Смерть на Ниле (др. перевод) - Кристи Агата. Страница 18

– Разумеется, сэр.

– Пока это все. Ступайте и продолжайте работать. Если мне что-нибудь потребуется, я вас найду.

Капитан облегченно вздохнул и вышел.

– Садитесь, доктор Бесснер, – произнес Рэйс, – и расскажите нам обо всем, что произошло вчера вечером.

Они молча слушали, пока доктор своим оглушающим басом излагал события.

– Все ясно, – не раздумывая, заявил Рэйс.

– Девица довела себя до истерики, да еще выпила две рюмки джина и принялась палить – сначала в мужчину, а потом и в Линнет Дойль.

Доктор покачал головой.

– Не думаю. По-моему, это невозможно. Вряд ли она написала бы на стене первую букву своего имени. Это было бы нелепо.

– Отчего же? – возразил Рэйс.

– Ослепленная яростью и ревностью…

– Нет, – покачал головой Пуаро.

– Это на нее не похоже. Слишком грубо.

– Тогда можно найти лишь одно объяснение. Кто-то преднамеренно написал букву «Ж», чтобы бросить подозрение на мисс де Бельфорт.

– Да, – кивнул Бесснер, – но убийце в высшей степени не повезло, ибо, могу вас заверить, молодая фрейлейн была не в состоянии совершить это убийство.

– Почему.

Бесснер рассказал об истерике Жаклины и обо всех обстоятельствах, которые привели мисс Бауэрс в ее каюту.

– Я думаю, вернее, я знаю, мисс Бауэрс провела с ней всю ночь.

– Если все так, как вы говорите, то это весьма упрощает дело, – сказал Рэйс.

– Кто обнаружил труп? – спросил Пуаро.

– Горничная миссис Дойль

– Луиза Бурже. Она вошла в каюту, как обычно, разбудить свою госпожу, нашла ее мертвой, вышла и упала на руки стюарда в глубокий обморок. Стюард сообщил капитану, а тот – мне. Я нашел доктора, а потом отправился к вам.

Пуаро кивал головой.

– Надо сообщить Дойлю, – сказал Рэйс.

– Вы говорите, он спит?

– Да, – подтвердил Бесснер, – он еще спит в моей каюте. Я ввел ему сильное снотворное.

Рэйс обернулся к Пуаро.

– Так, – сказал он, – по-моему, нам не следует задерживать доктора. Огромное спасибо, доктор.

Бесснер поднялся.

– Я пойду позавтракаю. Потом вернусь в свою каюту, погляжу, как там Дойль.

– Спасибо.

Бесснер вышел. Пуаро и Рэйс посмотрели друг другу в глаза.

– Ну, что скажете, Пуаро? – начал Рэйс.

– Вы возглавляете дело. Я готов выполнять ваши приказания. Распоряжайтесь.

Пуаро поклонился.

Дверь отворилась и вошли Фактора и Корнелия.

– Какой ужас! – на одном дыхании затараторила Корнелия.

– Бедная, бедная миссис Дойль! Такая очаровательная! Какой бессердечный дьявол решился причинить ей боль! А мистер Дойль! Он лишится рассудка, когда узнает! Даже вчера он так беспокоился о ней, боялся обеспокоить ее всем этим скандалом!

– Вот как раз об этом мы и хотели бы услышать от вас, мисс Робсон, – перебил Рэйс.

– Мы хотели бы узнать поподробней, как все происходило.

– Да, да, я понимаю. После бриджа миссис Дойль ушла в свою каюту. Но я не уверена, правда ли она пошла в каюту?

– Да, – сказал Рэйс.

– Я видел сам. У ее дверей я пожелал ей спокойной ночи.

– Сколько было времени? – поинтересовался Пуаро.

– Господи, я не знаю, – отвечала Корнелия.

– Двадцать минут двенадцатого, – сказал Рэйс.

– Хорошо. Значит, в двадцать минут двенадцатого мадам Дойль была жива и здорова. Кто же находился в салоне в этот момент?

– Там был Дойль, – вступил в разговор Фактора, – мисс де Бельфорт, я и мисс Робсон.

– Правильно, – подтвердила Корнелия.

– Мистер Пеннингтон допил рюмку и ушел спать.

– Когда он ушел?

– Ну, минуты через две-три.

– До половины двенадцатого?

– Да, конечно.

– Таким образом, в салоне оставались вы, мадемуазель Робсон, мадемуазель де Бельфорт, мсье Дойль и мсье Фантора. Чем все вы были заняты?

– Мистер Фантора читал. Я вышивала. Мисс де Бельфорт, она… она…

Фантора пришел ей на помощь.

– Она пила джин, рюмку за рюмкой.

