Иногда Карлсоны возвращаются - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 47

Нанесет ли она Нинке душевную травму, если разведется с Турецким? А разве не наносили дочери душевную травму все эти годы измены отца? Конечно, с Ниной никогда не говорили на эту тему, но девочка не могла не замечать нервозности и ссор родителей. До нее могли случайно долетать кое-какие реплики из их перебранок... Если даже она ничего не поняла, тоже не лучше: не понимая, почему мама злится на папу, Нина могла принять происходящее за норму семейного бытия. Любимое чадо уже в периоде полового созревания, через пару-тройку лет попытается строить отношения с молодыми людьми, – вот тогда и выяснится, как сказался на будущей женщине весь этот радиационный фон...

Высказывать все это Меркулову было бессмысленно. Он – сторонник чести и верности между мужчиной и женщиной. Он слишком прямолинеен. Он – не психолог. И, в конце концов, он замечательно относится и к Саше, и к его жене...

– Ладно, Костя, я подумаю. – Ирина поднялась со стула, не потому, что Костя ее в самом деле убедил, а всего лишь для того, чтобы прекратить этот затянувшийся мучительный диалог. – Когда рушится семья, это всегда страшно. Вроде бы кажется, что ничего не осталось, кроме пустой оболочки, а когда эта оболочка начинает рваться, больно, словно режут по живому...

– Вот-вот, и я говорю, подумай. – Костя явно обрадовался: убедил! – Ты, главное, не пори горячку! Помнишь надпись на кольце Соломона: «И это пройдет»? Вот и я тебе напоминаю: все пройдет, все образуется...

В комнату всунулся Антон Плетнев. Он вообще-то несколько раз сюда заглядывал, понуро кивал, когда Константин Дмитриевич азартно требовал подтверждения, что Турецкий не изменял жене, и снова уходил по делам... По делам? А может, он, пренебрегая делами, торчал под дверью, в ожидании, что Ирине потребуется его помощь?

Похоже, так оно и оказалось. При виде Турецкой он встрепенулся, словно предполагая, что она позовет его с собой или попросит о какой-то услуге... Однако Ирина Генриховна, поспешно бросив: «До свидания, Антон» – прошла мимо него, уверенно постукивая по полу каблуками.

Однако вечером ей вдруг снова захотелось услышать его голос... или хотя бы его молчание в трубке... Некоторое время Ирина сражалась с этим неуместным желанием. Потом подошла к телефону, сняла трубку, набрала номер.

– Антон, привет! Да, вот брожу по комнате, не знаю, чем заняться. Сил нет. Ни на что. Жду, что скоро приедет Турецкий, но как подумаю, что ему сказать?.. Не хочется ему что-то говорить... Антон, я запуталась совсем...

– Ира, ты главное, не переживай, – успокоительно прозвучал в трубке солидный плетневский голос. – При такой жаре в городской квартире не только у тебя сил нет... А хочешь, поехали на дачу? Ваську проведаешь! Катя нас захватит на своей машине. Соглашайся, а?

Если бы речь шла о поездке вдвоем с Антоном, Ирина отказалась бы. Но присутствие мальчика и подруги делало отдых за городом совершенно невинным. К тому же, и вправду, как тяжело в этом раскаленном городе, в этом каменном мешке! И Ирина согласилась...

Дело Кирилла Легейдо. Куда улетают Карлсоны

По дорожкам, посыпанным гравием, гуляют парочки, родители с детьми. Звучит чешская речь. Вдалеке, среди крон деревьев, виден купол маленькой православной церкви. Тут их немало, как немало и русских. Чехи к ним лояльны. На русском языке здесь выходят газеты; на русском языке, только с чешскими субтитрами, показывают по телевидению как старые советские, так и современные российские фильмы. Изъясняясь по-русски в уличных кафе и в магазинах, Турецкий не почувствовал никакой неприязни со стороны обслуживающего персонала; с ним даже пытались поговорить на его языке, только вот молодое поколение знает русский совсем не так хорошо, как закаленный принудительным братством СЭВ пан Тесарж... Но, в целом, русским в Чехии быть совсем не плохо.

Правда, конечно, чехом быть здесь лучше.

И иностранец, намеренный остаться на постоянное жительство в Чехии, должен со временем превратиться в заправского чеха...

