Приглашение в Ад - Щупов Андрей Олегович. Страница 47

– В карманах, небось, нафталин?

– Да нет, цветки пижмы. Говорят, тоже спасает. От моли, тараканов и прочей нечисти.

– Мда… Ученый класс! С ним не поспоришь, – Вадим оглянулся на Саньку с Панчугой. На фоне лощеного хозяина смотрелись они, прямо сказать, сиротски. В кабинете, куда провел их Борис, были постелены ковры, и все трое с удовольствием скинули обувь, что, впрочем, еще больше подчеркнуло их «сиротское» положение. Лишь у одного Вадима носки выглядели более или менее прилично, у Саньки же с Егором в дружно сливающиеся прорехи во все стороны весело глядели круглые пальцы, и, может быть, впервые узрев себя в таком неприглядном виде, оба смущенно жались к стене, вызвав у Воздвиженова настоящий взрыв веселья.

– О, Господи!.. Ладно уж, выделю вам что-нибудь из спецодежды.

– Еще чего! – Санька попытался спрятаться за Егора.

– Да бросьте вы! Нашли, чего стесняться. – Вадим вольно уселся в кресло, руками огладил широкий стол. – Хозяин шикует, значит, не перечьте, а предлагает, – стало быть, еще есть. Берите, не то передумает. Кто их знает – этот ученый класс.

– Не передумаю, не бойся, – Воздвиженов оценивающе прищелкнул пальцами. – Ты ведь в курсе, у нас тут свое автономное водоснабжение, – для работающих в лабораториях душ обязателен. Вот и предлагаю – в целях, так сказать, санитарии и прочего… Вы в душ, а мы вашу одежку тем временем того.

– Чего того? – не утерпел подозрительный Санька.

– Выстираем, почистим, высушим. Есть у нас такой агрегат. Зовется Титан-Зэт. В общем выйдете отсюда чистенькими, свеженькими, благоухающими.

Егор в ужасе заморгал глазами.

– Чистенькими?

– Ну да. Управляться с водой проще простого. Задаешь температуру, нажимаешь кнопку, и пошло-поехало.

Вадим хитровато кивнул Саньке на Бориса.

– Думает, будем возражать!.. Мыло-то у тебя водится, профессорская твоя душа?

– Обижаешь, – Борис улыбнулся. – Даже шампуни. Заметь, все изготавливаем сами – и мыло, и пищу, и воду. Пока, конечно, в количестве ограниченном, но… На жизнь скупую хватает.

– Что ж, тогда не грех и объесть вас немножко. – Вадим поднялся. – Ну что, санкюлоты, двинули в чистилище?

«Санкюлоты» безрадостно кивнули.

Процедура мытья прошла весело. Санька с удивлением крутил в руках скользкий брусок мыла, округляя пальцы, выдувал радужные пузыри. Разобравшись с кнопочным управлением, окатил Егора холодной водой, громко завизжал, получив ответную струю. Словом, освоились достаточно быстро. На шум и гам в душевую заглянул перепуганный служащий, но имя Бори Воздвиженова подействовало, как пароль. Их оставили в покое.

– Не слишком ли хорошо они тут устроились? – высказал сомнение Егор.

– Нормально, Панча. Нормально. Если науку не кормить, что это будет за наука? Тем более, что кормили мы их только вначале, а теперь они сами себя обслуживают. Воду качают из собственных скважин, энергию берут от солнечных батарей и ветровых станций, мыло научились варить, хлеб выпекать. А кто поставил первый работающий белковый синтезатор для Ганисяна? Они. Скоро и второй обещают собрать. Так что, Егорша, не погоняй науку. Она – штука нужная. Откровенно говоря, если у меня на кого и есть надежды, так это только на них.

– Оно конечно, разве ж я против… А-а-а!.. – дико блажа, Егор отскочил в сторону. Его окатили ледяной водой со спины. Гогочущий Санька с пластмассовым тазом спешил обратно в свою кабину.

– Вот бармалей!..

С водой и стерильностью отношения у Егора были без того сложные. Холодной же воды он не терпел вовсе.

– Всего-то тазик! Чтобы чище был.

– Она ж ледяная, дурила!

– Это для закалки.

– Ну, Шуркаган, я тебе сейчас устрою закалку!..

Вадим предусмотрительно отшел от забияк подальше.

