Визитная карточка хищницы - Борохова Наталья Евгеньевна. Страница 52
– Но закончится процесс и…
– Да, и Суворова оправдают. Разве не так?
– Похоже, так, – нехотя сдалась Елизавета. – Но постойте, вы же сможете все изменить! Вот за этим я и приехала сюда.
– Каким образом?
– Это просто. – Глаза Лизы возбужденно заблестели. – Вы вернетесь со мной и дадите показания против Суворова!
– Да вы что, с ума сошли?
– Нисколько! Я внимательно прочитала дело. Вас же нельзя обвинить ни в одном серьезном преступлении. Если что и будет, то такая мелочь, за которую вас никто не посадит!
– Лиза, я не про это! Господи, я согласился бы отсидеть все, что мне положено. Только бы вернуться к нормальной жизни! Но это невозможно. Как только узнают, что я жив, со мной расправятся, и на этот раз по-настоящему.
– Но если вы дадите показания, Суворову конец! Он не сможет выпутаться.
– Вы даете гарантии?
– Я… пожалуй, нет. Но вы должны решиться! Ведь вы сами сказали, что ваша настоящая жизнь похожа на смерть. Вы должны!
– Я никому ничего не должен!
– Вспомните о вашем сыне, о жене, о родителях, наконец. Будьте же мужчиной!
– Я не знаю, – почти застонал Лесин. – Я запутался… Я не могу пойти на это! Не просите.
Он опустил голову на руки точно так же, как недавно его отец. Плечи его безвольно поникли.
«Господи! Он же совсем седой. А ему только тридцать лет!» – пронеслось в голове Елизаветы.
– Расскажите мне о сыне, – вдруг тихо попросил он.
Антон был разочарован. Пустая поездка, как он и предполагал. Какие открытия пытался сделать Грановский, неясно, но девица полностью подтвердила ту версию, которая была известна адвокатам из материалов дела. Ему хотелось надеяться, что Грановский сдержит свое слово и выплатит ему вторую часть вознаграждения. Ведь он добросовестно выполнил его поручение. Хотя кое-где он сплоховал. Семен Иосифович просил не спускать с Дубровской глаз, а она возьми и заяви вдруг, что собирается остановиться у своих родственников. Пришлось смириться, не силой же ее тащить в гостиницу. Контакт был потерян. Хотя он не думал, что пропустил что-нибудь интересное. Девица Лесина оказала им не самый радушный прием, и обращаться к ней повторно было бы верхом глупости. Ну что же! Может, все складывается к лучшему. Не очень-то приятно шпионить за девушкой, которую недавно считал своей подругой. Но такова жизнь! Деньги сейчас ему были нужны позарез.
Самолет уже выруливал на взлетную полосу. Через пару часов они окажутся дома. Он искоса оглядел Елизавету. Она чему-то улыбалась, прикрыв глаза. Шут их знает, этих женщин. Когда все нормально, они находят повод для грусти. Когда все идет из рук вон плохо, они веселятся. Что до него, то он, Антон Козырев, никогда не был силен в понимании загадочной женской натуры.
Елизавета улыбалась. Потрогав лежащую на коленях сумочку с заветной фотографией, она еще раз прокрутила в памяти последний разговор с Соней. Она узнала нечто важное, но как получить из этого знания реальную пользу, она пока плохо представляла. Фотографию она взяла тайком, избежав ненужных объяснений с хозяйкой. Она усмехнулась. Так недолго стать воровкой! Вначале – рисунок простофили Зверева, теперь – фотоснимок, где среди прочих был изображен человек, способный дать новый поворот во всей этой запутанной истории.
Дубровскую переполняла радость. Ей не сиделось на месте. Она прикидывала, стоит ли поделиться с Антоном своими новыми открытиями или же сохранить все в тайне. Вот тогда будет сюрприз так сюрприз! Лиза представила, какой фурор она произведет в суде. Ее смущало лишь то, что предстоящая сенсация погубит не только Суворова, но и ее подзащитного Зверева. Не то чтобы ей было его жалко, но она все же являлась его адвокатом. Лиза заерзала на месте. Пожалуй, с точки зрения профессиональной этики защитника, это будет вопиющим нарушением прав клиента. Человек, призванный защищать, вопреки краху обвинения добивается вынесения своему подзащитному наказания в виде пожизненного срока лишения свободы. Так у нее могут быть неприятности! Придется все-таки посоветоваться с Антоном, чтобы не попасть впросак.
