Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич. Страница 31

Басаргин вместе с офицером «Альфы», вводящим его в курс дела, сидел в углу просторного кабинета за журнальным столиком и просматривал документы, предоставленные ему по приказу генерала. Александр правильно предположил, что если террористы интересуются одним объектом, то они могут заинтересоваться и другими, и потому «Альфа», начиная большую игру по выманиванию боевиков из темных пещер, просто физически не может оставить другие объекты без контроля со своей стороны. Хотя контроль, конечно, ведется другими подразделениями, но другие, даже при всей подготовленности, могут или что-то упустить, или просто спугнуть террористов. Естественно при этом составить досье на все существующие учреждения системы. Именно такое досье и было предоставлено руководителю российского бюро Интерпола. Благо подобных учреждений насчитывалось немного, и все они было заняты большей частью медицинскими проблемами, хотя и привлекались неоднократно для контроля объектов повышенной опасности – где когда-то производилось, испытывалось или уничтожалось бактериологическое оружие.

Здесь же, в отдельной папке, подобрались сопутствующие материалы – где, как и что произошло, что имеет причастность или просто может иметь причастность к основной операции. Эта папка была более объемной, чем первая, но и более интересной для Басаргина, потому что из множества посторонних, не имеющих внешнего отношения к делу происшествий часто можно найти нужное, знания о котором как раз и не хватало для возможности обобщения.

При появлении комиссара Басаргин оторвался от своего занятия, вернул документы офицеру, который остался здесь же дожидаться продолжения, и перебрался за длинный стол для заседаний, приставленный к столу Астахова. Костромин уже устроился напротив, с любопытством оглядывая кабинет одного из руководителей управления, аналогичного руководимому им подотделу Интерпола.

– Я предполагаю, – сразу после взаимного представления и традиционного рукопожатия под взаимными оценивающими взглядами начал комиссар, – что возникли какие-то соприкосновения двух направлений расследования – российского и французского, иначе Александр Игоревич не пригласил бы меня. В свою очередь, я такому только рад, поскольку давно уже утверждаю состоявшимся переход всех серьезных террористических организаций на качественно новую ступень – на международный уровень, с последующей интеграцией мелких групп в более крупные системы. То, что чеченцы не проводят международные акции, говорит только о том, что для них сейчас очень важна поддержка третьих стран. Но они, по моим данным, составляющим звеном входят в другие организации и играют в них немаловажную роль. По крайней мере, среди талибов Афганистана чеченские боевики считались не последними людьми.

– Честно говоря, я совсем не в курсе французского расследования и даже не знал, что какое-то другое дело имеет касательство к нашему, – ответил Астахов довольно сухо, стараясь не удаляться от проблем собственных к проблемам международным, потому что и собственные загружали его по горло. – Мне кажется, что Александр Игоревич сумеет лучше обосновать свое желание пригласить вас.

Басаргин остался сосредоточенно-деловым и начал сразу выкладывать свои доводы:

– Обоснование простое. Нас сегодня утром комиссар вводил в курс дела долго и с подробностями, я же сейчас перескажу всю историю кратко, чтобы была понятна только суть. Во французском городе Кольмаре готовится проведение международной конференции «Религии мира против терроризма». Конференция должна начаться через две недели. Инициатором ее проведения выступил известный в религиозных кругах Франции человек, некий ученый, аббат-экстрасенс Фуко.

– Знаменитая во Франции фамилия, – заметил Астахов.

– Да, – кивнул Костромин. – Несколько представителей этого рода вошли в историю Франции. Когда-то все Фуко были одними из самых богатых семей страны. Они практически полностью потеряли свои состояния во времена французских революций.

– Я продолжаю, – прервал Басаргин короткий исторический экскурс.

– Мы слушаем, извините… – генерал всем видом хотел показать свою внимательность.

