Большие каникулы - Сынтимбряну Мирча. Страница 4

Пот струится по его лбу, растекаясь на восток и на запад, точно голубоватые жилки, изображающие сеть рек на карте, у которой стоит Михай.

— Ну, куда же впадает Нил? — нетерпеливо повторяет учитель.

Снова раздается прерываемое время от времени жужжание.

— Ты не выучил?

— Как же, товарищ учитель, наизусть вызубрил. Не знаю, сколько раз прочитал… Я так учу уроки, все уроки, — как стихи. Только вот не могу пропустить ни одной строфы… То есть, я хочу сказать, фразы. Разрешите, я уже дошел до истоков… ж-ж-ж… ж-ж-ж…

— Ну? Так куда же он впадает?

— Это очень длинная река, товарищ учитель. Почти на две страницы… э-э-э-э… э-э-э-э…

— Готово?

— Сейчас, сейчас он впадет. Осталось еще два абзаца, потом будет рисунок — верблюды под пальмами и… ж-ж-ж-ж… ж-ж-ж… потом он впадет! — Михай останавливается, глубоко вздыхает и бубнит дальше: «Эта река, длиной в 6 500 километров, образуя обширную дельту, впадает в пустыню Сахару, где скалы и песок накаляются до плюс 70–80 градусов и где нет ни капли воды…»

— Нил впадает в пустыню Сахару!

— Да… так и в книге сказано! Вторая строчка снизу, под саркофагом.

Михай вытаскивает учебник географии и, вытянув шею, словно гусь, идет к учительскому столу.

— Вот пожалуйста, — тычет он пальцем и читает: «Эта река длиной в 6500 километров, образуя обширную дельту впадает в… в Средиземное море».

Он смущенно бормочет что-то, водя пальцем по строчкам и вдруг улыбается во весь рот:

— Я пропустил одну строчку, товарищ учитель… одну-единственную. Но для меня одна строчка не проблема! Честное слово, к следующему разу выучу!

ПИСЬМЕННАЯ РАБОТА… УСТНО

ИЗВЕСТНО, ЧТО С ТЕХ САМЫХ ПОР, как люди изобрели триместриальные, годовые и экзаменационные контрольные работы, все они бывают письменными. Про них так и говорят: письменная работа. Не менее известен и принятый порядок: ученик вырывает из тетради лист бумаги, думает несколько минут и — принимается за дело, то есть начинает писать. Разумеется, тот ученик, который подготовился. Остальные тоже принимаются за письменную работу, только… в основном — устно.

Тема работы может быть любой. Скажем: «Как вы провели каникулы?»

А вот и наш герой. Он начинает свою работу с призыва — шепотом, но весьма драматичным, он обращается к соседу по парте:

— «Каникулы» пишется с большой буквы? С маленькой? А почему, они ведь были большие?! Наклонись немного, я ничего не вижу! И пиши покрупнее, чтобы я мог разглядеть… Когда начались каникулы? Тридцатого? Нашей эры? Ты уверен? Ох, из-за твоего плеча мне не видно целых три предложения.

Несколько мгновений он молчит, насупившись, потом снова идет в наступление:

— Чего ты пишешь там про Плоешть? Про нефтяные источники тоже надо? Скажи мне, пожалуйста!.. Ну ладно же! Я больше с тобой не разговариваю. Не дождешься! (Снова просительно.) Ну скажи, пожалуйста! (Гневно.) Ладно, попробуй еще прийти ко мне за насосом для велосипеда! (Кротко.) Ну, пожалуйста, покажи! Я тебе и велосипед для насоса дам.

Мальчик напряженно и жалостно вытянул шею и похож теперь на жирафа, заболевшего ангиной.

— Что ты там написал, в третьей строчке? — канючит он. — Курица или улица? Красиво?… или крапива? Не скажешь? Не скажешь, да? Ну ладно, на первом же собрании я пожалуюсь на тебя всему классу. Вот увидишь, — бубнит наш герой со слезами на глазах.

Сосед спокойно поворачивается к нему:

— На что пожалуешься? Что я не дал тебе списать?

— Нет, — взрывается незадачливый плагиатор. — Что ты пишешь коряво и… и неразборчиво!

ИГРА В КРАСКИ

— КАК, ВАМ ОНА НЕ ЗНАКОМА?

Очень жаль!