Турецкий шел по дорожке неспешно, приглядываясь к окружающей обстановке. Вот – лоток с разливным пивом. Вот – палатка, торгующая сувенирами и подделками под чешскую бижутерию; настоящая чешская бижутерия продается только в магазине «Богемия», об этом его уже осведомили, и если он захочет купить для Ирины серьги или брошь, то направится именно туда... Но стоп, не надо об Ирине. Надо думать о деле и только о деле. Вот – маленький прилавок на колесиках под крохотной крышей. К крыше подвешены куклы-марионетки. Тряпичные туловища, гипсовые и тщательно раскрашенные руки и головы. К рукам и ногам кукол тянутся капроновые нити.

Одна из марионеток – человечек с пропеллером за спиной, в клетчатой рубахе – остановила внимание приезжего из России. Турецкий поднял взгляд на продавца, заметил улыбку из-под козырька ярко-желтой бейсболки.

– Простите, я не говорю по-чешски... – начал Александр Борисович на английском языке. – Это Карлсон?

– Да, – ответил продавец, полный, с отрастающей вьющейся бородкой. – Его тут не все узнают. Приятно встретить знатока.

– Пан Свантесон, если не ошибаюсь?

– Совершенно верно. Гарри Свантесон. – Необычное имя вступало в противоречие с внешностью, типичной для заправского обитателя Праги. – Мы с вами знакомы?

– Только заочно.

– Позвольте узнать...

– Пан Свантесон, а правда, что вот та церковь – русская?

– Кажется, да.

– Думаю, вы знаете это точно. Это православная церковь. Единственная в Чехии, где служат заупокойную службу по самоубийцам...

Продавец приподнял козырек бейсболки и удивленно посмотрел прямо на Турецкого. Если бы при этой сцене присутствовали сотрудники рекламного агентства «Гаррисон Райт», пожалуй, было бы не избежать слез, истерического смеха и нервных выкриков. И впрямь, трудно вести себя адекватно при виде того, как мертвые воскресают!

– Кирилл, не волнуйтесь. Я просто хочу задать вам пару вопросов. И, пожалуйста, не делайте глупостей – вокруг люди, дети...

Великолепный, полный солнца и запаха цветов летний день. Турецкий и воскресший Кирилл Легейдо медленно бредут по дорожке. Легейдо толкает перед собой свою тележку-прилавок, марионетки покачиваются на нитках. Среди них есть как традиционные персонажи чешского кукольного театра, так и творения современной фантазии. Король с властным, точно из камня рубленым, профилем, в багряной мантии, украшенной подобием соболиных хвостов. Принцесса: грустное нежное личико, светло-русые волосы волнами просвечивают под ажурным покрывалом, увенчанным короной. Морщинистая смуглая ведьма в черных лохмотьях и остроконечной шляпе. Гурвинек – маленький музыкант из сказки, популярной во времена советского детства. Гарри Поттер – кумир нынешнего подрастающего поколения. Раввин – как же обойтись без раввина в Праге, на родине Голема! И – Карлсон. Слегка чужеродный среди них, но по праву занимающий свое место. Тоже сказочный персонаж.

В представлении марионеток, которое сейчас разыгрывается на аллее, ведущей к православной церкви, у этой куклы особая роль. Карлсон – единственный, чья сказка стала былью. Но сказка должна приносить людям радость. А в данном случае для некоторых она обернулась кошмаром.

– ...Я подумал: это можете быть только вы! – объяснял Турецкий. – Все сомнения отпали. Свантесон – это же фамилия родителей Малыша из книги про Карлсона. А когда я собрал воедино все нити, я понял, как вы осуществили свое... свой проект.

– Да, есть у меня такая склонность к дешевым эффектам, – рассмеялся Кирилл Легейдо. – Если серьезно, я бы мог выпутаться из этой финансовой ямы с французами. Мог, но не хотел. Надоело все...

Кирилл Легейдо принадлежал к людям, которые следуют по жизненному пути, выбирая нехоженые тропы, особые головоломные траектории. Так было в школе, когда он, рано выбрав, чем будет заниматься в жизни, на серьезном университетском уровне осваивал одни предметы, а другие начисто игнорировал. Так было позднее, когда он стал филологом и поражал своих наставников смелостью научного поиска. Так было, когда он, бросив научную карьеру, занялся рекламным бизнесом, который делал в России свои первые шаги... Во всех случаях Кириллу было не привыкать к крутым поворотам и резким сменам жизненного сценария. Он был вопиюще эксцентричен, он привык поступать не так, как все. Недаром своим символом, своим талисманом он выбрал Карлсона. Да, этот шведский озорной гоблин не отличается красивой внешностью. Да, он является скопищем качеств, которые не принято демонстрировать в приличном обществе. Зато он умеет летать. И эта свобода полета для него дороже всего.