Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Махров Алексей. Страница 49

– Лучше, уже лучше, Гавриловна! С утра ноги болели, зато шевелиться начали! И с руками почти порядок… Зрение – в норме! – доложил я.

– Ну и молодец! – похвалила медсестра. – Главный-то велел тебя помыть… Вроде как начальство какое-то придет на тебя смотреть после обеда. Так что… сейчас приступим к водным процедурам. Дуньку-то смущать не будем, сама все сделаю. Ступай, милая! В процедурку зайди – там старшая скажет, что делать. На подхвате у нее будешь.

Девушка с явно видимым на лице облегчением удалилась.

– Беда с ними, молодыми! – доверительно сообщила Ольга Гавриловна. – То одно, то другое… И смех, и грех…

– У нее фамилия, случайно, не Кулакова? – не удержался я.

– Нет, Кузьменко она! Евдокия Кузьменко, – не поняла дурацкой шутки Гавриловна. – Местная она, комсомолка. Как война началась – их почти три десятка добровольцами в госпиталь пришли. Девушки хорошие, только бестолковые… Ну да ничего – научатся. И уколы ставить, и пиписьки мужские мыть…

Обтирание влажной губкой, проведенное опытными руками пожилой медсестры, много времени не заняло. Она перекатывала меня с боку на бок, как мешок, совершенно не обращая внимания на торчащий хрен. Впрочем, в процессе мытья эрекция постепенно спала. По завершении условной помывки Гавриловна принесла и напялила на меня полосатую пижаму – старую, застиранную, на три размера больше. Затем, достав из кармашка халатика роговый гребешок, сестра аккуратно расчесала мои волосы

– Ну вот и ладушки! – оглядев получившуюся композицию, констатировала старушка. – Красавчик писаный, прямо-таки жених! Только морда больно бледная… Но это мы поправим! Сейчас я тебе пару укольчиков поставлю, а потом Дуньку с завтраком пришлю.

После уколов явилась все еще пунцовая от смущения Евдокия. Она принесла большую миску гречневой каши с тушенкой, пару ломтей серого хлеба с лежащим поверх кусочком масла и стакан чая с двумя кусками пиленого сахара. Почувствовав жуткий голод, я набросился на еду и очистил посуду в рекордный срок – в этот раз руки действовали нормально, посторонней помощи не потребовалось. Пока я кушал, Дуняша стояла у двери и смотрела на меня, как фанатка на поп-звезду. Эге, мне тут еще поклонниц не хватало! Для полного счастья… Почувствовав шевеление в паху, я торопливо сунул девчонке пустую миску и отправил за добавкой. Когда еще удастся нормально пожрать – хер знает, надо наедаться впрок. Да и выздоравливающему молодому организму требуется топливо. Эх, деда… Плохо я с твоим телом обращаюсь…

Вторая порция пошла гораздо медленней. Вдумчиво прожевав кашу, я, неспешно прихлебывая тепленький чаек, спросил медсестричку:

– Какое положение на фронтах? Сводку слушала?

– Да, конечно! – кивнула Дуня и, закатив глаза, заговорила монотонным голосом: – В течение двадцать восьмого июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели упорные арьергардные бои, нанося противнику большое поражение [80]. В боях на Шауляйском направлении наши войска захватили много пленных, значительное количество которых оказалось в состоянии опьянения. На Минском направлении войска Красной Армии продолжают успешную борьбу с танками противника, противодействуя их продвижению на восток.

– А у нас тут что творится? – прервал я девушку.

– На Луцком направлении развернулось крупное танковое сражение, в котором участвует до четырех тысяч танков с обеих сторон. Танковое сражение продолжается! – немедленно выдала Евдокия. – В районе Львова идут упорные напряженные бои с противником, в ходе которых наши войска наносят ему значительное поражение.

– Здорово! – восхитился я. – А ну-ка, еще!

– Наша авиация вела успешные воздушные бои и мощными ударами с воздуха содействовала наземным войскам. При налете на район Тульчи нашей авиацией уничтожено два монитора противника на реке Дунай, – с воодушевлением продолжила Дуня. – На остальных участках фронта наши войска прочно удерживают госграницу.

– Ай, молодец! – похвалил я. – Неужели наизусть запомнила?

