Смертельный удар - Злотников Роман Валерьевич. Страница 68

– О чем сообщение?

Верховный жрец вздрогнул. Пожалуй, он был все-таки излишне пуглив. Хотя, с другой стороны, столь стремительный взлет из Старших распорядителей церемонии в Верховные жрецы…

– Он… Простите, господин, он просит, чтобы вы лично прибыли к Месту власти.

По лицу Хранителя Закона пробежала тень. Вот настырный кретин! Он и со столь дальнего расстояния умудряется надоедать ему. Если бы это происходило на Острове, Хранитель Закона только раздраженно поморщился бы и отослал личного секретаря с известием о том, что он сожалеет, но никак не может успеть. Но Верховный жрец стоял перед ним с благоговейным лицом. Как же, один Хранитель желает поговорить с другим! Хранитель. Закона прекрасно читал на его физиономии, что событие, свидетелем которого может стать он, Верховный жрец, столь значительно и величественно, что он будет рассказывать о нем новым поколениям посвященных… Если, конечно, Творец дозволит ему до них дожить. Поэтому Хранитель покорно изобразил величие и, озабоченно нахмурив брови, двинулся к двери, на ходу изобретая способы мести настырному выскочке.

Место власти в подвалах храма было построено чуть ли не в прошлую Эпоху. Прошлый Катаклизм не особо затронул эту часть света, которая в те времена была населена полудикими племенами, приведенными посвященными в цветущую страну, жители которой считали, что почитание Единого бога, под именем которого они знали Творца, и послушание, истово выказываемое его могущественным слугам, ибо в ту Эпоху посвященные чувствовали себя в пределах Ооконы намного свободнее, гарантирует им богатство и безопасность. В какой-то мере так и было. Хранители сумели нейтрализовать несколько волн захватчиков, но не потому, что заботились о безопасности доверившихся им, а потому, что эти волны состояли из недостаточно диких племен. Воля Творца была выражена четко и ясно:

ничто из достижений прошлой Эпохи не должно стать достоянием будущей, если, конечно, это не одобрено Орденом и Творцом. Так что когда изнеженные граждане Благословенной страны, как они зачастую ее называли, прослышали о том, что с севера надвигается новая волна завоевателей, они только посмеялись над их будущими бессмысленными, как они были уверены, потугами. Однако захватчики пришли. И разрушили все, чего смогли коснуться. Охваченные ужасом остатки жителей некогда благословенной страны уверовали в то, что это была кара Единого бога за разврат, распутство, невоздержанность и сластолюбие. И со страхом отвергли все, что еще оставалось целым из культуры и морали своего народа. Потому-то многое из того, что еще уцелело, оказалось для большинства средоточием зла и порока. И могло безбоязненно использоваться посвященными, объяснявшими свое появление и пребывание в подобных местах необходимостью выполнения специальных ритуалов, которые противодействовали злым силам. Из этих ритуалов и страха людей впоследствии и родился культ Магр и ее подручных: Щер и Зугар. А многое из созданного в прошлую Эпоху отошло по наследству нынешнему поколений посвященных. Сказать по правде, у Ордена был готов подобный сценарий и сейчас. За крутым Северным хребтом уже клубились неисчислимые полчища кочевников, но в связи с появлением Измененного воплощение в жизнь этого сценария пришлось отложить. Ордену все еще нужен был сильный Горгос. К тому же, скорее всего, в этот раз не получилось бы так удачно. Горгосцы, в отличие от своих дальних предков, все еще были слишком хорошими солдатами, чтобы быть растоптанными в прах дикими ордами примитивных кочевников.