– На днях поздно вечером рядом с отелем, где будет проводиться конференция, остановился автомобиль-фургон, украденный за три часа до этого. На крыше фургона была нарисована мишень. И прямо в эту мишень, пробив крышу, неизвестно откуда упал кирпич. Самый обыкновенный строительный кирпич. Такой прицельный бросок невозможно было сделать из окна, поскольку пластиковые окна не дают такой возможности. Бросок с крыши, как утверждает комиссар Костромин, невозможен – слишком высоко, затруднительно попасть. Он проверял это лично. Честно говоря, не знаю, сколько поддонов кирпича он перебросал для проверки…

– Но почему именно кирпич? – спросил генерал с улыбкой. Сам прецедент подобного террористического акта показался и ему, и другим присутствующим офицерам достаточно забавным. – Такого в практике терактов, кажется, еще не наблюдалось. Еще куда ни шло: булыжник – оружие пролетариата…

– Я продолжаю, – серьезно сказал Александр. – С небольшим интервалом после первого происшествия на расстоянии нескольких кварталов от отеля произошел еще один инцидент. Бомбардировка другого рода. На улицу города упал и разбился насмерть дельтапланерист. Как установили специалисты Интерпола, именно он и произвел прицельный бросок кирпича на крышу фургона. На шлеме дельтапланериста было установлено самодельное прицельное устройство. Этот дельтапланерист – гражданин России, бывший сержант ВДВ Ренат Киреев, житель города Салавата. Предположительно, член националистической группы «Черный ангел». Слышали про такую группу?

– Слышали про такие группы. В Башкирии, в Татарии, в Узбекистане и в Таджикистане…

– Мы знаем только про татарские и башкирские группы, хотя мы и международная организация. Но вернемся к событиям в Кольмаре. В том, что это был, так сказать, контрольный бросок перед настоящим терактом, сомневаться не приходится. Мишень на крыше только что угнанного фургона. Необычный способ ночной бомбардировки. И особенно прицельность самого броска! Такой прицельности можно добиться только путем упорных тренировок. Хулиганских побуждений в происшествии не усматривается.

– Хорошо. А связь с нашим делом? – поинтересовался генерал. – Я допускаю, что в Кольмаре шла подготовка к террористическому акту. Но какое отношение это имеет к нашим делам? Я не вижу ни одной нити, за которую можно уцепиться.

– Что должен был бы бросать дельтапланерист вместо кирпича в нужный момент?

– Взрывное устройство.

– Смысл?

– Сорвать проведение конференции.

– Террористам отлично известно, что они не смогли бы сорвать такое важное международное мероприятие. Ради разбитых стекол теракты, как вы знаете, не проводятся. И еще один важный момент… Почему кирпич бросали прицельно на машину? Не на тротуар, а на машину? Взрывное устройство, несомненно, бросали бы на тротуар. Там не надо прицеливаться. И вообще его не бросали бы с дельтаплана, а принесли бы в пластиковом пакете и оставили в ближайшем мусорном контейнере. Такие контейнеры стоят, как нам любезно сообщил господин комиссар, через каждые тридцать шагов. Должно быть, он расстояние мерил. Муниципалитет Кольмара старается поддерживать в городе чистоту.

– Я понял, что предполагает Александр Игоревич, – сказал Костромин, не обращая внимания на манеру Басаргина передавать данные, – научился, должно быть, руководитель бюро разговаривать у своих вольных помощников – Тобако с Доктором.

– Я тоже это понял, но не вижу пока прочной связи, – нахмурился генерал Астахов. – Мне кажется, это только предположение возможного развития событий. Есть, Александр Игоревич, у вас что-то конкретное? Хоть какое-то связующее звено.

– Есть. Даже три звена. По дороге сюда я слушал в машине радио…

– И там сообщили, полагаю, план террористов по пунктам, во всех подробностях…

– Да, именно там сообщили… – Басаргин паузой подчеркнул важность своего умозаключения. – Любая случайная машина, в которую производится подобное камнеметание, или другое метание делает действия террористов бессмысленными. Значит, должна быть особая машина. И непременно как-то связанная с конференцией.