Багдадская встреча - Кристи Агата. Страница 17

Виктория немедленно приняла решение держаться от нее подальше. Интуиция ей подсказывала, что таких морочить слишком уж сложно.

Она возвратилась в комнату, села на кровать и задумалась над своим положением. В настоящее время она проживает в отеле «Тио» – гостинице, явно не принадлежащей к разряду дешевых. В кармане у нее имеется четыре фунта семнадцать шиллингов. И она уже задолжала за плотный обед, ведь миссис Клиппс больше не обязана ее кормить. Виктория к ней нанималась только за бесплатную дорогу до Багдада. Теперь сделке конец. Виктория в Багдаде. А миссис Клиппс получила квалифицированную помощь епископской племянницы, она же – бывшая больничная сиделка и опытная секретарша. Взаимные обязательства выполнены, к полному удовлетворению сторон. Миссис Клиппс вечерним поездом отбывает в Киркук – и прости-прощай. На миг Виктории подумалось: а вдруг миссис Клиппс непременно пожелает сделать ей на прощанье подарок наличными? Но пришлось с этой мыслью сразу же расстаться ввиду крайней маловероятности. Откуда миссис Клиппс знать, что Виктория находится в бедственном финансовом положении?

Что же в таком случае делать? Ответ не замедлил объявиться: разумеется, найти Эдварда.

Тут Виктория с досадой сообразила, что не знает его фамилии. Эдвард – и Багдад. Не так-то много, подумала она. Совсем как та сарацинская дева, [69] которая при-ехала в Англию, зная одно лишь имя своего возлюбленного. «Гилберт» и «Англия». Романтично, конечно, – но довольно неудобно. Впрочем, в Англии в эпоху крестовых походов фамилий вообще не было. Зато, с другой стороны, Англия побольше Багдада. Хотя тогда она была не так густо заселена.

Виктория с усилием оторвалась от этих интересных размышлений и вернулась на твердую землю. Она должна немедленно найти Эдварда, и Эдвард должен найти ей работу. Тоже немедленно.

Она не знает фамилии Эдварда, зато знает, что он приехал в Багдад в должности секретаря доктора Ратбоуна, и этот доктор Ратбоун, надо полагать, – человек известный.

Виктория попудрила нос, пригладила рукой волосы и спустилась по лестнице в холл добывать информацию.

Хозяин гостиницы, любезнейший Маркус, проходя мимо, при виде ее рассиялся еще больше.

– А-а, это мисс Джонс! Вы пойдете со мной, милая барышня, и чего-нибудь выпьете, хорошо? Английские барышни – это моя слабость. В Багдаде я всем английским барышням и дамам лучший друг. Им у меня в гостинице всегда рады. Идемте, мы с вами посидим в баре.

Виктория, ничего не имевшая против дарового угощения, охотно последовала за ним.

В баре, сидя на высоком табурете и потягивая джин, она приступила к добыванию информации:

– Вы не знаете доктора Ратбоуна? Он недавно приехал в Багдад.

– Я знаю в Багдаде всех и каждого, – радостно отозвался Маркус Тио. – И все и каждый знают меня. Это чистая правда, можете мне поверить. О! У меня столько друзей!

– Да, конечно, – сказала Виктория. – А доктора Ратбоуна вы знаете?

– На той неделе у меня останавливался проездом маршал авиации, самый главный на всем Ближнем Востоке. Он мне говорит: Маркус, мерзавец ты эдакий, я тебя не видел с сорок шестого года. Что-то, я смотрю, ты не похудел. Такой приятный человек. Очень его люблю.

– А доктор Ратбоун? Он тоже приятный человек?

– Я люблю людей, которые, знаете, умеют получать удовольствие. Кислые лица – это не по мне. Мне нравятся люди веселые, молодые и прелестные, как вы. Маршал авиации, он мне говорит: женщины, Маркус, ты слишком их любишь. А я ему отвечаю: да нет, моя беда, что я слишком люблю Маркуса… – Он разразился громким хохотом и вдруг закричал: – Иисус! Иисус!

Виктория страшно изумилась, но оказалось, что так зовут бармена. Удивительный край этот Восток.

– Еще порцию джина с оранжадом [70] и виски, – распорядился Маркус.

– Я, пожалуй, больше не буду…

– Да, да, будете, все очень-очень слабое.

