Защитники людей - Корнилов Антон. Страница 45

Двуха прыгнул за руль, принялся ерзать на сиденье, вертя головой, бегая пальцами по панели, как по фортепианным клавишам, – осваивался.

– Эх… – остановившись, проговорил Каверин и умильно замаслившимися глазами оглядел старых товарищей. – Часто армейку нашу вспоминаю… – он вдруг рассмеялся.

– Ты чего? – спросил Двуха.

– Не забыли, небось, как нас после присяги дедушки дрочить взялись: «Вспышка слева! Вспышка справа!» Вот пахали мы с парнями как-то самодельным нашим плугом, а неподалеку молодежь местная расположилась, как обычно, – развлечений-то в деревне мало, а тут такое… Машина стоит их рядом, радио в ней долбит. И вдруг слышу я: «Вспышка!..» Меня как по голове ударило. И натурально тут же падаю ничком, как положено – руки на голове, ноги вместе… Парни мои тогда испугались даже, думали: приступ со мной какой случился. Объяснил им, конечно, неслужившим, что это у меня рефлекторно тело сработало…

– Гражданские!.. – пренебрежительно хмыкнул Игорь. – А кто «вспышку» кричал, я не понял?

– Да никто. Это по радио, как я потом выяснил, о ди-джее каком-то рассказывали. Вспышка – так его зовут. А мозг мой самостоятельно из болботания общего знакомую команду и вычленил.

– А, знаю такого ди-джея, – кивнул Двуха. – Древнейший старикан. Первый русский ди-джей, говорят, еще на патефонах пластинки сводил. Только не Вспышка он, а – Вспышкин…

– Да какая разница?..

– Да-а… было дело в армейке, приятно вспомнить. Те, кто не служил, нас, само собой, не поймут…

Все четверо синхронно вздохнули.

– А ты-то сам как обратно? – спросил Сомик Командора.

– До вокзала рукой подать. Оттуда автобусом. Ну… не будем затягивать прощание. Значит… – Каверин поглядел на Олега, – враг моего врага – мой друг? Так?

– Приблизко так, – ответил тот. – Хотя надобно разобраться получше: кто враг, а кто друг. Вот на месте и разберемся. Из намеченных жертв остался один я. Не уберегли мы… – на мгновение лицо Трегрея стало окаменело неподвижным, – Гогу и Никиту… А сейчас надобно было дать им знать – что искать меня в Саратове не имеет смысла. Чтобы в скверную минуту не попал под удар кто-нибудь еще. Впрочем, за своих я спокоен. Они за себя сумеют постоять. Для того мы с Алимхановым довольно постарались на Полигоне.

Олег замолчал.

– Удачи, парни… – пожелал Командор. – Насчет того, что полиция может на дороге остановить, – не беспокойтесь. Не остановит. Номера мне батя делал.

– Бьем врага его же оружием? – усмехнулся Женя.

– Защищаемся от врага его же оружием, – уточнил Олег.

Они уселись в автомобиль – Трегрей и Сомик. Двуха завел двигатель. Командор поднял руку со сжатым кулаком.

– Будьте достойны! – выкрикнул он, заглушая рев мотора.

– Долг и Честь! – ответил Олег.

– Долг и Честь! – откликнулись Игорь и Женя.

Глава 3

Таксист был молод, очкаст и чересчур ярко, как-то даже мультипликационно рыжеволос. Еще в самом начале поездки – три с лишним часа назад, когда только отъехали от новосибирского аэропорта, – он попытался было завязать беседу со своими пассажирами, но, натолкнувшись на односложные и явно неохотные ответы, вынужден был замолчать. Включать радио пассажиры не разрешили. И теперь таксист изнывал от скуки, мусоля во рту сотую, наверное, сигарету, то и дело привставая в кресле посмотреть: позволяет ли очередной участок раздолбанной (будто по ней танковую колонну гоняли) трассы хоть немного еще увеличить скорость. Чтобы поскорее прибыть наконец в пункт назначения – стиснутый со всех четырех сторон древней тайгой городок Туй. Там, в Туе, кстати, имелся у таксиста родственник – дядька, человек холостой и веселый, – с которым вполне можно посидеть за бутылочкой-другой, а то и девочек вызвать под утро. Благо, в Туе с этим делом, с девочками-то, проблем никогда не было, да и стоили их услуги раза в три дешевле, чем в том же Новосибирске. Рыжий таксист даже вздохнул сладко, представив, как постучится в дядькину калитку, а дядька, выйдя во двор и узнав гостя на свету уличного фонаря, по обыкновению дурашливо нахмурится и, с показушной свирепостью потрясая кулаками, прорычит:

– А-а!.. Вот кто моего батюшку Нестора Тимофеевича лопатой-то убил!

