Зимняя гонка Фрэнки Машины - Уинслоу Дон. Страница 28

Они набирали очки, делали деньги, хотя из этих денег не так-то много оставалось у них самих. Большую часть они отдавали Крису, а тот делился с Бапом, который делился с Ники Лочичеро. Несмотря ни на что, они не богатели, и Фрэнку это не нравилось, однако Майк, приехавший с Восточного побережья, принадлежал к старой школе.

– Так уж повелось, Фрэнки, – сказал он, когда Фрэнк пожаловался на жизнь. – Таковы правила. Мы ведь пока еще в самом низу. Нам нужно доказать, что мы умеем зарабатывать.

Фрэнк не стремился стать «настоящим» бандитом. Ему было плевать на устаревшие сицилийские штучки. Он просто старался заработать достаточно денег, чтобы купить свой дом.

Еще три года он горбатился и жил с Пэтти в съемной квартире в своем старом районе. А ведь он все время только и делал, что работал – когда не «набирал очки», водил лимузин, в основном в аэропорт и из аэропорта в Ла-Сюр-Мер-Спа в Карлсбаде.

Майк верил и не верил, когда Фрэнк рассказывал, что вез Мо Далица из аэропорта в Ла-Сюр-Мер, или просто «Сюр», как говорили местные жители и ценители здешних удовольствий. Далиц вернулся – он был адмиралом детройтской «Малой еврейской флотилии» до того, как Вена изгнал его в Кливленд. Со временем он стал ушами и глазами чикагских ребят в Вегасе, где его называли «еврейским крестным отцом».

– Далиц построил Сюр, – сказал Майк. – Он заставил «Транспортников» вложить деньги.

«Пенсионный фонд работников транспорта» совместными усилиями контролировали семьи Чикаго и Детройта, объяснил Майк. Посредником был некий Аллен Дорнер, сын «Красного» Дорнера, друга чикагского босса Тони Аккардо.

– Дорнер? – переспросил Фрэнк. – Он тоже был у меня в лимузине.

– Далиц и Дорнер?

– Ну да. Они приехали поиграть в гольф.

«Транспортники» часто играли в гольф в Сюре, и Фрэнк с Майком постоянно колесили туда-сюда, возя их в аэропорт и из аэропорта, по городу и, вечерами, за город. Фрэнку было ясно, почему его пересадили на лимузин – боссам нужен был свой человек, при котором «Транспортники» и мафиози могли спокойно поговорить.

– Твое дело – сидеть за рулем, – сказал ему Бап. – Держи уши на макушке, а рот на замке.

В его лимузине побывали не только Далиц с Дорнером. Возил Фрэнк и Фрэнка Фицсиммонса, распоряжавшегося фондом, пока Хоффа отсиживал срок. Фицсиммонс до того любил Сюр, что купил там кондоминиум и там же в отеле устраивал ежегодное собрание членов правления.

Фрэнк возил самых крутых парней, главным образом, с Восточного побережья, которым хотелось погреться и отдохнуть от снега. Среди них были Тони Провенцано, или «Тони Про», сидевший на филиале фонда в Нью-Джерси, и Джои Клоун Ломбардо, державший связь между Чикаго и Алленом Дорнером.

И парней из Детройта он тоже возил – Папу Джона Прицьолу и Тони Джекса Джакамоне, который работал с Хоффой.

Однажды Бап призвал к себе Фрэнка и Майка и сказал, чтобы они «начистили» лимузины, привели себя в порядок и ровно в девять утра отправились в аэропорт.

– В чем дело? – спросил Фрэнк.

Он понял, что надвигается нечто грандиозное, так как накануне вечером дважды ездил в аэропорт за Джои Клоуном и Тони Про, которых привез в Сюр.

А дело было в том, что Фрэнк Фицсиммонс, президент фонда, собирался устроить в Сюре пресс-конференцию и объявить о том, что профсоюз транспортников намерен поддержать кандидатуру Никсона на следующих выборах.

Ничего себе, думал Фрэнк. Уже ходили слухи, что «Транспортники» передали миллионы нелегальных долларов в фонд кампании Никсона. Курорт Сюр был их штабом на Западном побережье с тех пор, как Дорнер купил здесь кондоминиум с окнами на площадку для гольфа.

Фрэнк ухмыльнулся.

– За это Никсон простил Хоффу?

Бап улыбнулся в ответ.