– Антон!
– Да? – ответил тот полусонно.
– Что должен делать адвокат, если он получает неоспоримые доказательства виновности своего подзащитного? Предположим, обвинению они неизвестны, суду – тем более. А адвокат – бац и нашел то, о чем никто и не догадывался.
– Молчать должен в тряпочку! Что же еще…
– И только? – разочарованно спросила Елизавета.
– Ну, а еще он может сменить поле деятельности и уйти работать в прокуратуру.
Антон зевнул.
– Угомонись, Дубровская, и отдохни! Набегался я с тобой по Москве, а толку чуть!
И одним глазом глянул на Елизавету.
– Или я ошибаюсь? – спросил он подозрительно.
Сдерживаться было уже выше ее сил.
– Я видела Лесина! – выпалила она.
Антон на мгновение потерял дар речи, но в следующую секунду он уже овладел собой. Сон как рукой сняло. Елизавета, чрезвычайно довольная собой и розовая от волнения, принялась выкладывать обстоятельства встречи с Лесиным. Козырев потрясенно молчал. Когда словесный поток у Елизаветы иссяк, у него хватило сил спросить только:
– И что теперь?
– Неужели я еще не сказала? – опомнилась Елизавета. – Он согласился дать показания против Суворова. Я его встречаю в аэропорту в следующий вторник!
– У нас проблема, Александр Петрович! Боюсь, что очень крупная, – начал нелегкий разговор Грановский.
– Выкладывайте! – дал согласие Суворов.
Он находился в прекрасном расположении духа и благодушно взирал на взволнованного адвоката.
– Э-э, с чего бы начать? – Грановский замялся, пытаясь определить верную стратегию беседы. – В общем, так… В следующий вторник в наш город прилетает человек, показания которого могут стать губительными для вас.
– Кто он? – Суворов заметно напрягся.
– Лесин.
– Что-о?! – Александр уставился на своего адвоката, словно пытался распознать у того признаки начинающейся шизофрении. – Это что, такая шутка?
– Хотелось бы. Однако это правда. Лесин жив и, судя по всему, хочет размазать вас своими показаниями.
– Да вы понимаете, что говорите?! – Суворов начал нервно смеяться. – Он что, птица Феникс, воскресшая из пепла? Лесин мертв! И черт с ним. Не хочу об этом вспоминать!
– Вы, кажется, говорили, что он жив и скрывается в Испании. Так вот, он вернулся и жаждет вашей крови.
– Да вы в своем уме?! – заорал Суворов. – Мало ли, что я вам говорил? Вы же умный человек и сами понимаете, что к чему!
– Меня не интересовала правда! – повысил голос Грановский. – Не интересует и сейчас. Но Лесин жив, и мне это известно из достоверных источников! Извольте выслушать все, что мне удалось узнать.
Рассказ дался Грановскому нелегко. Суворов поначалу изумленно молчал, затем нервно забегал по небольшой комнатке следственного бокса, стучал кулаками в зеленые казенные стены, матерился. Заглянул выводной и, призывая к порядку, пообещал тотчас же завершить свидание. Суворов покорно сел и на время затих, но по бешено пульсирующей жилке на его виске Грановский понял, что его подзащитный еле сдерживает рвущийся на волю гнев. Больше всего его потрясло не известие о чудесном «воскрешении» бывшего товарища и даже не те последствия, которые оно за собой влечет, а предательство самого близкого друга Марьина. Суворов не хотел верить своим ушам, но ровные кирпичики раскрываемой адвокатом интриги без проблем укладывались в стройную высокую стену горькой истины, навсегда отлучающую Александра от человека, близкого ему с детства. Он не хотел осознавать, что змеей, прирученной и пригретой на его груди, был тот, кому он доверял больше всего. Олег Марьин! Самый верный, самый преданный товарищ, умный, дьявольски изобретательный. «И последний!» – вдруг пришло в голову Александра. Последний из трех друзей, с которыми он собирался покорить мир. «Нет со мной Олега, как нет ни Зверева, ни Лесина… Я остался один. Есть, конечно, Ольга, но нет рядом крепкого плеча друга».