Джим Хокинс и проклятие Острова Сокровищ - Брайан Фрэнсис. Страница 41

— Именем короля, — крикнул Молтби, — я намереваюсь взять вас на абордаж.

— Добро пожаловать, сэр!

Капитан Рид меня поразил. Да и Молтби был немало удивлен. Он приостановился.

— «Добро пожаловать, сэр»? Я не нуждаюсь в вашем гостеприимстве! Мне известно, что вы укрываете беглых преступников.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — ответил капитан.

— А я не понимаю вас, — воскликнул Молтби. — Этим вашим «добро пожаловать» — что вы хотите сказать, сэр?

— Вдвойне добро пожаловать, если приведете с собой врача, сэр.

Что за игру он вел? Я не мог этого понять, но был заинтригован.

— И нескольких матросов с заступами, сэр, если вы можете без них обойтись, — добавил капитан Рид и громко закашлялся.

Молтби помолчал в замешательстве, потом сказал:

— Вы намереваетесь меня запутать. Но вам не удастся сбить меня с толку. Мы возьмем вас на абордаж и покончим с этим.

— Возьмите и корабль с собой, — откликнулся капитан Рид.

Он повернулся и зашагал по палубе, будто собирался сойти вниз. Теперь я мог видеть обоих — и Молтби, и Рида. Капитан прижимал к губам белый платок. В тот самый момент, как он повернулся к Молтби спиной, тот прорычал:

— Сэр, вам и правда понадобится врач, когда мы до вас доберемся.

Капитан Рид остановился и прокричал в ответ:

— Вы не сможете причинить нам больший урон, чем тот, который мы уже понесли. Остановитесь и подумайте, приятель. Где мои матросы? Мои офицеры? Что вы сможете сделать здесь такого, чего не сделала лихорадка? Отправляйтесь туда, откуда пришли, вы — глупец! В этих местах — чума.

Поразительный ход! Я чуть было не рассмеялся! Он сыграл на том, что Молтби знал, какими страшными болезнями славится Остров Сокровищ.

— Я вам не верю!

— Это ваше дело, сэр. Но почему моя палуба пуста? И посмотрите на запад! Почему одна из моих шлюпок лежит там на берегу? Это уже пятая похоронная команда всего за три дня. А внизу у меня — восемь других ожидают своей участи: двое уже умерли, трое при смерти, трое идут по тому же пути. Так что добро пожаловать на борт, сэр! — последние слова он произнес саркастическим тоном.

Появился секретарь Молтби, все это время он прятался. Они посовещались. Молтби снова крикнул, на этот раз менее грубо:

— А где этот убийца — Хокинс?

Я рассвирепел; мне вспомнилась ярость моей матушки.

— Умер вторым. Похоронили в среду.

— А его родственник-лжец?

Они имели в виду моего дядюшку. Гнев охватил меня всего целиком.

— Тоже умер.

— А женщина и ее пащенок?

Я едва мог сохранять спокойствие.

— Один мертв, другая при смерти, — ответил капитан. — Все они оказались слабее других, потому что не привыкли к морской жизни. Меня теперь заботят мои матросы. — Он издал горький смешок и снова прижал платок к губам. Убрав его, он крикнул: — Не можете одолжить мне кого-нибудь из своей команды, сэр? А может, сами поступите ко мне на службу? Мне нужен боцман. И юнга.

— Черт бы вас побрал! — прорычал Молтби. И он, и его секретарь выглядели совершенно растерянными.

Капитан Рид постарался выказать свое раздражение и прошел к тем поручням, где оба судна почти соприкасались друг с другом. Он свернул в комок свой белый платок и швырнул им в бриг. Платок, естественно, не мог долететь до брига; его развернул ветер, и на нем стали видны пятна, словно от крови. Я увидел, как Молтби отшатнулся.

— Будьте вы прокляты! Чтоб вы сгнили заживо! — закричал он. — Будьте прокляты! Будьте прокляты!

Капитан отошел от поручней и спустился вниз. Он, по всей вероятности, так обставил свой уход, чтобы Молтби мог его видеть.

Мы снова погрузились в тишину. Мне хорошо было видно палубу. Она была безлюдна: казалось невероятным даже представить себе эту возможность на таком прекрасном судне, как «Испаньола».

Вдруг черный бриг ожил — по палубе забегали матросы, готовясь к подъему парусов. С каждым поднятым парусом бриг отходил на несколько футов дальше от нас, вызывая радость и ликование. Никогда еще мне не приходилось видеть столь поспешную работу на море — ни при капитане Смоллетте, ни при капитане Риде.

Но затем, в то самое время, когда ставились паруса, на носовой палубе брига появилась зловещая группа людей. Человек десять отделились и пошли на корму. В этот момент бриг снова повернулся и его полуют оказался прямо перед моими глазами. Там стояли пять человек в лохмотьях и с повязками на глазах. Другие пятеро их охраняли. Они подвели несчастных к поручням, где юнга пристроил доску так, что она футов на пять выдавалась над волнами. Из-за их спин Молтби крикнул:

— Сэр! Вам нужны матросы? Возьмите себе этих собак!

Одному за другим им развязали руки, но не сняли повязки с глаз. Одного за другим их подводили к доске и заставляли встать на эту узкую дорогу, ведущую в вечность. Молтби подходил и, одного за другим, сталкивал их в воды Южного моря. Они падали, как обреченные на вечные муки в геенну огненную.

Появился капитан Рид и возмущенно крикнул:

— Сэр, я на расстоянии двадцати узлов разобрал, что вы негодяй. Если эти души доберутся до меня, они хотя бы будут похоронены по-христиански!

Последнее, что я увидел, это как капитан бросил за борт канат. В этот момент я понял, что он не только одержал победу, благодаря своей хитрости, но и выиграл больше, чем мог на то надеяться, — он получит в свое распоряжение пятерых матросов, если те смогут ухватиться за брошенный им канат и останутся в живых. Рид закончил свою игру, опершись на поручни, как человек побежденный, но смирившийся с судьбой.

Четыре человека были вытащены на борт. Тот, кто утонул, был так жестоко избит, что руки его не могли ухватиться за канат. Барахтаясь в воде, они посрывали с глаз повязки. Так как на бриге их держали внизу, они не слышали обмена репликами между Молтби и капитаном Ридом. Теперь они без сил повалились на палубу на корме; у каждого — следы тяжких побоев. Они лежали на палубе без сил и без слов.

Я услышал, как капитан обратился к ним, понизив голос:

— Слушайте меня! Не двигайтесь. Вы в безопасности. Но за вами еще наблюдает ваш бывший хозяин. Не вставайте, пока я вас не позову.