«Надо было в Новосибе пару бутылочек приличного какого-нибудь зелья захватить, – подумал таксист. – Эх, не догадался… А то в Туе посреди ночи ничего, кроме сивухи, не отыщешь. Разве что в ресторан заглянуть или в кафе. Втридорога там, конечно, да здоровье дороже. Кстати, на въезде, сразу за КПП, как раз кафешка приличная имеется – «Корчма» называется…»

Таксист снова вздохнул и покосился в зеркало заднего вида – на пассажиров. Молчат. За всю дорогу слова друг другу не сказали. Странные какие-то люди, ей-богу. Начать с того, что разные очень. Один – лет пятидесяти с гаком, седоусый, представительный такой, здоровенный… Явно большой начальник; причем, кажется, из разряда таких начальников, от грозного окрика которых особо впечатлительные подчиненные могут и в штаны наделать. Костюм стоит как подержанная иномарка. А часы, на мощном запястье поблескивающие, наверняка раза в два дороже. И на заявленную в аэропорту цену до Туя согласился не торгуясь. И ноутбук у него на коленях тоже, видать, не из дешевых – корпус металлический, какой-то приборчик с антенной присоединен… Седоусый в тот ноутбук то и дело заглядывает, клавишами щелкает. Пару раз по мобильнику кому-то указания давал. Как понял таксист: по строительному делу. Строят что-то для этого седоусого начальника. Вроде в окрестностях Туя и строят.

Второй пассажир – помоложе, годов тридцати от роду. Худой, костистый, стрижен коротко и неровно. Одет, прямо сказать, неважнецки: потертая ветровка, растянутый свитер под ней, камуфляжные штаны с грубо зашитой прорехой на колене, солдатские берцы… И постоянно бледненько улыбается, вроде сам того не замечая. Так, наверное, улыбаются, учась заново радоваться жизни, те, кто едва-едва очухаллся от тяжелой и затяжной болезни.

И чего они, пассажиры, не разговаривают друг с другом? Не похоже, что поругались, – время от времени обмениваются взглядами, в которых никакой враждебности нет. Надоело, что ли, общаться, пока в самолете летели? Тоже вряд ли… Другое тут.

«А может быть, – подумал таксист, в силу профессии бывший неплохим психологом, – состоялся у них недавно разговор очень долгий и очень важный – и все, что нужно, они уже обговорили. А теперь обдумывают. Вернее, молодой обдумывает. Улыбается вон постоянно. Видать, седоусый начальник работу ему хорошую предложил. Или нанял для какого-то дела прибыльного…»

В Туй прибыли, как и предполагалось, к полуночи. На КПП их тормознул сержант-гибдэдешник, низкорослый, в светоотражающем жилете, приходящемся ему до колен, и потому похожий на конфету в нарядной обертке. Таксист, выругавшись, аж пристукнул веснушчатым кулаком по рулю – так ему досадно стало от неожиданной задержки на пути к желанному отдыху. Тоскливо глянул он в сторону ярко освещенного фасада «Корчмы», располагавшейся метрах в пятидесяти от серой бетонной коробки КПП. Там, у припаркованных автомобилей, галдели два изрядно нагрузившихся мужика: по всей видимости, прощались, собравшись покинуть гостеприимное заведение, и все никак не могли проститься – расходясь, снова сходились, принимались опять обниматься и хлопать друг друга по плечам. Один из мужиков, в расстегнутой до пупа белой рубахе (еще и растянутый галстук болтался у него на плече, как язык у заморенной дворняжки), вроде бы, наобнимавшись всласть, добрался-таки до своей машины и даже, пиликнув сигнализацией, открыл дверцу, но тут вдруг, осененный какой-то новой мыслью, повернулся обратно к товарищу, замахал руками…

«Счастливые люди!.. – невнимательно подумал таксист, подавая сержанту права и документы на машину. – А тут пашешь сутками напролет, даже отдохнуть по-человечески некогда…»

– Товарищ сержант! – вдруг забухал позади него мощный голос седоусого. – Почему не реагируем на потенциальных нарушителей?