Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич. Страница 34

Значит, пора идти.

Но тут в голову еще одна мысль пришла. Если Хигган не передаст информацию в полицию по личной инициативе, надо его попросить об этом самому. Джошуа включил трубку и снова набрал номер университетского товарища.

– Алло! Джо! Здесь очень неустойчивая связь… Горы экранируют… Разговор прервался…

– Я тебе сказал – тебя ищет полиция! – Должно быть, Хигган решил, что его плохо слышно, и начал кричать. Джошуа даже поморщился от этого крика и слегка отодвинул трубку от уха.

– Сообщи им, что я жив и здоров и обитаю где-то в Альпах. Пусть не волнуются. Ну, пока! Работай!

Джошуа убрал трубку в специальный кармашек пиджака и вышел. Ветер на улице стал значительно свежее и устойчивее. Уже не порывами налетал, а поддувал основательно и холодил тело. Солнце совсем приготовилось скрыться за тучами, ползущими с юго-запада, от моря. Неужели и на море погода не ладится? В Монте-Карло, наверное, сейчас игорный сезон. Ему-то непогода не помеха.

Он подумал так и вдруг понял, что его совсем не волнуют мысли об игорных домах Монте-Карло. Словно он постоянно ездил туда и постоянно помногу выигрывал. Так постоянно и так помногу, что это стало скучным. До безобразия скучным.

Тропа привела его к распахнутой двери. Какой-то человек, примерно одного с Джошуа возраста, стоял на пороге и с полузакрытыми глазами подставлял лицо ветру, словно вслушивался и внюхивался в него. Было в этой позе что-то настолько мистическое, что сразу охладило пыл Джошуа. К мистике он испытывал недоверие и не понимал людей, имеющих к ней склонность, если не видел, что они играют, зарабатывая этим себе на хлеб насущный.

Человек приподнял веки и посмотрел на гостя с откровенным вопросом.

– Добрый день, месье, – поприветствовал его Джошуа.

– Здравствуйте. Вы ко мне?

– Я не знаю, к кому мне обратиться. Я хотел бы полетать на дельтаплане.

Человек добродушно улыбнулся, осмотрел гостя сверху вниз и обратно, словно оценил стоимость костюма, и только после этого спросил:

– Я так понимаю, что вы приехали из Америки специально для того, чтобы полетать в Альпах.

Он сразу вычислил американца. По акценту ли, по манере одеваться.

– Вы понимаете примерно правильно, – Джошуа откровенно не понравился тон разговора.

– А как в Америке летается? Там океанские ветры дают свободу и простор…

– Я не могу судить о том, как летается в Америке, потому что там никогда не летал ни на чем, кроме самолета.

– Значит, вы приехали к нам учиться?

Только ради этого вопроса, который был и так ясен обоим, и велся весь предыдущий разговор. Стоило ли говорить так долго?

– Да. Я хотел бы поучиться и полетать. Испытать, что такое парение над землей.

Его пока не пускали в помещение. Человек как стоял на пороге, так и продолжал стоять. Выглядело это, по крайней мере, не совсем вежливо.

– Для этого вам необходимо пройти обучение. Потом приобрести себе простенький учебный дельтаплан. И можно будет свои стремления удовлетворить.

– Я готов. Где можно приобрести дельтаплан?

– Приобрести можно через меня. Учебный стоит тысячу долларов. Или вы предпочитаете платить франками?

– Мне все равно. С долларами мне удобнее ориентироваться в цене. Я готов заплатить прямо сейчас.

– Это не все. Еще необходимо оплатить учебу. Это стоит двести долларов в месяц. То есть еще тысячу долларов.

– Я не понял, – насторожился Джошуа, вспомнив, что считать умеет. – Вы хотите сказать, что мне предстоит учиться пять месяцев?

– Да. Именно это я и сказал. Тогда после Рождества, в разгар лыжного сезона, вы сможете попробовать пролететь на небольшой высоте. Сначала только на небольшой…

Готовый уже засунуть руку в карман, чтобы достать бумажник, Джошуа остановился. Такой разговор охладил его пыл.

– И как часто я буду заниматься в эти пять месяцев?

– По два раза в неделю.

– Сорок уроков… А если их пройти сразу? Я готов оплатить лишние хлопоты.

