Знак «фэн» на бамбуке - Фингарет Самуэлла Иосифовна. Страница 22

– Вот тебе и тишина, – усмехнулся Ю Лан и принялся отмывать кисть. – Ступайте, молодой господин, полюбопытствуйте, что случилось. Я тотчас следом приду.

Глава II

БОЙ ПОД ЦЗИЦИНОМ

Инспектор фарфоровых мастерских и все, кто обследовал вместе с ним состояние дел фарфористов, поспешили к внешним воротам. Врываться с таким шумом в закрытый для всех квартал мог или правитель уезда, Или высокий чиновник из мэнгу. Последнее предположение оказалось правильным.

Навстречу спешившим чиновникам из-за поворота вырвался небольшой конный отряд. Впереди, в дорожном плотном халате и шапке, похожей на шлем, ехал инспектор надзора из столичного ведомства Дворцовых работ. В квартале он был известен. Он побывал здесь однажды, и его приезд оставил по себе печальную память. Неслыханные поборы, приказ о которых привёз инспектор, довели фарфористов до нищеты.

Гончарные круги замерли, перестала плескаться в чанах с глазурью матовая посуда. Люди попадали на колени и прижали лица к земле.

– Давайте ближе не подходить. Отсюда тоже все слышно, – сказал Ю Лан, нагнавший Цибао.

– Давайте, – согласился Цибао. – Если близко подойдём, придётся в пыли валяться. Лучше издали посмотреть.

Ю Лан и Цибао остановились за высоким сооружением из глиняных коробок, ожидавших своего часа вместе с фарфором отправиться в печь. Цибао хорошо было видно, как торопливо отец и другие чиновники отвешивали поклоны развалившемуся в седле важному мэнгу. Внезапно мэнгу направил коня вперёд. Отец и все остальные попятились.

– Среди чиновников есть нерадивые. Они посылают много отчётов и мало фарфора, – громко сказал мэнгу.

Отец замер в низком поклоне, словно у него переломилась поясница. «Дома отец не раз говорил, что даже лучшие мастера живут впроголодь, потому что все изделия забирают в Даду к императорскому двору. Почему же отец молчит и не скажет об этом?» – от стыда Цибао опустил низко голову.

– Что бы ни сказал ваш отец, его слова приведут мэнгу в ярость и ничему не помогут, – угадав его мысли, проговорил негромко Ю Лан.

– Ещё предстоит выяснить, сохраняется ли порядок и нет ли разбойников среди населения? – продолжал мэнгу.

– Разбойников нет, – заговорил всё же отец. – Списки проверяются каждые четырнадцать дней, согласно предписанному. Ни один чужеземец не приближался к воротам, никто из посторонних не оставался в квартале на ночь. Что же касается количества отправляемого фарфора, то каждую осень нанимаем людей и люди доставляют фарфоровые изделия в столицу по списку, который нам милостиво присылают. Никаких нареканий из ведомства Дворцовых работ за последние годы не поступало.

– Приказываю, – мэнгу повысил и без того громкий голос, – отправить к императорскому двору вазы, большие и малые кувшины, экраны, драконовые котлы, аквариумы для рыб, подставки для кистей, чашки, жаровни и всё другое, что делается из блестящего и матового фарфора, расписанного или покрытого светло-зелёной глазурью, напоминающей камень нефрит, – всего сверх обычного тысячу изделий.

Отец прижал к груди сложенные крест-накрест ладони. Он хотел, наверное, объяснить, что выполнить подобное требование невозможно. Но мэнгу не дал ему этого сделать, выкрикнув громко:

– Если в Даду не досчитаются хотя бы одной чашки, все чиновники будут брошены в тюрьму. Из мастеров и работников каждый четвёртый получит по тридцать ударов палками.

Мэнгу круто повернул коня и помчался к воротам. Свита с гиканьем последовала за ним. Один из всадников опрокинул чан с белой глазурью. Густая белая жидкость покрылась пылью, поднятой копытами лошадей, и растеклась грязным ручьём. Квартал вернулся к прерванной работе. Но лица у всех сделались хмурыми, руки утратили прежнюю сноровку.

– Поистине нынешнее правление можно назвать «ненасытным царством», – проговорил Ю Лан. – Появится войско «Красных повязок» – сам ворота открою.

