Телепатическое ружье - Чадович Николай Трофимович. Страница 6

– Не сварить бы его, – беспокоился Иван.

Через некоторое время булыжники раскалились, и воздух над ними задрожал от жары. Из котла послышалось глухое рычание, потом невнятное бормотание, в котором постепенно, все чаще стали прорываться отдельные слова:

– Что?.. Где?.. А?.. Кто это?.. Где я?.. – голова медведя появилась над краем котла.

– Ты находишься на планете Марс в Солнечной системе, – сказал Иван, исчерпав тем самым почти все свои познания в астрономии.

– Почему здесь так холодно? – промычал медведь.

– Потому что климат такой, – развел руками Иван. – Как ты попал сюда?

– Куда – сюда?

– Тебе же объяснили. На планету Марс. Прибавьте-ка жару, ребята!

– Координаты! Укажите галактические координаты!

– Откуда я знаю, – пожал плечами Иван.

Тут вперед выступил черный карлик и, держа на отлете перевязанную руку, застрекотал, как дятел на сосне. Длиннющие цифры и непонятные символы сыпались минут пять. Когда он кончил, медведь застонал.

– О, Вечный Мрак, какая глушь!

Голова его исчезла, и некоторое время из котла слышались только сдавленные всхлипывания.

– Что это с ним? – удивился Иван. – Эй! – он постучал по краю котла. – У нас к вам есть несколько вопросов.

– Простите за минутную слабость, – голова медведя снова появилась над краем котла. – По каким конкретно вопросам вы бы хотели получить информацию?

– Каким способом вы попали сюда?

– Использование квазитуннельных флуктуаций анизотропных фрагментов общей сингулярности позволяет веществу или излучению связать две любые точки пространства функцией, которая в глобальной инерционной системе отсчета может принять следующую форму…

– Кто-нибудь понял? – обратился Иван к товарищам по несчастью. – Нет?.. Перестарались! Убавьте пламя!

Однако приблизиться к котлу было уже невозможно. Какая-то невидимая сила останавливала всякого, кто предпринимал подобную попытку. Пламя, вырвавшееся из баллона, стало регулироваться само собой, а камни расположились более пологим конусом. Медведь между тем продолжал вещать как поп с амвона.

Схватив ружье, Иван выскочил наружу и побежал туда, где под бдительным присмотром клювастого библиотекаря трудился разжалованный сержант.

– Послушай, – обратился к нему Иван, останавливаясь на расстоянии, недосягаемом для ломика. – Здесь должно существовать какое-то устройство для поддержания контактов с другими планетами. Не сомневаюсь, что ты знаешь о нем.

Сержант молча продолжал орудовать ломиком. На его лицо страшно было взглянуть.

– Видишь эту штуку? – Иван поладил ружье. – Сейчас мы повторим все сначала.

– Слышал я раньше про телепатические ружья, – сказал сержант. – Только не верилось, что хоть одно из них уцелело. Проморгал.

– Ты мне зубы не заговаривай. Считаю до трех.

– Ладно, – сказал сержант, со стоном выпрямляясь. – Но при одном условии. Меня вы тоже отправите на Землю. Надоело все к черту!

– Вообще-то, условия диктуешь не ты. Но я согласен. Сейчас покажешь или еще поработаешь немного?

– Лучше сейчас.

– Что это ты задумал? – спросило ружье, когда весь отряд гурьбой спустился в катакомбы Марса.

– Хочу ознакомиться с обстановкой, – ответил Иван. Снабженное импровизированным ремнем ружье он нес за спиной и старался пореже к нему прикасаться.

– Сколько времени прошло, а я только три раза выстрелила!

– Завтра выстрелишь триста раз.

– Чудесно! Как я счастлива, что мы с тобой встретились! – воскликнуло ружье. Как всякое влюбленное существо, оно верило теперь каждому слову своего кумира.

Туннель был узок, извилист и темен, как кишечник диплодока. Если бы не бледное фосфоресцирующее сияние, вспыхнувшее сразу же, как только шедший первым сержант вступил в лабиринт, – отряд, наверное, никогда бы не достиг цели.

