Телепатическое ружье - Чадович Николай Трофимович. Страница 5

Закончив исследование правой части свалки, Иван перешел налево. Он уже начал терять всякую надежду, когда, коснувшись очередной холодной и шершавой болванки, услышал:

– Ты не забыл меня? Ты пришел за мной!

– Уф-ф! – вырвалось у Ивана. – Наконец-то!

– Как мне здесь надоело! Кошмар какой-то!

– Погоди, я ничего не вижу.

– Я буду показывать дорогу. Мои зрительные центры воспринимают все виды излучения.

Когда они выбрались на поверхность, Иван, прикрывая лицо от секущего вихря, спросил:

– Никого не видно поблизости?

– Если линию твоего носа принять за меридиан, то в семи градусах вправо на расстоянии примерно тысячи шагов кто-то стоит. Шлепнуть его?

– Не надо. Он нас не видит?

– Когда увидит, будет поздно. Жми на спуск!

– Нам нельзя поднимать шум.

– Шума не будет. Он и пикнуть не успеет.

– Шум будет утром, когда найдут труп. Потерпи, сегодня тебе хватит работы.

Иван проснулся раньше всех, тщательно оделся и спрятал ружье под шубой.

– Ты догадался, куда я ходил? – спросил он у кенгуру, когда встретился с ним у выхода. – Если что – поможешь мне. Я на тебя надеюсь.

– Мне что-то нехорошо, – сказал кенгуру.

– Мне тоже, – признался Иван.

Во время построения он затесался во вторую шеренгу, вытолкав кенгуру вперед. Сержант, сцепив руки за спиной и глядя себе под ноги, разгуливал по плацу. Откуда-то появился черный уродец и пристроился на левом фланге. На мгновение Иван поймал колючий взгляд его крохотных треугольных глазок.

– Команды «смирно» не слышали?! – рявкнул сержант. – Не шевелиться!

Левая рука, локтем которой Иван придерживал ружье, уже занемела.

– Слушай меня внимательно, – беззвучно сказал он. – Всякое может случиться. Сейчас я нажму на спуск, но ты выстрелишь только тогда, когда мне будет угрожать опасность.

– Она тебе уже давно угрожает, – ответило ружье. – Видишь, у сержанта обе кобуры расстегнуты. Он что-то подозревает.

– Сержантом ты займешься в первую очередь.

– Я из него лепешку сделаю.

– Не надо. Просто дай ему хорошенько по морде. Он нам еще может пригодиться.

– С какой силой дать?

– Ну, примерно, если бы камень величиной с мой кулак упал с высоты двадцати… нет, лучше – десяти метров.

– Хорошо… Внимание, сержант идет сюда.

– Ну-ка, хвостатый, выйди из строя, – приказал сержант. – Десять шагов вперед, марш!

Кенгуру послушно отмерил десять шагов вперед и повернулся лицом к строю. Сержант взял из его рук оружие и стал придирчиво рассматривать со всех сторон.

– Запустил, – сказал он. – Не чистишь. А ведь времени у тебя хватает. Ведь ты не спишь по ночам?

– Не сплю, – сознался кенгуру.

– Тогда ты должен знать, кто выходил из казармы сегодня ночью.

– Я не знаю.

– Ах, ты не знаешь! Зато я знаю!

Тут Иван почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в поясницу.

– Подними руки! – провизжал сзади горбун, тыкая в Ивана «погонялкой» – разрушителем нервной ткани. Убить из нее было трудно, зато изувечить на всю жизнь очень даже просто.

Ружье выскользнуло у Ивана из-под шубы, и подошедший сержант ногой отшвырнул его туда, где уже лежало оружие кенгуру.

– Молодец, – похвалил сержант горбуна. – Можешь идти. А ты, – его палец уперся в грудь Ивана, – становись рядом с дружком. Не бойся, суд у меня короткий.

Иван глубоко вздохнул и огляделся. Горизонт исчезал в ржаво-красных смерчах. В небе жидких химических чернил, вокруг маленького солнца мерцали звезды. Строй замер. Карлик, словно ожидая чего-то, остановился шагах в двадцати. Кенгуру, повесив голову, чертил хвостом по земле. Надо было на что-то решаться.

– Закрой пасть! – сказал Иван сержанту. – И не дергайся! Отныне здесь выполняются только мои приказы!