Когда Хранитель Закона шагнул под величественные своды древней пещеры, его невольно охватило благоговение. Нигде больше в Ооконе, за исключением самого Острова, не было столь древнего сооружения, которое еще действовало. Возможно, оно было построено даже ранее прежней Эпохи. Места власти были средоточием власти Творца и потому не подлежали отражению в Книгах Мира, и никаких сведений о том, в какую из Эпох Орден начал пользоваться Местами власти, не было. Он по недавно возникшей, но уже укоренившейся привычке обошел вокруг выложенного плитами Круга и коснулся стены с надписями на древнем языке. Быть может, это был язык прошлой Эпохи, но Хранителю Закона хотелось думать, что на нем изъяснялись Прародители, те первые, кого призвал Творец, чтобы нести его волю низшим. Иоминий в своем еретическом «Слове к лучшим» утверждал, что в первую Эпоху все живущие были взращены непосредственно Творцом и что они были любимыми детьми Творца, пока не взалкали большего могущества, чем и был вызван первый Катаклизм. На Острове не было таких свидетельств древности, ибо в начале каждой Эпохи Совет Хранителей тщательно уничтожал все связанное с прежней Эпохой, за исключением томов Книги Мира, хранящихся в единственном экземпляре в Архиве Хранителей, чтобы те, столкнувшись с необычным, могли приникнуть к источнику, содержащему мудрость прежних Поколений Ордена. Чего, впрочем, не было сделано даже в настоящее время. Хранитель Закона бросил последний взгляд на надписи и шагнул в Круг.

Когда были проделаны все магические ритуалы, в светящемся столбе света возникло изображение скрюченной фигуры Хранителя Порядка. Хранитель Закона выпрямился, невольно стараясь еще больше подчеркнуть разницу между собой и согбенной фигурой, виднеющейся в столбе света, и звучным голосом произнес:

– Что заставило тебя оторвать меня от дел, брат Хранитель?

Хранитель Порядка мгновение помедлил потом четко проговорил:

– Я точно установил, что Измененный не уплыл на корабле. В тот момент, когда мы прекратили поиски, он остался в Горгосе. Я нашел доказательства этому.

По лицу Хранителя Закона пробежала тень. Именно по его настоянию были прекращены масштабные поиски Измененного. И когда он две луны назад согласился с желанием Хранителя Порядка убыть на север, то это было вызвано скорее желанием избавиться от него, помноженным на полную уверенность в провале его миссии, чем действительным желанием найти следы или самого Измененного. И вот такое заявление. Он нахмурил лоб и вкрадчиво произнес:

– А ты уверен, что это не ошибка? Хранитель Порядка кивнул:

– Да, я нашел людей, которые видели Измененного спустя две четверти после набега кораблей Корпуса.

– А точно ли это был он?

Может, Хранителю Закона и показалось, но у него сложилось впечатление, будто губы этого недомерка на мгновение сложились в презрительную улыбку, однако тон, которым он произнес следующую фразу, по-прежнему оставался спокойным и даже где-то почтительным:

– Тогда нам придется признать, что есть еще один человек, отвечающий описанию Измененного, у которого на шее тоже болтается Глаз Магр.

Хранитель Закона задумался. В общем-то, на Измененного можно пока наплевать и забыть, сейчас его гораздо больше беспокоило состояние дел в Горгосе. Причем не только волнения черни, вызванные слухами об осквернении главного храма и похищении Багрового глаза Магр, в конце концов, чернь на то и чернь, чтобы всегда быть готовой к бунту по любому поводу или даже без него, но и ропот в сети Ордена. Однако он давно уже понял, что моменты, когда можно без опасений публично высказывать все свои мысли, встречаются чрезвычайно редко. Тут же ортодоксы типа Хранителя Мудрости или Хранителя Памяти поднимут вой, и хлопот не оберешься. И так ему последнее время приходится прилагать массу усилий, чтобы протащить через Совет подготовленные им решения.

– Вы информировали о своих открытиях Совет? Хранитель Порядка отрицательно мотнул головой:

– Нет. Поскольку вы являетесь высшим представителем Совета в Горгосе, я счел целесообразным сначала проинформировать вас.

Хранитель Закона удовлетворенно кивнул. Что ж, судя по этому шагу, карлик не совсем безнадежен.

– Тогда я предлагаю вам пока не беспокоить их. Где вы находитесь?

– Место власти милях в ста сорока севернее Игронка.

– Вот и прекрасно, – заметил Хранитель Закона. – Где-то в тех краях стоят лагерем войска принца, которые наш добрый император отправил на север для защиты горных проходов от диких кочевников. Я немедленно свяжусь с императором, и к полудню вы будете иметь в своем распоряжении потребное количество солдат. – И он закончил самым убедительным тоном: – Мне кажется, что лучше предъявить Совету схваченного Измененного или доказательства его смерти, чем опять сначала поднять шум, а потом с сожалением констатировать, что нам снова не удалось выполнить задуманное.