– Сразу трудно усвоить материал. Это же не лекция, это уроки. Необходимо будет приобрести навыки, научиться чувствовать ветер. Научиться пользоваться потоками воздуха, различать виды этих потоков. Нет, это никак не вопрос одного дня и даже не одной недели. В крайнем случае, можно пройти курс обучения за три месяца. Но это только в крайнем случае.

Джошуа пожал плечами.

– А где-то поблизости есть другие станции?

– Только в Шамони. Но там вам не предложат даже трехмесячный срок. Только пять месяцев. Это я гарантирую.

– Я все равно собираюсь завтра в Шамони.

– Да, там какой-то американец разрекламировал свой полет с Монблана. Вы поедете по этому поводу?

– Хочется посмотреть на земляка.

– Наши парни делают без всякой рекламы и без шума такие вещи по три раза в год. И никто не едет на них смотреть. Мне порой кажется, что американцы три шага до туалета готовы рекламировать как великий подвиг…

Хозяин станции понял, что клиента ему не заполучить, и стал откровенно невежливым. Джошуа отвернулся и ушел, не попрощавшись.

В отеле портье каждого встречал с улыбкой, словно надеялся, что сумеет человека разговорить хотя бы на пару часов беседы.

– Как мне добраться до Шамони?

– Вы уезжаете?

– Нет. Только на пару дней. Я оставляю номер за собой.

«А не взорвется ли отель?» – мелькнула шальная мысль.

– Из Клюза ходит автобус. Но автобус всегда битком набит. Это неудобно. Можно на такси. Это быстрее и без проблем. Если хотите, я могу заказать такси.

– Закажите. Где лучше остановиться в Шамони?

– Там много отелей. Я бы рекомендовал «Альберт Первый». Это один из трех четырехзвездочных. Но – лучший. Остальные трехзвездочные, даже двухзвездочные и не такие комфортабельные.

– Я пошел к себе. Соедините меня с этим «Альбертом». Или, лучше, сами закажите мне там номер на сутки. Нет, на всякий случай на двое суток. И не забудьте про такси.

У дверей номера Джошуа остановил звонок сотового телефона. Он не выключил его после разговора с Джо, и кто-то воспользовался моментом. Джошуа достал трубку. Табло определителя высвечивало незнакомый номер. Может быть, звонок из Америки?

– Я слушаю, – ответил он по-английски.

– Месье Гольдрайх? – по-французски спросил низкий, но очень гибкий и сильный женский голос. Просто властный голос.

– Я же сказал, что слушаю, – Джошуа тоже перешел на французский. Он был хорошо воспитан и не хотел прерывать разговор с женщиной, как прервал бы его с мужчиной.

– Меня зовут Рано. Я комиссар полиции…

– Здесь экранируют горы… Я почти вас не слышу. Что вы сказали о полиции?

– Я комиссар полиции. Меня зовут Рано.

– Извините, как только я доберусь до ближайшего города, я позвоню вам… Очень плохая слышимость. Я понимаю только отдельные слова. Телефон записал ваш номер.

– Попробуйте услышать… – теперь женский голос зазвучал в откровенно приказном тоне.

Джошуа с довольной улыбкой отключил трубку.

Закончив чтение газет, Тихонов прошел в другую комнату, осмотрелся там, заглянул в раскрытый шкаф, откуда Алексей Владиленович вытащил на подоконник, поближе к свету, несколько толстенных, обшитых затертым бархатом фотоальбомов и полуразвалившиеся папки с какими-то бумагами. Сам Столбов-младший эти бумаги и перебирал сейчас, сидя на диване. Судя по количеству того, что ему предстояло просмотреть, разбор мог занять пару часов, а он спешить не мог, потому что каждая бумажка что-то ему говорила, возвращала в детство свое и в молодость родителей. Тихонов предпочел ему не мешать.

Ничего интересного во второй комнате не нашлось, хотя даже бегло перелистать фотоальбомы необходимость все же просматривалась. Мало ли что может навести на след в архивных снимках. Но лучше предварительно этим заняться самому сыну хозяина. Хотя бы произвести сортировку фотографий по времени проведения съемки. Современный период и вообще весь период послеармейской деятельности Владилена Юрьевича представлялся малоинтересным. Тихонов огляделся в комнате еще раз, вернулся к Алексею Владиленовичу и пересмотрел уже просмотренные им и отложенные в отдельную стопку документы. Нет, здесь, кажется, что-то тоже найти трудно. А время идет.