Погребённые заживо - Биллингем Марк. Страница 35

Торн покачал головой и сделал глоток.

— Не имею ни малейшего понятия. То же могу сказать о ее сигаретах. Да и, в конце концов, их можно понять — им нужна разрядка.

Пока они от Малленов приехали в Бекке-хаус, оформили бумаги, выслушали отчеты коллег и обсудили задания на следующий день, перевалило уже за полночь. Рабочий день уже длился восемнадцать-девятнадцать часов, не меньше, а ведь многим сотрудникам чуть свет нужно было опять явиться на дежурство. И все же большинством голосов было решено, что можно и еще часок не поспать, чтобы расслабиться за кружечкой-другой пивка.

Торну такое решение далось легко.

— Я того же мнения: их поведение оправданно, — заметила Портер. — Если бы украли кого-то из моих детей, я бы уже подсела на иглу.

— А сколько их у тебя?

Портер покачала головой.

— Да ни одного. Это так, к слову…

Холланд по дороге к пабу остановился, чтобы подождать Торна и Портер, которые шли позади. Они отклонили его предложение выпить вместе, и теперь радовались тому, что избежали большой компании и могут побеседовать не спеша. Холланд сидел за соседним столиком, обмениваясь плоскими шуточками с Сэмом Каримом и Энди Стоуном. Хини, Парсонс и еще несколько сотрудников сидели в паре метров от них, по другую сторону игрального автомата. Несмотря на то что совместная работа требовала тесного взаимодействия, сейчас, вне службы, сотрудники «убойного отдела» и отдела расследования похищений держались обособленными группками.

— Завтра нам следует попытаться избежать контактов с Малленами, — намекнул Торн. — Если Тони увидит газеты, он не на шутку разозлится.

— С удовольствием воздержусь от подобных контактов. — Портер сделала глоток пива. — Кенни Парсонс вернется к ним прямо с утра, поэтому чуть позже мы узнаем от него все самое интересное.

— Маллен тут же позвонит Джезмонду или кому-то там еще, с кем привык играть в гольф, и твоему начальству влетит.

— Хигнетт дал на это добро.

— Отлично. Пусть они там вверху сами разбираются. Мы постараемся не путаться у них под ногами.

Хотя Торн и пытался разубедить в этом Тони и Мэгги Маллен, версия о том, что Люка Маллена никто силой не удерживает, а он сам скрывается после того, как убил своих похитителей, еще не была окончательно отвергнута. В результате такого несколько необычного поворота этого дела было принято решение частично снять запрет на освещение дела в средствах массовой информации. Так что информация об исчезновении Люка должна была появиться на следующий день в газетах.

Естественно, не на первых полосах.

И это не будет похоже на леденящий душу рассказ об исчезновении детей.

Просто напечатают маленькую заметочку о подростке, который пропал после занятий в школе. К заметке будет прилагаться фотография и содержаться просьба ко всем, кто располагает любой информацией о его местонахождении, связаться с полицией любыми доступными способами. И еще — обращение к самому мальчику, на случай если он прочитает газету, поступить так же.

— Честно сказать, Хигнетта нельзя винить.

— Зато можно считать его козлом!

— Он просто не хочет неприятностей на свою голову, — заметила Портер. — Это прямое обращение к свидетелям. Плюс сообщение для самого паренька, если он все-таки где-то прячется и боится идти домой. Пока у нас не будет доказательств того, что Люка кто-то удерживает силой, Хигнетт побоится рисковать своей задницей и отбросить эту версию. Его уж точно по головке не погладят, если вдруг окажется, что именно так все и произошло.

— Именно так и не происходило.

— Мы можем себе позволить быть настолько уверенными. Но начальству приходится быть более осмотрительным и принимать во внимание даже такие маловероятные сценарии. Таким образом Хигнетт перестраховывается.

— Он-то перестраховывается, а похититель увидит завтрашние газеты и пришлет нам несколько пальцев Люка Маллена, завернутых в эти газеты.

