Месть пожирает звезды - Выставной Владислав Валерьевич. Страница 69

– Так я и рассказываю, – спокойно продолжил сержант, – Прицепил, значит, солдатик этот усилитель и обратно полез. И где-то уже почти в самом низу, надо думать, расслабился – после такого-то напряжения. И тут же сорвался. Упал.

Все к нему бросились. А тот лежит, встать не может. Но живой.

И тогда капрал прослезился, встал перед солдатом на колени. И сорвал со своей шинели большую медную пуговицу. Взял он эту пуговицу и в руку солдатика вложил.

И сказал: «Солдат, ради своих товарищей, ты совершил подвиг, поднявшись в самое небо. И за это я награждаю тебя первой медалью „За взятие небес“. И отныне ты не будешь знать нужды ни в чем, и дети твои тоже не будут знать нужды. Ты только выживи, солдат». С тех пор каждый, кто получает медаль «За взятие небес», становится на полное обеспечение Директории, и дети его – тоже… А медаль, говорят, до сих пор похожа на ту пуговицу с капральской шинели старого образца…

– Странно, – сказал один из бойцов, – А я слышал, что никто в чине ниже полковника такой медали не получал…

– После этого солдата – точно, – заверил сержант, – Да и солдат этот, говорят, стал первым начальником Генерального штаба Директории. Такие вот дела.

Перед глазами Агнессы проплывали туманные образы прошлого.

…Тот, кто стоит напротив нее со скрытым маской лицом, говорит:

«– Чтобы ты знала, что я в городе, я сниму твой желтый флаг с дурацкими бубенчиками и подниму вместо него свой. Пусть он будет синий. Ведь ни у кого больше нет синего флага. Вечером того же дня жди меня под башней, я приду. Не спутаешь?

– Мне не с кем тебя путать. Ведь это только наша тайна, – отвечает она, улыбаясь.

– Только ты храни свой флаг. До моего возвращения…»

Она карабкалась все выше и выше, а капли дождя больно били ее по лицу. Она двигалась на ощупь – в полной темноте: прожектора теперь не освещали башню. Они нервно шарили в поисках ожидаемого врага.

Пусть они не сомневаются: враг придет и разберется с этими незваными гостями.

Думала ли она о том, чего стоит ее любовь? Вряд ли. В этом она мало чем отличалась от того, кого любила. И ничего в этом странного нет: не зря ведь совпали две программы, спрятанные в глубине их взглядов.

У нее не было врагов, не было друзей. Были только помощники и препятствия. Помощников она берегла, пока они могли ей пригодиться. Препятствия же безжалостно устраняла.

Видимо, так уж устроила судьба, чтобы воли этих двоих эгоистов слились в один великий, чуть ли не вселенский эгоизм. Оправдывает ли любовь те поступки, которые они совершили?

Вряд ли.

Только нужно ли чье-либо мнение двум величайшим эгоистам?

…Свой флаг она нашла по звуку. Веселому звону бубенцов, которыми играл ветер.

Флаг не упал на землю, сброшенный рукой командора. Он зацепился за кусок арматуры.

Она развернула порванное полотнище и примотала тесемками к шершавому мокрому металлу.

Надо было бы еще сорвать проклятый флаг Директории… Но в черноте ночи уже не было сил его искать…

Пора было спускать вниз. Хорошо, что эти солдаты починили лестницу. Спасибо им. Хоть они и заслуживают смерти.

Тревожно запищали установленные на боевых роботах радары дальномеров: они нащупали приближение множественных целей.

– Внимание! Приготовиться к бою! Без приказа огонь не открывать! – рявкнул Энрико в микрофон переговорного устройства.

Солдаты защелкали затворами и замерли в готовности встретить атаку неведомого противника. Они рассредоточились за массивными бетонными блоками, расставленными по всем правилам современной фортификации. Каждый солдат был обученной, натренированной и совершенно безжалостной машиной войны. Почти все были обожжены в жестоких сражениях. Но даже они теперь испытывали непреодолимый страх. И не столько страх пред смертью, сколько страх перед неизвестностью.

Ведь никто еще не знал, с каким врагом им предстоит сейчас столкнуться.