Она развивает воображение, наблюдательность, чувство цвета, а главное — в нее можно играть где угодно. Дома, в трамвае, в школе. Тебе называют какой-нибудь цвет, а ты должен указать предмет того же цвета, причем быстро, пока не сосчитают до пяти. Иначе — ты проиграл. Волнующая игра! Ты забываешь обо всем — об учителях, об уроках и — без всякого преувеличения! — даже о переменах.

— Зеленый!

— Вот, моя ленточка.

— Желтый!

— Цепочка на шее.

— Голубой!

— Полоска на носке.

— Фиолетовый… фиолетовый раз, фиолетовый два, фиолетовый три…

— Чернильница! Ух, чуть не проворонила!

Девочка облегченно вздыхает. Учитель рисует на доске карту Африки, а в классе слышно лишь шуршание карандашей по бумаге… да шопот за партой возле двери:

— Коричневый… коричневый раз, коричневый два…

— Мои туфли…

— Они не коричневые, дорогая, а цвета кофе с молоком.

— Это все равно, дорогая. Разве кофе с молоком не коричневое?

— Коричневое, но твои туфли…

— А шнурки какие, не видишь?

— Ладно, пусть будет по-твоему. Кирпичный! Кирпичный раз, кирпичный два… три… четыре…

— Божья коровка! Вон она, забралась на парту, крошечная какая! Ух, и испугалась же я!.. Никак не могла придумать что-нибудь кирпичное…

Урок окончен. Подруги вернулись домой и учат географию.

— Хватит играть! Нужно заниматься.

— Зачем?

— А затем, что послезавтра у нас контрольная.

— Ну и что? Давай сочетать игру с учебой. Вот посмотри: где течет… Красная река?

— В тюльпанах…

— Где Белое Море?..

— На скатерти!

— Где живут серебристые волки… Серебристые раз, серебристые два…

— В кастрюльке на буфете.

— Молодец! Видишь, как интересно? Какая река впадает в Желтое море? Желтое раз…

А теперь не угодно ли вам будет посетить урок географии в седьмом классе той школы, где учатся наши подруги? Вот какая-то ученица водит указкой по карте Сибири и показывает ее реки.

Учитель одобрительно кивает и довольный что-то бормочет.

Но где же наши подружки? Они уже ответили? Посмотрим в журнале. Да, их уже спрашивали… И против их фамилий в белом журнале стоят две тройки, проставленные красными чернилами голубой ручкой учителя. А что же они сами? Сидят обе желто-зеленые на кофейного цвета парте, в то время как кирпичного цвета жучок ползет по серой обложке тетради, и в воздухе дрожат его черные усики.

ЛОВКАЧ НА УРОКЕ

ВЫ ДОЛЖНЫ НЕПРЕМЕННО И КАК МОЖНО СКОРЕЕ познакомиться с Матеем. Или с Тиликой, как его называют ребята. И не потому, что в этом мальчике — как вы сами сможете убедиться — есть что-то исключительное или хотя бы особенное: рост у него нормальный, вес тоже, рот, нос, лоб без особых примет, он в меру чист (или грязен, предпочел бы я сказать, но ведь известно, что грязным нельзя быть в меру) и т. д. И несмотря на все это, повторяю, вам нужно с ним познакомиться и, уверяю вас, вы не скоро его забудете. Но для этого следует увидеть его на уроке, когда он отвечает.

Увидеть, как он идет через весь класс к доске, просительно стреляя глазами направо и налево.

— Что нам задано, эй, что нам задано?

Потом с улыбкой — учителю:

— Как хорошо, что вы меня сегодня вызвали! — И в ту же секунду, повернувшись к классу:

— Не подводите меня, эй, не подводите!

— Ну, Матей, что вам на сегодня задано? — спрашивает учитель.

Тилика незаметно отступает к первой парте и пяткой нажимает на ногу приятеля:

— Подсказывай!

Потом, невинно взглянув прямо в глаза учителю:

— Я не понял вопроса… Подсказывай!

— Что вам на сегодня задано?

Мальчик закрывает глаза, сжимает кулаки, топчется на месте, вздыхает:

— Я… не могу выговорить… такое трудное название… Учитель делает знак девочке, тоже вызванной к доске.

— Про Василе Лупу, — говорит та.

— Я это и хотел сказать! — выпаливает Тилика, словно преодолев наконец ляпсус.