Место, куда они в конце концов попали, внешне ничем не напоминало пункт управления космической связью, а походило скорее на какую-то полость в недрах живого, а может быть, и умирающего существа. Прямые углы, гладкие стены и какие-либо признаки симметрии отсутствовали. Своды то уходили в неимоверную высоту, то, опускаясь, почти смыкались с полом. Под ногами хлюпала густая черная жидкость. В разных местах быстро и равномерно трепетали огромные, многоцветные мембраны. И все это было слеплено из разнообразнейших, перемешанных структур – то твердых и холодных, как мрамор, то податливых и теплых, как воск. В глаза везде бросались следы разгрома и запустения – пробоины с оплавленными или закопченными краями, какие-то безобразно свисающие обрывки, лохмотья бледной плесени, полусгнившие горы военных трофеев.

– Эта система была построена марсианами для транспортной связи с большинством обитаемых планет Галактики, – сказал сержант. – Ей, наверное, миллионы лет. Принцип действия я, конечно, не знаю. Что-то тут связано со свойствами пространства-времени. Вот приемо-передающая камера, – он указал на нечто, напоминающее саркофаг с откинутой крышкой В нем свободно могло поместиться существо размером с крупного носорога. – На всех планетах имеются точно такие же камеры.

Ну, и как всем этим управлять? – спросил Иван.

– Как управляли марсиане, я не знаю, – сказал сержант. – При мне это делалось так. – Он постучал пальцем по обыкновенному облупленному номеронабирателю, всеми своими проводами прикрепленному к хрупкому ячеистому образованию, похожему на перевернутый термитник. – Набирайте любой номер от нуля до девяти девяток, и камера без задержки перебросит вас куда-нибудь.

– Как это – куда-нибудь? – возмутился Иван. – Нам куда-нибудь не надо!

– Эта штука, – сержант кивнул на «термитник», – может установить связь с сотнями миллионов обитаемых миров. Кто-то из наших земляков, – он исподлобья глянул на Ивана, – упростил ее как мог. Сейчас она вроде телефона без телефонной книги. Все вы были вызваны на Марс лично мной набором нескольких простеньких комбинаций не то из трех, не то из четырех номеров. Вот только какие это номера – я, к сожалению, забыл.

– Значит, все мы оказались здесь случайно? – спросил Иван.

– Конечно. Если бы я стал крутить другую комбинацию, то и результаты были бы другие. На каждой планете у нас есть агенты. Я тоже когда-то был агентом на Земле.

– А память у тебя когда отшибло? – Иван подступил к сержанту. – Ну-ка, вспоминай номера!

– Сейчас… Э-э-э… Начал я не то с тысячи, не то с сотни…

– Начали вы с четырехсот сорока, а кончили пятьсот десятью, – сказал горбун. – Номера эти вы записали на бумажку. А бумажку положили во внутренний левый карман.

– Точно! – хлопнул себя по лбу сержант. – Вспомнил! А ты памятливый… сморчок!

– Вы мне бумажку сами показывали…

– Тихо! – прервал их Иван. – Не будем терять время. Кто под каким номером шел, ты, конечно, не помнишь?

– Как же я запомню! Вы же все в мешках и ящиках прибыли. Упакованные.

– Тогда делаем так, – сказал Иван. – Я сажусь в камеру. Кто-нибудь набирает номер. Я хорошенько рассматриваю то место, в котором окажусь, потом возвращаюсь и рассказываю – где был, что видел.

– Ты можешь попасть в такое место, что оттуда и кости твои не вернутся, – сказал библиотекарь.

– Антропоид для этой цели определенно не годится, – поддержал его разогретый и укутанный теперь в несколько шуб медведь.

– Тогда пошлите меня, – вперед вывалился пень. – Раньше я жил в жерле вулкана, пил кипящий олеум, ел замерзший азот и охотился за низко летящими метеоритами…

Подобрав щупальца, он залез в приемо-передающую камеру, крышка за ним автоматически захлопнулась, и все вокруг сразу затряслось и загудело, как гигантский трансформатор.

– Предупреждаю, – сказал сержант. – Сейчас на ваших планетах совсем не та историческая эпоха, в которой вы жили. Вернетесь вы в тот момент времени, из которого вас забрали, или нет, зависит от синхронизатора.

Я умею его включать, но не умею регулировать, а он часто барахлит.

Кенгуру набрал номер 440, и гудение перешло в пронзительный вой.