В просторном, выложенном белой плиткой предбанничке вытирались чистыми полотенцами – каждый своим, что тоже было в диковинку. На длинной от стены до стены скамье аккуратными стопками красовалось их собственное бельишко – выстиранное и проглаженное мудреной техникой Бориса.

– Вот так, господа, чудеса продолжаются! Одевайтесь. – Вадим великодушно развел руками, словно заслуга всего происходящего целиком и полностью принадлежала ему.

– Так-то оно так, только чегой-то оно другого цвета стало, – засомневался Егор, напяливая на себя исподнее. – Может, и не мое вовсе?

– Твое, твое, не сомневайся! Хотя понимаю… Твое-то чернущее было, а это салатное, – Вадим фыркнул. – Забыл уже, наверное, каких расцветок одежда бывает?

– Что я – Чехов, чтобы все помнить?

– Оно и видно, что не Чехов.

Скрипнула дверь, в предбанник заглянул Боря Воздвиженов.

– Помылись?

– Еще как! – взвизгнул Санька. – У Панчи целых три родимых пятна обнаружилось! А мы и не знали.

– Хорошо, значит, мылись.

Вадим виновато взглянул на Бориса.

– Воду у тебя хоть не всю выплескали?

– Ерунда, – Воздвиженов пренебрежительно качнул плечом. – Слава Богу, растем. Во всяком случае можем уже позволить себе не думать о таких мелочах. Это поначалу была нехватка, а сейчас – тьфу-тьфу.

– Ух ты! – Санька восхищенно погладил себя по животу, изучая шелковистую свежесть выстиранной и выглаженной рубахи. – Аж похрустывает.

– Ну вот. Теперь на вас можно глядеть и улыбаться, – Воздвиженов и впрямь был доволен.

– Гляди, – разрешил Вадим. – А заодно рассказывай. И учти, я приехал не просто в душ да на чаи. Можешь считать меня полномочным представителем муниципалитета. И даже чуть более того.

– Ага… Нужна дежурная сводка или что посерьезнее?

– Скорее, последнее. Грядут великие перемены, и потому я должен подробнейшим образом знать ваши ближайшие перспективы.

– Тогда вперед, полномочный представитель! – Борис, бородатый, высокий, вальяжный, приглашающе указал рукой.

Миновав короткий коридор, за стенами которого гудела невидимая аппаратура, благоухающая троица вновь вернулась в знакомый кабинет.

– Будем пить чай. Особый, антистрессовый. С нашими собственной выпечки булочками. Нет возражений?

– Смеетесь, что ли? – у Саньки округлились глаза. – Кто же от чая откажется! Да еще с булочками!

– Вот и славно! За чаем и побеседуем…

Воздвиженов сдержал слово. Очень скоро все четверо сидели за столом и шумно прихлебывали из глянцевито поблескивающего фарфора ароматный чай. К чаю прилагались не только булочки, но и самые настоящие бутерброды – скудненькие, в школьную тетрадку толщиной, но и это показалось им роскошеством. В нынешнем городе в гости обычно не зывали, а если и зывали, то за стол не усаживали.

– Значит, от теории помех ты успел отречься? – Вадим с удовольствием держал в ладонях горячую чашку. – А ведь раньше, помнится, она тебя привлекала.

– Раньше меня много что привлекало. Только какая же эта теория? Так, предположение на уровне измышлений. И кстати, даже в качестве предположения – очень и очень неконструктивное. Мир – не игрушка, и если всерьез предполагать, что он сломался, то починить его мы скорее всего не сумеем, – Борис хмыкнул. – А раз нам его не починить, то…

– То?

– То и следует исходить из классических вариантов, а прежде всего из предположения, что все начиналось исподволь и не враз. Шли десятилетия, таяли и сходили ледники, умирал озоновый слой, учащались землетрясения – словом, все шло на спад, включая и наши спортивные рекорды. Помнишь ту роковую олимпиаду?

– Это когда никому не дали ни одной медали?

– Вот-вот, первый звоночек! Беспрецедентный случай, когда места делили, а рекордов не устанавливали. Потому как снизилась планочка. Даже в мощностных видах состязаний. Пошел человек-человечище по убывающей, несмотря на методики, на суперстадионы и допинговые добавки. Что-то похожее началось с курицами-несушками, с коровами, с волжским осетром и амурской калугой. Гнилое мясо на живом и так далее.

– А может, это американцы? – встрял неожиданно Егор Панчугин. – Или Иран с Пакистаном? Целились ведь, гады! Постоянно!