Защитники людей - Корнилов Антон. Страница 46

– Тебе-то какое дело?! – откликнулся сержант с явной угрозой в голосе. Но, заглянув в салон, моментально стушевался. Все-таки седоусый «начальник» смотрелся очень даже внушительно. – Подполковник наш юбилей празднует, – доверительно высказался сержант. – Как вы себе представляете – я ему замечание делать буду?

– Это который? – почему-то заинтересовался седоусый.

– Да вон… которому жарко, – гибдэдешник кивком указал на мужика в расстегнутой рубашке. – А вы, извините, кто будете? – спохватился он.

Седоусый пассажир не счел нужным представиться. Повернулся к своему спутнику.

А тот негромко спросил его, как-то с ленцой выговаривая слова:

– Может, мне выйти ноги размять?..

– Сильно затекли? – отозвался «начальник» с не вполне адекватной ситуации серьезностью.

– Мочи нет…

– Валяй, иди, – разрешил «начальник». И, помедлив немного, добавил: – И мне, что ли, проветриться? А то столько сидеть – не ровен час геморрой насидишь…

– Да вы чего? – забеспокоился таксист. – Какие еще прогулки? Мы ж почти приехали!.. Вам ведь в гостиницу надо? Через пять минут я вас до гостиницы домчу!

Сержант – вероятно, отточенным за время службы инстинктом почуяв неладное – уже возвращал рыжему таксисту документы, толком их и не рассмотрев, настойчиво совал в окошко.

Спутник седоусого вышел из автомобиля. Вразвалочку направился в сторону «Корчмы».

– Эй! Эй! – закричал ему таксист. – Все уже!.. Поехали! Садись обратно!.. Скажите ему, чтоб вернулся! – попросил он, обернувшись к «начальнику». – Ну что такое, в самом деле…

– Трогай, – коротко велел седоусый. – Только не разгоняйся особо. Припаркуйся вон там – напротив забегаловки.

Рыжий таксист снова открыл рот, чтобы запротестовать, но седоусый его уже не слушал – он закрыл вдруг глаза, и лицо его странно обмякло…

– Да не гони, Владимирыч! – разорялся голопузый юбиляр. – Я тебя сделаю на первом же километре, как два пальца!.. У тебя движок – сколько лошадей? А у меня? Вот то-то!..

– Зря вы так, Пал Палыч, – почтительно грозил пальчиком его покачивающийся собеседник. – Дело вообще не х-ху…

– Не ругайся! Знаешь ведь, я этого не люблю!

– Не в х-хуарактеристиках автомобилей дело! – выговорил таки Владимирыч. – У меня стаж водительский тридцать лет! Меня батек вот такого возраста… – он продемонстрировал сантиметровый зазор между ладонями, – за руль сажал! Я вас, Пал Палыч, при всем уважении на любой дис-станции обставлю!

– Мажем? – азартно предложил юбиляр.

– Мажем, – легко согласился Владимирыч. – Надо на посошок только… – и он водрузил на крышу автомобиля Пал Палыча ополовиненную коньячную бутылку, которую извлек из внутреннего кармана пиджака.

Ух, как ненавидел Костя Гривенников такие вот самодовольные рожи, заболоченные мясистой уверенностью в собственной вседозволенности. Бесполезно им, этим рожам, что-либо объяснять, в чем-либо убеждать. Потому что они, подспудно понимая, что, конечно, не правы, не сомневаются, тем не менее, что именно им-то – можно. И лучший способ уничтожить эту уверенность – врезать чем-нибудь тяжелым, чтоб она лопнула, как гнойный пузырь, сдулась, обвиснув бессильными лохмотьями…

Пал Палыч и Владимирыч обратили на Костю внимание только тогда, когда он подошел к ним вплотную, – очень были увлечены обсуждением маршрута предстоящей гонки. Эх, и не повезло бы тем бедолагам, кому выпало б оказаться у них на пути…

Костя поднял с крыши автомобиля бутылку, неторопливо несколько раз глотнул из нее – не переставая, впрочем, зорко следить за поведением обалдевших от чудовищной наглости спорщиков.

Первым Костя предполагал отоварить Пал Палыча – как более крупного, менее пьяного, следовательно, самого опасного… Но Владимирыч от приступа изумления опомнился быстрее.