– Разбойникам откроете? – всплеснул руками Цибао. – В нашем доме «Красных повязок» иначе как разбойниками не зовут.

– Так думают многие богачи. Только какие же это разбойники, если борются против захватчиков-мэнгу, задушивших поборами весь народ.

Слухи о том, что «Красные повязки» готовят поход на Цзицин, в последнее время всё чаще тревожили город. Крестьяне из окрестных деревень рассказывали о подозрительных людях и крестьянских плащах и травяных накидках. Под плащами у этих людей гремело оружие. Купцы, приезжавшие распродать свой товар, прямо заявляли, что войско «Красных повязок» приведено в боевую готовность. Чжу Юаньчжан только ждёт, когда подойдут полки предателя Чэнь Есяна, чтобы, объединив силы, двинуться на Цзицин.

Правитель города приказал отпечатать воззвания и развесить на всех людных местах. В воззваниях говорилось, что милостью всемогущего Неба город защищён от любых разбойничьих посягательств. «За несколько лет разбойники навлекли на страну ужасные бедствия, подорвали основы жизни и нанесли ущерб населению. Бесчинств „Красных повязок“ не перечесть, как волос на голове. Но дух императорских войск высок, и солдаты под командованием доблестных полководцев уничтожат „Красные повязки“, как горсть москитов», – читали люди в воззваниях.

«Одно зло порождает другое, – говорилось там далее. – Разбойники сеют страх. Тот, кто в угоду разбойникам или из другой злодейской корысти будет замечен в распространении лживых слухов, понесёт наказание со всей строгостью – будет подвергнут пыткам и казнён, как преступник, замысливший нарушить законы империи и подточить власть Сына Неба».

Разговоры вслух прекратились. Если случалось что-либо сказать, то говорили, приблизив губы к самому уху приятеля или соседа. Вскоре и шептаться отпала нужда. Войско «Красных повязок» открыто появилось на подступах к Цзицину, и правителю города пришлось поспешно призвать на помощь императорские войска. Во главе полков стоял полководец Фу Шоу.

Знак «фэн» на бамбуке - i_019.jpg

Неизвестный художник. Торжественный выезд. Фрагмент свитка на шёлке. XIV век.

Как всегда перед большим сражением, Чжу Юаньчжан созвал военачальников на совет. Предложив всем занять кресла и табуреты, командующий усадил Чэнь Есяна рядом с собой, на скамью. Военачальники переглянулись, но промолчали. Смеют ли они упрекать за предпочтение, оказанное Чэнь Есяну? Вчерашний враг привёл к «Красным повязкам» добрую половину из своих уцелевших полков, всех, кто откликнулся на его зов. Без такого пополнения было бы безумием отважиться на штурм хорошо укреплённого города.

– Благородная решимость нашего брата сражаться на стороне народа увеличила наше войско и подняла боевой дух воинов, – сказал Чжу Юаньчжан и внимательно оглядел каждого.

Военачальники коснулись подбородком груди, молчаливым кивком выразив своё согласие с командующим. Все понимали, что Цзицин необходим как опора на Юге, без которой не откроется путь на Даду.

– Наши разведчики действовали смело и решительно, – заговорил первым Ли Си. – Согласно донесениям, войско Фу Шоу численностью лишь немногим превосходит наше, однако главным его преимуществом является отборная конница. Конники Сюй Да не знают равных в меткой стрельбе, но их малая горстка, которую можно сравнить с ручьём, в то время как конница императорских войск разольётся, подобно реке в половодье.

– Советник забыл, что наши полки пополнили новые конники, – с заметным раздражением проговорил Чжу Юаньчжан.

– Прошу вас, не упрекайте мудрых и доблестных полководцев за их невольную забывчивость, – поспешил вмешаться Чэнь Есян. – Они вправе не доверять бывшему врагу, и не словами, а делом мне предстоит развеять понятную подозрительность. – Чэнь Есян слегка поклонился. – В старых книгах сказано: «Избегайте мест, где противник силён, наносите удар, где он слаб». Фу Шоу силён своей конницей и хорошим оснащением войска. Каждый его солдат носит доспехи и вооружён лучшим оружием. Отряды пехоты составили «землю» и «небо». Конница поддерживает пехоту. Фу Шоу уверен в несокрушимости своей основной силы. Флангам он уделяет мало внимания. «Облака» и «ветры» в его построении играют самую незначительную роль.