– Хоффа всего лишь обыкновенный дешевый головорез, выбывший из лиги больших денег. За последние годы Фицсиммонс и Дорнер заработали столько миллионов, что большинство – против возвращения Хоффы. Хоффа хочет их смерти, однако не может не учитывать того, что они всех обогатили. Пока делаешь деньги для других, до тех пор живешь. Никогда об этом не забывайте.

Фрэнк не забывал.

– Так или иначе, – сказал Бап, – но после пресс-конференции повезете профсоюзников в Западный Белый дом. Возможно, Фрэнки, ты увидишь президента.

– А вас там не будет?

Бап улыбнулся, но Фрэнк заметил, что ему неприятно отвечать на этот вопрос.

– Меня нет в списке приглашенных. Из наших никого нет.

– Но, Бап, это же несправедливо.

– Ерунда. Не стоит обращать внимание.

Однако Фрэнк понял, что он обратил на это внимание.

Утром в сверкающем лимузине Фрэнк, одетый в свежевыглаженный черный костюм, подъехал к частной взлетно-посадочной полосе в Карлсбаде, чтобы встретить Аллена Дорнера, прилетевшего на частном самолете. Прошел слух, что Дорнер выложил Синатре три миллиона долларов за самолет «Гольфстрим», взяв деньги из кассы фонда.

– Доброе утро, Фрэнк, – сказал Дорнер, ступив на бетонированную площадку.

– Доброе утро, мистер Дорнер.

– Вроде будет хороший денек.

– Как всегда в Сан-Диего, – ответил Фрэнк, придерживая заднюю дверцу лимузина.

До Сюра они доехали быстро.

Фрэнк вместе с остальными водителями ждал на парковке, пока Фицсиммонс произносил речь, и еще шестнадцать членов правления стояли рядом с сияющими лицами. Кого тут только нет, подумал Фрэнк, а наших не видно.

– Нет, ты подумай, – проговорил щегольски одетый и немного нервничавший Майк, стоя рядом с безукоризненно чистым лимузином. – Мы поедем к президенту!

Когда Фицсиммонс закончил говорить, он и еще три члена правления сели в лимузин Фрэнка, который поехал первым, и все остальные лимузины последовали за ним по 5-му шоссе в Сан-Клементе, где находился Западный Белый дом.

Фрэнк уже бывал там.

Не в доме конечно же, а под красным обрывом – в море. Вместе с другими серфингистами они как-то оказались неподалеку и обнаружили этот обрыв рядом с Западным Белым домом. Почему-то это место называли Джинсой.

Может быть, стоит рассказать о нем Ричарду Никсону, подумал Фрэнк, подъезжая к воротам, у которых торчали тайные агенты в черных костюмах и черных очках. Его остановили, машину проверили. Да нет, подумал он, трудновато представить президента на доске.

Фрэнк показывал пальцами «V», когда, цепляясь пальцами обеих ног за доску, всеми силами старался удержаться на ней.

Ковабунга, пижон.

Тайные агенты пропустили шеренгу лимузинов. А почему бы и нет, подумал Фрэнк. Даже в материнских объятиях Никсону не было бы безопаснее, чем в присутствии такой делегации, хотя никто из этих людей не был связан обещанием оставить дома оружие. В конце концов, мы – его люди. Мы вместе делаем деньги.

Еще один тайный агент указал Фрэнку место на парковке. Открыв дверцу для Фицсиммонса и его людей, Фрэнк увидел, что к ним направляется президент Соединенных Штатов Америки.

Несмотря на весь цинизм двадцатилетнего парня 1970-х годов, Фрэнк не мог не признать, что ощутил нечто вроде трепета, даже страха. Увидев президента Соединенных Штатов Америки, главнокомандующего, бывший морской пехотинец выпрямился и едва удержался, чтобы не отдать честь.

Однако он испытал и кое-что еще – легкий приступ гордости оттого, что был причастен к происходящему хотя бы в качестве шофера. Он был частью могущественного сообщества… члены которого вхожи в дом самого президента Соединенных Штатов Америки… на его глазах президент сам выходит из дома, чтобы встретить их и поздороваться с ними.

Никсон широко раскинул руки, подходя к Фицсиммонсу.

– Слышал, у тебя хорошие новости, Фрэнк! – сказал он.

– Очень хорошие, господин президент!

Скорее всего, так и было, потому что Никсон, похоже, находился в отличном расположении духа. Он обнял Фицсиммонса, а потом пожал руки всем приехавшим, отлично работая на толпу, как и следует политику высокого класса. Пожав руки членам правления, он пошел дальше и пожал руки всем водителям.