Первый дневник сновидений - Гир Керстин. Страница 24

– Вы это слышали? – спросила я.

– Что именно?

– Ну как же, это поскрипывание за…

Я запнулась, потому что, снова обернувшись, увидела, что дверь исчезла. На её месте было окно, украшенное, наверное, самыми пошлыми на свете занавесками в клетку.

Откуда-то послышался звонок будильника.

Глава пятнадцатая

– Это что, новое школьное задание? – осведомилась Лотти, глядя на мой блокнот. – Да, – соврала я, надеясь, что Лотти не придёт в голову прочитать, что именно там написано.

– В воскресенье да ещё и до завтрака? Ты не слишком ли усердна, моя девочка? Что-то я начинаю волноваться, особенно из-за этих чёрных кругов у тебя под глазами, – Лотти погладила меня по голове. – Если бы я не знала тебя так хорошо, то думала бы, что ты слишком мало спишь. Но этого просто не может быть. В последнее время ты ложишься в десять часов вечера, а то и раньше.

– Да, действительно.

Эти несколько дней я с трудом могла дождаться вечера, чтобы поскорее отправиться в кровать. Я решила провести эксперимент, в котором испытуемым буду я сама. Лишь таким образом можно изучить вопрос со всей серьёзностью. Что по этому поводу говорил Шерлок Холмс? «Выдвигать теорию, не найдя прежде опорных пунктов, – непростительная ошибка. Сам того не осознавая, исследователь начинает перевирать факты, чтобы подвести под них теорию, вместо того чтобы выдвинуть теорию на основе фактов».

Итак, я начала ряд экспериментов, посвящённых снам в свитере и без него. Для этого я завела будильник (он должен был поднимать меня каждый час) и тщательно вела протокол, записывая результаты. Теперь я снова просматривала дневник, пытаясь сделать научные выводы.

Я подавила стон. Это больше походит на записки сумасшедшего, чем на научный эксперимент.

– Я считаю, что всё дело в нехватке железа, но, возможно, и в чём-нибудь ещё, – Лотти повернулась к маме, которая как раз пробегала по гостиной в полуголом виде. На сегодня была запланирована семейная встреча номер два, в этот раз без перепелов, но зато с Лесли, Кнопкой, уборкой и выбором цвета стен (возможно, нас также ожидает повторный нервный срыв Флоранс). До выхода у нас оставалось не меньше получаса, но мама уже страшно нервничала. За ней семенила Кнопка с поводком в зубах.

– Давайте запишем Лив на приём к врачу, – предложила Лотти.

– Да? – мама, как обычно, услышала только последнее предложение. Кажется, она что-то искала. – Ты плохо себя чувствуешь, а, мышонок? Как жаль, ведь ты так хотела попасть на эту вечеринку!

– Да нет же, всё прекрасно. Лотти переживает из-за тёмных кругов под глазами.

– Ах, не волнуйся, я одолжу тебе тональный крем, и никто ничего не заметит. Кто-нибудь видел поводок?

– Гав, – подала голос Кнопка, но мама не обратила на неё ни малейшего внимания. Вместо этого она повернулась к Лотти.

– Ничего страшного! В её возрасте у меня были гораздо более сильные круги под глазами, – мама поспешно обернулась на месте. – Мия, отложи всё в сторону и одевайся, наконец! Не хочу опаздывать, там будет младший брат Эрнеста и маляр. Где же этот треклятый…

Лотти вытащила из пасти Кнопки поводок и передала его маме.

– В пятнадцать лет для кругов под глазами у меня были веские причины, – продолжала мама, озадаченно глядя на поводок. – Нет, не то, о чём вы подумали. По ночам я писала стихи. Влюблённость, понимаете ли.

– Ах, бедняжка. И как же его звали? – спросила Мия. Она уютно свернулась калачиком на диване, до сих пор не сняв ночную рубашку, и глядела в планшет Лотти.

– Кого?

– Ну, того, кому ты посвящала свои влюблённые стихи в пятнадцать лет.

– Ах, их было так много, – мама махнула рукой, и Кнопка, воспользовавшись моментом, забрала назад свой поводок. – В этом возрасте ведь влюбляешься каждые три недели.

– Ну, ты-то, может, и влюблялась, – возразила Мия. – Но мы с Лив не такие слабовольные, правда, Ливви? Мы не похожи на двух безголовых дурочек, которыми управляют гормоны и чей мозг состоит из розовой сахарной ваты.

Я, к сожалению, уже не была уверена в этом на все сто процентов. Мои мысли всё время возвращались к Генри, я вспоминала, как он смотрит, как улыбается… Но, положим, в дурочку с мозгами из розовой сахарной ваты я пока не превратилась. Для этого не было никаких причин. Вчера Генри пробежал мимо меня в школьном коридоре, бросив лишь: «Привет, сырная девочка». И ничто в его лице не выдавало того, что во сне мы держались за руки. Мой здравый смысл говорил то же самое, но в животе появилось какое-то странное чувство, не замечать которое я не могла. Кстати, из-за этого я и взялась за свои ночные эксперименты, иначе сны грозили свести меня с ума.

И что всё это значит? Кроме того, что я две ночи подряд из штанов выпрыгивала, пытаясь довести опыт до конца, и детально конспектировала, через какую дверь я прошла и что потом произошло. Я взъерошила свои волосы.

– Гав, – передо мной, склонив набок голову, стояла Кнопка, в зубах у неё был поводок.