причем в нашу пользу.

Чертово болото

На севере Ленинградской области, рядом с деревней Жарок, раскинулось обширное болото, которое на картах официально называется Соколий мох. Здесь нет стоячей, затхлой воды, осоки, камыша и миллиардов квакающих лягушек. Соколий мох — болото особенное. Вся его огромная территория покрыта мелкими сосенками, осинками, корявыми березами, а под ногами упруго пружинит мох. Есть на болоте и небольшие озерца (местные называют их бочагами), в которых можно искупаться и в которых водятся мелкие окуни, черные от торфяной воды. Встречаются песчаные гряды, покрытые высокими корабельными соснами. Имеются и страшные, гибельные места, куда и человеку, и животному путь заказан — попадешь в трясину, засосет — и ахнуть не успеешь!

Но главное достоинство болота — невероятное количество грибов и ягод. В Ленинградской области нет места более богатого дарами природы, чем Соколий мох. Каждый сезон люди носят отсюда корзины ядреных подосиновиков, подберезовиков и мешки отборной черники, брусники и клюквы.

Вот, правда, местные жители ходить на болото боятся и называют его не иначе как Чертовым болотом. Ходят туда, лишь когда острая нужда заставит, но в самые ягодные и грибные места не заходят, так, поблизости, бродят. А на вопрос: «Почему?» — серьезно отвечают: «Черт унесет».

Студент

Случилось это в 1961 году, когда в космос на корабле «Восток» стартовал первый советский космонавт Юрий Гагарин.

А через месяц после исторического старта в деревне Жарок для сбора редких образцов сфагновых мхов объявился студент пятого курса ботанического факультета Ленинградского университета. Был этот студент, как и положено быть студенту, в очках, нестриженый, нескладный и очень задорный.

— А на Марсе будут яблони цвести! — пел студент, входя в дверь колхозного правления, чтобы определиться на постой.

— Да на кой ляд мох тебе этот сдался? — спросил его председатель, мужик смекалистый, но далекий от мудреной науки о растениях.

— Для дипломной работы, — ответил студент.

— А, ну тогда собирай, собирай, нам этого добра не жалко. Эвон его сколько, хоть возами вози, — решило поселковое начальство и определило студента на постой к одинокому ветерану войны по прозвищу Шлеп-Нога.

Прожил приезжий в деревне несколько дней. Отъедался здоровой деревенской пищей, тщательно готовился к экспедиции и изучал карту болота, где, по его мнению, должно было быть скопление сфагновых мхов. Местным студент понравился, особенно своими рассказами о перспективах межгалактических перелетов советских космических кораблей, стыковках космических станций и о том, что «на пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы».

— Ты гли-кось, что делается, аж жуть берет, — изумлялись бабы.

— Да, это вам не корову за цыцки дергать. Наука, мать ее, понимать надо, — степенно отвечали мужики, дымя самокрутками и гулко сморкаясь.

Жарким погожим днем 16 мая студент отправился на болото. На околице Шлеп-Нога строго сказал ему:

— Ты, парень, далеко на болото не заходи и до заката там не оставайся.

— Почему? — искренне удивился ботаник.

— Черт унесет, — серьезно ответил старик.

Студент смеялся обидно и долго. Наконец, отсмеявшись, утер выступившие на глазах слезы и сказал:

— Дед, люди в космос летают, в космос, понимаешь?! А ты о каких-то чертях ерунду городишь.

— Я тебя предупредил, — в сердцах бросил ветеран и заковылял прочь на скрипучем протезе.

Студент смело направился на болото. И долго еще до Жарков доносилась его звонкая песня: «Я знаю, друзья, караваны ракет помчат от звезды до звезды…», становясь все глуше и глуше, пока наконец не утихла совсем.

В деревню ботаник не вернулся ни вечером 16 мая, ни на другой день, ни на третий.

Местные жители забили тревогу. Участковый милиционер Иван Пузыня, тучный, добродушный дядька, опохмелился, крякнул, незлобливо матюгнул ботаника, свое малое жалованье, Никитку-кукурузника, всеобщую гонку вооружений и, собрав понятых и доброхотов, отправился на поиски пропавшего.

Поиски прошли безрезультатно. Вечером на стол начальника районного отделения милиции лег рапорт участкового:

«Сегодня, 19 мая 1961 года, мною, участковым инспектором Пузыней И.И., совместно с понятыми (фамилии опускаются) произведен поиск тов. Скукоженко П.Т., пропавшего на болоте Соколий мох 16 мая сего года. В северной части болота в квадратах (координаты опускаются) ничего подозрительного типа следов борьбы, крови и другого, что могло бы сделать вывод о возможности свершения преступного посягательства на жизнь тов. Скукоженко со стороны человека или дикого зверя, обнаружено не было. На неоднократные крики голосом: „Ау!“, „Эгэ-гэй!“, „Отзовись!“, „Где ты, студент?“ и т. п., а также на выстрелы из охотничьих ружей никто не отозвался.

Бочаги, расположенные на болоте, на предмет обнаружения в них трупа пропавшего нами были обследованы посредством тыкания туда баграми и кольями. Понятой тов. Жухрай даже вызвался добровольно нырнуть в каждый из бочагов. Однако ныряние ему было категорически запрещено, поскольку тов. Жухрай во время процесса поисков успел выпить поллитровку самогона и оказался до изумления пьян. За столь безответственный поступок понятому Жухраю мною на месте был объявлен строгий выговор. На что вышеозначенный товарищ облаял меня матом, добавив при этом иностранное, непристойное слово: „пинкертон хренов“.

Поиски тов. Скукоженко были прекращены в 21.00 19 мая сего года. По моему мнению, он, не зная особенностей Сокольего моха, мог выйти к северо-восточной части болота, где имеются топкие места, попасть в одно из них и утонуть».

Прочтя рапорт участкового, начальник милиции тяжело вздохнул:

— Ты, Иван Иванович, сколько классов закончил? Шесть, а потом война помешала, понятно. Инфаркт я скоро, Пузыня, от твоих рапортов получу. Ну как мне такой документ визировать и наверх отправлять, ты подумал? Вот послушай «посредством тыкания туда баграми и кольями». В озерах баграми и кольями ищут или шарят, а тычут подобными предметами в жопу. В жопу, Пузыня, понятно, тебе?! Ладно, свободен.