Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит. Страница 39

Взяв блокнот, Джулия начала писать какую-то льстивую чепуху о своем похитителе, на случай если он спросит ее о том, что она написала. Закончив марать бумагу, Джулия перечитала написанное.

«Захарий Бенедикт бежит из заточения, куда попал из-за пристрастности суда присяжных. Он кажется интеллигентным, добрым, способным на теплые чувства человеком. Он – жертва обстоятельств, и я ему верю».

Брезгливо поморщившись про себя, Джулия решила, что в жизни ей не доводилось читать ничего хуже этого. Она была настолько поглощена своими мыслями, что испытала лишь легкий приступ страха, когда осознала, что он вернулся и садится в машину. Быстро закрыв блокнот и сунув его в сумочку, она вежливо спросила:

– Вам удалось дозвониться?

Бенедикт скептически прищурился – по-видимому, ее улыбка не внушала ему доверия, – и у Джулии возникло тревожное чувство, будто она слегка переигрывает, изображая дружеское к нему расположение.

– Нет. Но я попытаюсь вновь дозвониться примерно через час. – Джулия переваривала эту кажущуюся совершенно бесполезной информацию, когда он достал ее сумку и вытащил оттуда блокнот. – Вы же понимаете, что это необходимая мера?

– Понимаю, – с готовностью согласилась Джулия. Ее душил нервный смех, но при этом она испытывала досаду, глядя, как у него при чтении ее опуса отвисла челюсть.

– Ну? – сказала она, округлив глаза, изображая святую невинность. – Что вы скажете?

Он закрыл блокнот и сунул его обратно в сумочку.

– Думаю, что вы слишком наивны, чтобы жить в этом мире, если вы на самом деле во все это верите.

– Я очень наивна, – подтвердила она с жаром и, повернув ключ в замке зажигания, вывела автомобиль на шоссе.

Если он подумал, что она тупая и наивная, то это просто класс!

Глава 20

Следующие полчаса они проехали молча, если не считать нескольких отрывочных замечаний по поводу плохой погоды и ухудшающихся дорожных условий, но Джулия то и дело поглядывала направо, не появится ли на обочине рекламный щит, который позволит ей приступить к выполнению задуманного. Ее устроил бы любой стенд, рекламирующий ресторан фаст-фуда, к которому имелся удобный подъезд. Когда она наконец заметила то, что хотела увидеть, сердце ее забилось с удвоенной силой.

– Вы, вероятно, не захотите остановиться и зайти в ресторан, но я ужасно проголодалась, – заискивающе сказала она. – Впереди «Макдоналдс», видите щит? Мы могли бы взять там какой-нибудь еды, не выходя из машины.

Зак посмотрел на часы и, похоже, собрался ей отказать, но Джулия торопливо добавила:

– Я должна есть что-нибудь через каждые два часа, потому что у меня… – она на мгновение задумалась, лихорадочно подыскивая медицинский термин для проблемы, которой у нее не было, – гликемия! Простите, но если я не съем хоть что-нибудь, мне станет очень плохо и…

– Хорошо, заедем в «Макдоналдс».

Джулия едва не издала победный клич, когда после наклонного съезда с магистрали в поле зрения появилась желтая арка «Макдоналдса». Ресторан располагался между двумя незагороженными площадками, одна из которых была специально оборудована для детей.

– Мы как раз вовремя, – добавила она, – потому что у меня так кружится голова, что я просто не смогу больше вести машину.

Не обращая внимания на его многозначительный прищур, Джулия включила сигнал поворота и подъехала к ресторану. Несмотря на метель, на парковке стояло несколько машин, хотя совсем не так много, как хотелось бы Джулии. Сквозь стеклянную витрину она видела сидящих за столиками родителей с детьми. Следуя указателю, Джулия подъехала к окошку, где принимали заказы у водителей машин, и притормозила возле переговорного устройства.

– Что вам купить? – спросила она у своего похитителя.