Бутылка взорвалась об голову водителя с тридцатилетним стажем снопом стеклянных и коньячных брызг. Владимирыч, остановленный оглушающим ударом, икнул и обрушился наземь, как башня. Оставшуюся в руках «розочку» Костя сунул под нос юбиляру Пал Палычу, который, в отличие от своего недавнего собеседника, кажется, до конца еще не въехал в суть происходящего. Или попросту до сих пор не верил, что такое вообще возможно…

– Ты кто? – хрипнул Пал Палыч, скосив оба глаза к остро поблескивающим в электрическом свете неровным граням «розочки».

– Совесть твоя, – задушевно проговорил Костя. – Вот именно так я и выгляжу…

На крыльцо «Корчмы» выплелся, щелкая зажигалкой, долговязый парень в форме капитана ГИБДД. Узрев юбиляра, завороженного «розочкой», и Владимирыча, который, болезненно мыча, поднимался с асфальта, парень выронил изо рта неприкуренную сигарету и молча метнулся обратно в «Корчму».

«Сейчас начнется…» – подумал Костя.

Ему совсем не было страшно. Ему было наплевать, в каком направлении помчатся дальше события. Уже хорошо знакомое – и такое дорогое – чувство абсолютной правильности своих действий охватило все его существо.

За спиной его Владимирыч, поднявшись, наконец, на ноги, нырнул в стоявшую рядышком машину и тут же вынырнул из нее, едва снова не упав.

Услышав клацанье открываемой автомобильной дверцы, Костя обернулся, предварительно ударом локтя в челюсть отправив в глубокий нокаут так и не созревшего до того, чтобы оказать сопротивление, Пал Палыча.

Владимирыч как раз выпрямился, ловя обеими ладонями подпрыгивавший в них пистолет.

Костя, безусловно, успел бы отобрать у него оружие. Но его опередили.

Что-то очень большое и темное мелькнуло мимо, качнув Костю воздушной волной. Владимирыч вдруг, кувыркнувшись, подлетел высоко в воздух – и с грохотом обрушился на крышу автомобиля, в салон которого только что заглядывал. Пистолет же его, брякнувшись на асфальт, проскользил точно к Костиным ногам.

Костя, отбросив «розочку», тут же подхватил его и отступил за первую попавшуюся машину. И очень вовремя – из дверей «Корчмы», грохоча, как железный горох, высыпали на крыльцо сразу несколько человек, возглавляемых давешним капитаном, который прямо на бегу принялся палить, явно никуда специально не целясь.

На парковке воцарились шум и кутерьма. Капитан, не видя противника, остаток обоймы высадил в воздух и затоптался на месте, оглашая окрестности малопонятными боевыми воплями. Остальные же, бросившись поднимать юбиляра, устроили вокруг обмякшего его тела бестолковую толкотню. Впрочем, один из капитанова «воинства» – аккуратный мужичок в ладном костюме, с ровно подстриженной пегой «шкиперской» бородкой – в лапы всеобщей суетливой неразберихе не попал. Быстрым шагом, чуть пригибаясь, проследовал он к разлапистому лупоглазому джипу, откинул крышку багажника, на минуту скрылся за ней – и вышагнул на свет уже вооруженный охотничьим карабином.

– Пора кончать с этим балаганом… – услышал Костя приглушенный голос позади себя. И все-таки вздрогнул, не удержался, – настолько неожиданным оказалось появление Капрала.

– Черт… – бормотнул он. – Никак не привыкну к этим вашим… штукам…

– Привыкнешь, – пообещал Ион. – Более того – сам научишься.

– Это в каких войсках такое практикуется?

– Что такое подписка о неразглашении знаешь? Вот то-то…

Проговорив это, он неслышно выскользнул за пределы светового пятна, моментально исчез. Снова оставшись один, Костя выпрямился. Скакнул на капот автомобиля, за которым прятался, и, оглушительно свистнув, дважды выстрелил в воздух.

– Не меня потеряли?! – выкрикнул он.

Мужики на парковке его, конечно, тут же увидели. Но отреагировали вовсе не так, как он предполагал.

– Вон он! – завопил кто-то. Нисколько не испуганно завопил, даже воинственно.

– Попался! – взвизгнул капитан, вскидывая снова пистолет. – Вошь, на кого орешь?!

Не колеблясь, он попытался выстрелить в Костю, но пистолет его только глухо и бессильно щелкнул.

– Держи его! – крикнул капитан, лихорадочно шаря по карманам, видимо, в поисках дополнительной обоймы.

Сразу трое или четверо бросились к Косте. Тот, не ожидавший ничего подобного, кажется, растерялся. Попятился, рискуя сверзиться с капота… Мельком углядел стоящего поодаль аккуратного мужичка со шкиперской бородкой – мужичок этот спокойно и обстоятельно целился в него из карабина.