– Так насчет доктора Ратбоуна?.. – попробовала настоять Виктория.

– Эта миссис Гамильтон Клиппс – странная фамилия, правда? – с которой вы приехали, она американка, да? Я люблю американцев тоже, но главная моя любовь – англичане. Американцы, они постоянно о чем-то беспокоятся. Но они бывают большие молодцы. Мистер Саммерс – знаете его? – как прилетел в Багдад, так столько выпил, что потом трое суток спал без просыпу. Это, я считаю, чересчур. Нехорошо.

– Помогите мне, прошу вас, – воззвала Виктория.

Маркус посмотрел на нее с недоумением.

– Конечно, я вам помогу, о чем разговор. Я всегда помогаю моим друзьям. Вы только скажите – и все немедленно будет сделано. Бифштекс фирменный – индейка, приготовленная с рисом, изюмом и пряностями, изумительно вкусно – или молоденькие цыплята…

– Не надо мне молоденьких цыплят – пока, – благоразумно добавила Виктория. – Мне нужно разыскать этого доктора Ратбоуна. Фамилия Ратбоун. Приехал в Багдад недавно. И с ним… секретарь.

– Не знаю, – сказал Маркус. – В отеле «Тио» такого нет.

Он явно подразумевал при этом, что человек, не останавливающийся в «Тио», все равно что вообще не существует.

– Но есть ведь и другие гостиницы, – не отступалась Виктория. – А может быть, у него тут дом.

– О да, есть другие гостиницы. «Вавилонский дворец», «Сеннахериб», отель «Зобейда». Это хорошие гостиницы, не спорю, но не такие, как «Тио».

– Верю, – успокоила его Виктория. – Но вам неизвестно, может быть, доктор Ратбоун остановился в одной из них? Он заведует тут каким-то обществом, что-то связанное с культурой… и книгами.

При упоминании о культуре Маркус сделал серьезное лицо.

– Вот то, что нам надо, – важно проговорил он. – Побольше культуры. Искусство, музыка – это очень хорошо, это прекрасно. Я сам люблю скрипичные сонаты, которые покороче.

Виктория, хотя и была с ним полностью согласна, особенно в последнем пункте, вынуждена была признать, что ей ничего не удается от него добиться. Конечно, поговорить с Маркусом – одно удовольствие, он такой трогательный в своем чисто детском упоении жизнью, но вся ситуация напоминает попытки Алисы в Стране чудес [71] найти тропинку, ведущую на вершину холма. Какую тему ни изберешь, все равно возвращаешься в исходную точку: к Маркусу!

От третьего стакана она отказалась и печально встала. Голова слегка кружилась. Коктейли были далеко не слабые. Она вышла из бара на террасу и, облокотясь о перила, стала смотреть на реку. Вдруг кто-то у нее за спиной произнес:

– Извините меня, но вам лучше сходить надеть пальто. Вам, должно быть, после Англии кажется, что здесь сейчас настоящее лето, но с заходом солнца становится очень холодно.

Виктория узнала пожилую англичанку, с которой разговаривала на балконе миссис Клиппс. У нее был характерный хриплый голос, огрубевший от гиканья на псовой охоте. В меховой шубе, с пледом на коленях, она сидела в кресле и пила виски с содовой.

– Благодарю вас, – сказала ей Виктория и хотела немедленно ретироваться, но не успела.

– Позвольте мне назвать себя, – сказала дама. – Я миссис Кардью Тренч. (Подразумевалось: из достопочтенного [72] семейства Кардью Тренчей.) А вы, если не ошибаюсь, приехали с миссис – как бишь ее? Гамильтон Клиппс?

– Да, – ответила Виктория.

– Она мне сказала, что вы – племянница епископа Ллангоуского.

Тут Виктория мобилизовала все свои таланты.

– В самом деле? – переспросила она чуть-чуть, в самую меру, иронично.

– Она, должно быть, что-то перепутала?

Виктория снисходительно улыбнулась:

– Американцам бывает трудно разобраться в наших именах. Действительно, звучит немного похоже. Мой дядя, – объяснила Виктория, импровизируя на ходу, – епископ в Лангоа.

– Лангоа?

– Да. Это в Тихоокеанском архипелаге. Колониальный епископ, само собой.