Портер пристально посмотрела на него, в конце концов ее губы расплылись в улыбке и она засмеялась от этого комичного предположения. Торн не мог более удерживать серьезную мину и тоже рассмеялся. Они продолжали пить пиво, расправились с четырьмя пакетиками чипсов, и тут Торн понял, что, возможно, Портер и права. То, что Хигнетт собирался привлечь прессу, имело кое-какой смысл. Кроме того, у них не слишком-то густо было с предложениями, что делать дальше, — «ниточки» обрывались одна за другой.

Когда зарезали Конрада Аллена и Аманду Тиккел, Гарри Коттерил возвращался из похода по пивнушкам. Его «Транзит» был доверху забит дешевым бельгийским лагером. На след же Филипа Квинна напасть так и не удалось, но его подружка давала голову на отсечение, что он где-то в Ньюкасле. Он так ее достал, что она даже рассказала полиции, какие именно законы он нарушает, пока находится там. Своими показаниями она обеспечила ему алиби — все это звучало чертовски правдоподобно.

Что касается убитых, ничего из обнаруженного полицией не помогло пролить свет на это дело. Были проанализированы основные события из жизни Аманды Тиккел: богатые родители; автомобильная катастрофа, в которой погиб ее отец, когда она была еще совсем маленькой; подростковый бунт, выход из-под контроля, что в конце концов вылилось в пристрастие к наркотикам. Вместе с тем, что уже было известно о Конраде Аллене, складывалась довольно четкая картинка третьесортных Бонни и Клайда, однако ничто не указывало на человека, который мог бы их нанять. Полиция опросила нескольких вероятных наркодилеров, отрабатывая версию о том, что Аллен и Тиккел решились на похищение, чтобы расплатиться с долгами за наркотики. Из этой родилась еще более «изящная» версия, по которой сам наркодилер, будучи в курсе происходящего, решил завладеть всеми деньгами единолично и провернул это дельце, убив Аллена и Тиккел и забрав Люка. Но где же требование выкупа?

Среди выдвинутых версий эта занимала по глупости второе место, и было бессмысленно слишком расстраиваться из-за того, «что придумало начальство». Некоторые люди генетически запрограммированы подстраховывать себя: копы, подобные Хигнетту и Джезмонду, никогда не забывали взять с собой рацию, чтобы можно было в любой момент посоветоваться с руководством.

— Должна перед тобой извиниться, — призналась Портер.

— За что?

— За то, что сваляла дурака, когда мы брали квартиру Аллена. Отстранить тебя от участия — мое решение. Я, идиотка, решила отстоять юрисдикцию нашего отдела. Поэтому извини.

— Бывает.

— У тебя есть полное право сердиться на меня.

— Следовало бы подольше на тебя подуться.

— И… я хочу извиниться за свои слова. За ту глупую шутку о болезни Альцгеймера.

Торну пришлось на несколько секунд напрячь память, чтобы вспомнить, о чем это она ведет речь.

— Не говори глупостей! Это все ерунда.

Он на самом деле так считал, но тем не менее ему было интересно, с кем это Портер пообщалась. Он бросил взгляд на столик, за которым сидели Холланд, Карим и Стоун.

— Уже почти год, да?

— Скоро будет год.

— Кто-то сказал, что случился пожар.

Торн отхлебнул «Гиннесса», облизнулся.

— Да, пожар.

— Я два года назад потеряла маму. Поэтому…

— Понятно.

— Я где-то читала, что требуется семь лет, чтобы пережить смерть родителей. Перетерпеть, как чесотку. Не знаю, как они это вычислили.

— Никто и не вычислял. Это просто цифры.

Портер ответила, что, конечно, он прав, потом кивнула на его шрам и спросила, откуда он.

Торн инстинктивно провел рукой по пересекающему подбородок прямому рубцу, на котором кожа была немного бледнее, чем вокруг, и не росла щетина.

— Акула укусила, — ответил он. Судя по тому, какой оборот принимали дела, она довольно скоро выяснит и это.

Портер потерлась своим подбородком о краешек кружки. Казалось, она радовалась оттого, что получила именно тот ответ, на который рассчитывала.

— Пойду, принесу еще кружечку, — сказал Торн, вставая из-за стола. — Тебе принести?