До своего заключения Зак и ногой не ступил бы в ресторан быстрой еды вроде этого, даже если бы ему пришлось голодать весь день. Сейчас же он обнаружил, что у него потекли слюнки при одной мысли о гамбургере и порции жаренного во фритюре картофеля. Вот что делает с человеком свобода, подумал он после того, как сообщил Джулии, что будет есть. Свобода делает воздух свежее и еду вкуснее даже на слух. И еще свобода делает человека более напряженным и подозрительным, потому что было в этой слишком уж лучезарной улыбке его заложницы что-то такое, что заставило Зака сильно нервничать. Синие глаза ее смотрели вполне искренне и простодушно, и улыбалась она вполне ласково, но только слишком уж стремительными были ее превращения. И это последнее превращение из заклятого врага в верную подругу вызывало у него наибольшие подозрения.

Джулия повторила заказ в микрофон – два гамбургера, две порции жареного картофеля и две кока-колы.

– Пять долларов девять центов, – произнес голос из переговорного устройства. – Пожалуйста, получите заказ у первого окна.

Притормозив у окошка с номером «один», Джулия, заметив, что Зак полез в карман за деньгами, решительно мотнула головой и потянулась к сумке за бумажником.

– Я заплачу, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Я настаиваю.

После недолгих колебаний он вытащил руку из кармана, но темные брови его остались насупленными.

– Это так… по-товарищески, – язвительно заметил он.

– Да, я хороший товарищ. Кого угодно спросите, – пролепетала Джулия, вытащив сложенную вдвое десятидолларовую банкноту с вложенной в нее запиской, сообщающей о ее похищении. Не в силах больше выдерживать его взгляд, Джулия поспешно отвернулась и сосредоточила внимание на девушке лет семнадцати в окошке выдачи, которая смотрела на нее с едва скрываемым раздражением и скукой. На бейдже девушки значилось имя Тиффани.

– Пять долларов девять центов, – сказала Тиффани.

Джулия протянула десятидолларовую банкноту, не сводя с девушки умоляющего взгляда. Вся жизнь ее зависела от этой девицы со скучающим лицом и волнистыми волосами, собранными в хвост. Джулия смотрела на нее и, словно в замедленном режиме воспроизведения, наблюдала за тем, как Тиффани развернула десятидолларовую банкноту… и маленький листок из отрывного блокнота спланировал на пол… Тиффани наклонилась и взяла с пола листок. Выпрямившись… надула пузырь из жвачки… и посмотрела на Джулию.

– Это ваше? – спросила она, протягивая ей листок, не читая.

– Я не знаю, – сказала Джулия, гипнотизируя девицу взглядом. «Прочти, что там написано! Сделай же что-нибудь! У тебя же есть тревожная кнопка!» – Возможно. А что там написано? – спросила она и едва не закричала, почувствовав, как Захарий Бенедикт стиснул ее предплечье и в тот же миг дуло пистолета уперлось ей в бок.

– Не стоит беспокоиться, Тиффани, – сказал он совершенно спокойно и, перегнувшись через Джулию, протянул руку в окно машины. – Это мое. Я хотел пошутить. – Девица взглянула на листок, но по выражению ее лица невозможно было понять, успела она что-нибудь прочесть или нет.

– Пожалуйста, возьмите, – сказала она и через голову Джулии передала листок Бенедикту.

Джулия, стиснув зубы, смотрела, как Тиффани порозовела от удовольствия, вознагражденная фальшивой улыбкой бывшей кинозвезды. Выдав сдачу с десяти долларов, она передала заказ в двух бумажных пакетах. Джулия машинально взяла пакеты с едой и кока-колой. В немом ужасе она глазами умоляла девушку вызвать полицию или позвать менеджера, сделать хоть что-нибудь! Она передала пакеты Бенедикту, не осмеливаясь встретиться с ним взглядом, и руки ее так сильно тряслись, что она едва не уронила напитки. Отъезжая от окошка, Джулия ожидала каких-то последствий своей неудавшейся попытки к бегству, но все равно оказалась неподготовленной к той дикой ярости, которая звучала в голосе Бенедикта.

– Маленькая кретинка! Ты что, пытаешься сделать все, чтобы тебя застрелили? Поезжай на стоянку и поставь машину так, чтобы она могла хорошо нас видеть. Она наблюдает.

Джулия подчинилась, не раздумывая. От страха дыхание ее было частым, неглубоким и неровным.

– Ешь! – приказал он, сунув ей гамбургер. – И улыбайся, не то я за себя не отвечаю…