Они ждали всякого. Но то, что надвигалось на них сейчас, было страшнее всего, что приходилось им встречать на полях сражений до этого. Это нечто обладало необъяснимой властью над волей и самообладанием солдат, потому что было окутано неизвестностью и несло необъяснимый, почти мистический ужас.

Ведь бойцы Пустынной Стражи еще не знали, что…

…на укрепленный и ощетинившийся оружием блокпост накатывалась огромная волна роботов. Обыкновенных промышленных роботов. Правда, с некоторыми модификациями, обусловленными необходимостью противодействия агрессивной фауне.

На каждом из этих устаревших, ржавых устройств, стояла маркировка:

«Горнорудная компания Тринадцатого Промышленного Района».

Объединенный мозг партии механических горноразработчиков определил прибытие в назначенный район добычи. Взвыли буры и ультразвуковые дробилки. Поднялись ковши и клешни-загребатели. Повысилось давление в водяных пушках.

Чуткие приборы зафиксировали в заданном секторе добычи нежелательное движение. Пришли в готовность дополнительные устройства.

И тут хлынул ливень.

Тут же на бетонные укрытия Пустынной Стражи обрушился шквал огня.

– О, черт! – заорал сержант, глядя на экран радара своего робота, – Это какие-то твари из преисподней! Они железные! Если это боевые роботы, то почему я не могу определить их тип? Может, это, наконец, пришельцы?

– Отставить панику! – рявкнул Энрико, – Следить за периметром!

Пустынная Стража яростно отбивала атаку железных монстров. Помимо стрельбы по «физическим помехам» ржавые чудища не забывали об основной работе: они дробили в щебень бетонные блоки, распиливая их и растаскивая в каком-то лишь им ведомом порядке, вгрызались в землю, подымая тучи пыли и засыпая все вокруг фонтанами земли вперемешку с хлещущей с неба водой, отчего видимость, и без того слабая в свете бронированных прожекторов, упала почти до нуля. Все это делало общую картину похожей на самый настоящий ад…

– Проклятье! – кричал кто-то, – Они грызут бетон, как орешки! Еще немного – и они сточат нашу крепость, словно крысы!

Пули отскакивали от металлических тел, как горох. Изредка удавалось очередью перерезать шланг гидроприводов, и механизм начинал метаться, норовя разорвать в клочки попавшегося под руку бойца.

– Не дожить нам до утра, – визжал кто-то, – Их слишком много!

– Держать периметр! – кричал Энрико, вытирая рукавом лицо, которое заливала вода, – Не давать им прорваться внутрь!

Раздался электрический треск и надсадный вой гидравлики: один из боевых роботов попал под ультразвуковой бур. Он задергался в конвульсиях и рухнул на железных собратьев по ту сторону баррикад. Машины не обратили на него никакого внимания, продолжая заниматься бетоном и «физическими помехами».

– А ну, расступись! – прокричал сержант.

Солдаты, не прекращая стрелять, сместились к флангам. Некоторые, попадали, поскользнувшись на неведомо откуда взявшихся потоках воды. Робот с Салазаром на борту тяжелым шагом вышел к объеденному вражескими машинами бетонному блоку. Еще секунда – и бетон брызнул в стороны, обнажая огромную брешь. В нее незамедлительно ползла агрессивная, исходящая горячим паром, промышленная техника.

Но тут же напоролась на плотный огонь крупнокалиберных пулеметов и скорострельных пушек. Моментально брешь была ликвидирована, забитая дергающимися в агонии механическими телами.

Однако же радоваться не приходилось: через некоторое время рядом с первой брешью пришлось ликвидировать точно такую же, вновь прогрызенную дыру. Судя по крикам с противоположной стороны, дела там обстояли не намного лучше.

Где-то в небо взметнулись искры: тупоголовые, но упорные роботы пытались распилить бронетранспортер. Тот, отчаянно крутя башенкой, расстреливал врагов в упор.

Но горнорудная компания владела не одной сотней добывающих машин.

…Картман оскалившись от напряжения, вколачивал все новые короба с лентами боевому роботу сержанта. Тот, не прекращая кричать, стриг подползающую ржавую массу огнем скорострельных пушек.