– Да, а что такого? – зардевшись, ответила Евдокия. – У меня всегда память хорошая была! Но это не все еще… Там дальше про летчиков было. – И, снова переключившись на монотонный дикторский голос, начала вещать: – Семь вражеских бомбардировщиков сомкнутым строем приближались к нашему пограничному городу. Навстречу им устремились советские истребители. Машина младшего лейтенанта Яковлева внезапно нырнула вниз, а затем снизу врезалась в строй вражеских бомбардировщиков и заставила их разомкнуться. Преследуемые нашими истребителями, немецкие самолеты, не сбросив бомб, стали удирать. В этом бою было сбито два вражеских самолета!

Насколько я помнил историю, на самом деле наши дела не столь радужные. И Минск скоро отдадут, и Киев. Нет, погоди… Киев – гораздо позже. В конце лета вроде… Что-то там такое ужасное произошло… Я напряг мозг, но единственное, что вспомнил, – в окружение попадет весь фронт во главе со штабом. У комфронта еще фамилия такая… запоминающаяся… О, вспомнил – Кирпонос! Надо бы предупредить наших о грозящей беде, но как? И главное – о чем? Если я сам толком не знаю – что там будет. Ни дат, ни направлений ударов. Даже если к начальству пролезу – с такой инфой меня за психа примут и в дурку упекут. А мне еще с доблестными панцерманами пятнадцатого танкового полка одиннадцатой танковой дивизии под командованием обер-лейтенанта Хельмута Робски надо посчитаться. Нет, помолчу… пока! Или какие подробности вспомню, или по обстановке пойму, что пора… наверх с предупреждением пробиваться.

Видя, что я впал в задумчивость, Дуняша растерянно потопталась рядом, затем собрала грязную посуду и на цыпочках вышла из палаты. Поразмыслив еще несколько минут, прихожу к выводу, что в качестве пророка меня не воспримут. Их в Отечестве, как известно, нет… Следовательно, необходимо самому что-то делать для спасения людей.

Вскоре мои размышления прервал Пал Михалыч, явившийся с обходом. Он снова водил перед моим носом пальцем, тыкал иглой и стучал молоточком по нервным узлам.

– Ну, что же… молодой человек… – Главврач выглядел удивленным. – Ты идешь на поправку, с чем я тебя и поздравляю! Рад, что ошибся в своих прогнозах насчет пары месяцев. Думаю, что уже завтра-послезавтра ты сможешь встать. Правда, бегать и прыгать не сможешь еще долго. Ты, вероятно, физкультурой до войны занимался? Мышцы хорошо развиты…

Про увлечение спортом мне дед не рассказывал, поэтому на вопрос врача я неопределенно пожал плечами.

– А может, мне какой массажик сделать, доктор?

– Что сделать? – удивился Павел Михайлович.

– Ну, массаж! Мышцы размять, а то лежу пластом, а они простаивают. Я тут пытался с утра ноги помассировать, но спина плохо гнется, не дотягиваюсь…

– Массаж, говоришь… – главврач потер подбородок. – Будет тебе массаж! Иваныч вечером из Бердичева вернется, так я его к тебе направлю.

– Это ваш массажист?

– Это наш завхоз! – усмехнулся врач. – Но размять может так, что никакому массажисту и не снилось! В общем, ты молодец… давай и дальше поправляйся в прежнем темпе! Сегодня к тебе гости придут, так будет чем похвастать. Ты ведь у нас герой, оказывается…

– Что за гости, доктор?

– Начальство высокое сегодня звонило! – понизив голос, ответил Павел Михайлович. – Начальник управления НКГБ по Львовской области!

– Кто? Из КГБ? – удивился я, услышав знакомую аббревиатуру.

– Ну, да… Народный комиссариат госбезопасности! – тихо ответил врач и почему-то хихикнул. – Так что… держись бодрячком! Ну, я пошел!

И, похлопав меня на прощание по плечу, Пал Михалыч вышел из палаты. Некоторое время ко мне никто не заходил, и я, соскучившись по общению, решил заняться той самой физкультурой, о пользе которой говорил главврач. Первая же попытка встать закончилась полным провалом – резкий приступ головокружения сшиб меня на взлете. Хорошо еще, что я не спикировал носом в пол, буквально в последний момент умудрившись «попасть» в койку. На лбу снова выступил обильный пот, да и свежая пижамка мгновенно промокла. Так… понятно… Физкультурник из меня еще никакой. Тогда пойдем другим путем – я принялся, не вставая, напрягать мышцы рук и ног. Сначала каждое движение отдавалось головной болью, в глазах темнело, но постепенно дело пошло на лад – где-то через час мне удалось провести полный «комплекс упражнений» (напряг по очереди все мышцы) без всяких неприятных последствий.