Сержант правой рукой лапнул за рукоятку плазмомета, но в это же мгновение на том месте, где лежало телепатическое ружье, взметнулся высокий столб пыли. Сержант получил по скуле удар, который вряд ли когда доставался хотя бы одному боксеру-тяжеловесу. Крутнувшись на месте раза три, он сел на песок. Из носа выползла красная сопля и тут же замерзла. Иван перепрыгнул через сержанта и схватил ружье.

– Всем сложить оружие! – крикнул он.

Строй завыл, заверещал и рассыпался. Закрыв глаза, Иван нажал на спуск. Раздались вопли и стоны. Горбатый карлик тряс вывихнутой рукой, а кто-то еще – зашибленной клешней.

– Ну, кому не хватило?! – крикнул Иван. – Предлагаю в последний раз: всем сложить оружие! А теперь кругом! Десять шагов вперед! Шагом марш! А ты, – это уже относилось к кенгуру, – собери оружие. Назначаю тебя своим заместителем.

После этого Иван лично разоружил сержанта.

– Ты разжалован в рядовые, – сказал Иван.

– Не имеешь права, – промычал сержант.

– Имею. Отныне я для тебя – президент, министр армии и адмирал флота! Понял? Не слышу ответа.

– Понял, – вздохнул сержант.

– Тогда вставай и топай в туалет. Найдешь там ломик и все остальное. К обеду закончишь работу, которую поручал нам. Качество проверю лично!

После того как общее волнение улеглось, разоруженный отряд в полном составе вернулся в казарму. Приволокся даже караульный пень.

Отсутствовали только сержант и охранявший его кенгуру.

– Общее собрание жертв марсианского милитаризма считаю открытым, – сказал Иван. – На повестке дня один вопрос – как отсюда выбраться. А может, есть желающие остаться?.. Нет таких? Тогда продолжим…

В это время в дверях появился кенгуру.

– Что случилось? – забеспокоился Иван. – Я же приказал тебе глаз не спускать с сержанта.

– Может, отпустим его? – пробормотал кенгуру. – Жалко…

– Эх ты, – сказал Иван. – А еще семьдесят три класса кончил.

– Давайте я покараулю, – предложил свои услуги свирепый библиотекарь с планеты Шиддам. – Он у меня и шага в сторону не сделает.

– Иди, – разрешил Иван. – Потише, граждане… Я не кончил. Чтобы найти способ, как нам выбраться отсюда, надо знать, как мы сюда попали. Вряд ли каждому из нас для этой цели выделяли персональный звездолет. К примеру, как ты сюда попал? – вопрос относился к караульному пню.

– Меня оглушил шальной метеорит, – проорал тот.

– А потом? Только потише.

– Очнулся уже здесь.

– А я, как обычно, залег в спячку, – сказал кенгуру. – Проснулся на Марсе, упакованный в мешок.

– Меня публично уморили голодом за неуплату подоходного налога, – сказал шар, состоящий из костяных шестиугольников. При этом два верхних сегмента приподнялись, обнажив речевой аппарат, похожий на сложенные в кукиш пальцы.

– А я подавился костью лесного скрипуна. Вот такой! – сказал стегозавр, приподняв первую и третью левые конечности.

– Меня, очевидно, задушила ночью жена, – задумчиво сказал долговязый денебец.

– Я утонул в метановом озере…

– Я провалился в ледниковую трещину…

– Меня отравили в собственной норе…

– Стоп! – остановил галдеж Иван. – Это не митинг, орать не надо. Короче – как я понимаю, каждый из нас был доставлен сюда в неживом, так сказать, виде. Поэтому подробностей путешествия никто не помнит. Есть тут кто-нибудь, кто попал на Марс при других обстоятельствах?

– Вот кого надо спросить, – сказал кенгуру, указывая на мирно похрапывавшего под нарами медведя. – Его разум не кроется в его мозгу, как у всех нас, а находится с ним в симбиозе. Возможно, этот разум помнит, что было с телом после смерти.

– Возможно, – сказал Иван. – Но только как заставить его говорить?

– Поместить в теплое место, и все.

– Легко сказать. Костер здесь гореть не будет… А впрочем… Есть идея!

Из складского подвала приволокли огромный бронзовый котел без крышки и подвесили его в проходе между нарами. У архенарца, дышавшего ацетиленом, временно одолжили запасной баллон. Под котлом навалили груду булыжников и направили на них газовую струю. Ацетилен Иван поджег трофейным плазмометом. На дно котла из предосторожности насыпали толстый слой песка. Труднее всего было засунуть в котел медведя, но с этим справились сообща. Затем котел накрыли одеялами и стали ждать.