– Да, – подхватила Корнелия.

– Она разговаривала со мной, расспрашивала о моем доме, семье. И она все говорила мне разные вещи, но, мне кажется, все это предназначалось мистеру Дойлю. А он очень сердился, но ничего не говорил. По-моему, он ждал, что она выговорится и успокоится.

– Но она не успокаивалась? Корнелия покачала головой.

– Я хотела уйти, но она не пускала. И мне было ужасно, ужасно неловко. Потом мистер Фантора ушел…

– Понимаете, я был там лишним, – заговорил Фантора.

– Я надеялся уйти незаметно. Мисс де Бельфорт явно хотела устроить сцену.

– И тут она достала пистолет, – продолжала Корнелия, – мистер Дойль вскочил, чтобы отобрать, но она успела выстрелить и попала ему в ногу. Тогда она стала плакать и кричать, а я испугалась до смерти и побежала догонять мистера Фантора. Он вернулся со мной, а мистер Дойль попросил нас не поднимать шума, а один из слуг услыхал выстрел и заглянул в салон, а мистер Фантора объяснил ему, что все в порядке, а потом мы отвели Жаклину в ее каюту и мистер Фантора оставался с ней до тех пор, пока я не привела мисс Бауэрс.

– Корнелия остановилась перевести дух.

– Когда все это происходило? – спросил Рэйс.

– Боже, право не знаю, – снова сказала Корнелия, но Фантора быстро ответил:

– Должно быть, минут двадцать первого. Я пришел к себе в каюту в половине первого.

– Разрешите мне уточнить, – заговорил Пуаро.

– После того как мадам Дойль ушла, кто-нибудь из вас четверых выходил из салона?

– Нет.

– Вы уверены, что мисс де Бельфорт все это время оставалась в салоне?

– Абсолютно уверен, – быстро ответил Фантора.

– Ни Дойль, ни мисс де Бельфорт, ни я, ни мисс Робсон не выходили из салона.

– Хорошо. Таким образом, мы установили, что мадемуазель де Бельфорт не имела возможности застрелить мадам Дойль до, скажем, двадцати минут первого. Значит, вы, мисс Робсон, отправились за мисс Бауэрс. Была ли мадемуазель де Бельфорт одна в каюте в течение этого времени?

– Нет, мистер Фантора оставался с ней.

– Прекрасно! Таким образом, у мадемуазель де Бельфорт отличное алиби. Следующей мы допросим мисс Бауэрс, но, прежде чем послать за ней, я хотел бы услышать ваше мнение вот по каким вопросам. Я понял с ваших слов, что мсье Дойль боялся оставить мисс де Бельфорт одну… Не кажется ли вам, будто он боялся, что она сгоряча может еще что-нибудь натворить?

– Я так считаю, – сказал Фантора.

– Он опасался, что она может напасть на мадам Дойль?

– Нет, – Фантора покачал головой.

– Не думаю, по-моему, он опасался за нее лично, что она… то есть…

– Самоубийство?

– Да, понимаете, она казалась такой разбитой и сломленной. Она жестоко винила себя. Она без конца повторяла: «Мне незачем жить».

– По-моему, – застенчиво вставила Корнелия, – ему было больно за нее. Он говорил так благородно. Он во всем обвинял себя; по его словам, он очень жестоко с ней поступил. Правда, он был такой милый.

Эркюль Пуаро задумчиво покачивал головой.

– Теперь относительно пистолета, – продолжал он.

– Что произошло с пистолетом?

– Она его уронила, – сказала Корнелия.

– А потом.

Фантора рассказал, как он вернулся за пистолетом, но не смог его найти.

– Ага! – сказал Пуаро.

– Вот мы и подошли к главному. Теперь, прошу вас, будьте как можно внимательнее. Пожалуйста, опишите мне точно все происходившее.

– Мисс де Бельфорт уронила пистолет. Потом она отбросила его носком ботинка.

– С ненавистью, – объяснила Корнелия.

– Я представляю себе ее чувства.

– И вы говорите, он закатился под банкетку? Пожалуйста, будьте очень внимательны. Мадемуазель де Бельфорт не поднимала пистолет прежде чем уйти из салона.

Фантора и Корнелия хором ответили:

– Нет!

– Точность! Мне нужна абсолютная точность, вы понимаете? Итак, мы дошли до того момента, когда мадемуазель де Бельфорт покинула салон. В это время пистолет находился под банкеткой. И поскольку мадемуазель де Бельфорт не оставалась одна, мсье Фантора, мадемуазель Робсон и мадемуазель Бауэрс поочередно находились при ней, – у нее не было возможности вернуться за пистолетом в салон. В какое время вы, мсье Фантора, пришли за ним?