Работа над ошибками (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна. Страница 46

— Не знаю, Дим. Этот вопрос вы должны решить сами. Без меня.

— Но, мам! — заволновался Димка. — Как ты не понимаешь?! Мне же неудобно первым к нему с этим обратиться!

— А разве…

— Не он мне сказал? — перебил Димка. — Ну, я же тебе говорил, что не он.

Сплюнул. Поддел ногой большой кусок спрессованного в ком желтоватого снега. Взялся за чемодан. Я торопилась следом, едва поспевая. С жадностью втягивала в себя морозный воздух.

Только дома окончательно решилась. Не дала Димке даже раздеться. Едва мы захлопнули дверь, едва он поставил чемодан на пол в прихожей, как я налетела:

— Дима! Скажи честно, кто тебе проболтался?

Димка помялся, гудя что-то нечленораздельное. Специально включила свет. Хотела видеть выражение его лица. Он зажмурился от неожиданности. Потряс головой. Не отвечая, стал расстегивать куртку. Думает, у него пройдет этот номер. Как бы не так. Встала на пороге, схватилась руками за косяки — перекрыла дорогу в комнату. С места не тронусь пока не сознается.

Димка знал меня хорошо. Жалобно моргал. Мать бессовестно поставила его в идиотское положение. Да куда ему со мной тягаться?! Ему такую закалку целый век приобретать надо.

— Дима! Я жду!

Димка шмыгнул носом. Отвел глаза. Смотрел в угол. Неловко признался:

— Чего пристала? Ну, тетя Лида сказала… Ну, и что?..

Та-а-ак! Значит, Лидуся! Я опустила руки. И Димка моментально этим воспользовался. Прошмыгнул на кухню. Больше не стала его дергать, допытываться. Раз сознался, значит, чуть погодя сам подробности изложит, не вытерпит. До чего он на Никиту похож. И не только внешне. У Никиты в детстве тоже выдержки не хватало, но только в определенных случаях. У Димки — постоянно. Все же слабоват у меня пацан. Ему действительно необходим отец. Без крепкой мужской руки так на всю жизнь и останется слабаком.

Мы ужинали, пили чай. Димка повествовал. Когда объявился Иван, тетя Лида волноваться начала. Каждый день подстерегала Димку на улице, но неудачно. Димка на улице редко бывал один. Все с приятелями. Только раз у нее была пара минут, за которые тетя Лида успела сообщить, что у Димки есть еще отец. Тот, который умер, он не родной. А родной жив и вполне здоров. Димка онемел. Но подлетели его приятели, и тетя Лида распрощалась. Тогда Димка стал часто наведываться к Лукиным в надежде выпытать у тети Лиды, кто ему родной отец. Димке не везло. Всякий раз дома оказывались либо дядя Саня, муж тети Лиды, либо ее брат. Ну, она и затеяла сложную комбинацию. Пусть, мол, твоя мама к нам зайдет, я с ней поговорю. А там посмотрим. Или она сама тебе расскажет, или уж я. Вот Димка и настаивал на посещении Лукиных. Это когда я потом заболела. Он ведь не знал, что так получится. Кстати, тогда ему тоже пришлось к тете Лиде бежать. Вернее, не к тете Лиде, а к бане Мане.

Баней Маней мой сын называл тетю Машу. Причем с пеленок. Та сама виновата. Вечно, как увидит его, расплывется в улыбке. Как же! Первый внук! Сюсюкает:

— Иди, миленький… Иди к бабе Мане…

Маленький Димка почему-то не выговаривал слово «баба». У него получалось «баня». А потом уже и ленился говорить правильно. Так и повелось. Тетя Маша у него до сих пор «баня Маня». И, наверное, останется ею до скончания века. Вот к ней-то он и ринулся за помощью. Лидусю не любил, не хотел говорить, что мне плохо. Помощи ждал от бани Мани. Получилось наоборот. Та лишь руками всплеснула, мелко затряслась. Лидуся же моментально собралась, подхватилась и помчалась к нам. Следом за ней помчались Димка с Иваном. Пока Иван перекладывал меня на диван, вызывал «скорую», открывал форточки, Димка бесился. Что это чужой дядька здесь распоряжается? Лидуся сочла момент удобным. Увела Димку на кухню. Тихо, спокойно растолковала, что не чужой это дядька ему, а родной отец. Она же, Лидуся, самая, что ни на есть, родная тетка. Не говорили об этом Димке раньше по весьма уважительным причинам. Каким? Вот маме полегчает, и она сама все растолкует. Димка ждал. Правда, терпения не хватало. Снова начал бегать к Лукиным, вызнавать подробности у «самой, что ни на есть, родной» тетки. Заодно приглядеться к негаданно объявившемуся родному отцу. Отец ему нравился. Даже очень. И тетя Лида — во! Мировая у Димки тетка. Только сюсюкаться любит. Вообще, у Лукиных здорово, душевно. Но ожидания Димки не оправдались. Никто ничего не рассказывал. Лидуся как-то обрисовала нашу с Иваном историю в общих чертах. О подробностях умалчивала.

Я слушала рассуждения сына и про себя улыбалась. Если Лидуся считала необходимым молчать, то ее хоть в застенках гестапо пытай, ни звука не услышишь. Кремень. Да и не знала она деталей. Не могла знать. Зря она, конечно, Димку в эту историю втравила. Ну, ничего не поделаешь. После драки кулаками не машут.

Димка уловил перемену в моем настроении. Очертя голову, кинулся укреплять завоеванные позиции.

— Можно, я к ним и дальше ходить буду?

Кивнула ему головой и встала к раковине. Мыла посуду.

— Мам! А он с нами жить будет?

— Это еще зачем?

Не повернулась. Боялась, что сын увидит у меня в глазах слезы.

— Но он же мне отец!

— Не все отцы живут со своими детьми. Тебе это хорошо известно. Кроме того, мы с ним не женаты. И пока, слава Богу, не собираемся.

— Тогда пусть так заходит. В гости, ладно? Ты не волнуйся. Я сам ему скажу.

Я вытерла последнюю ложечку и повернулась к Димке. Он смотрел так отчаянно! Забывшись, провела мокрым полотенцем по своему лицу. Господи! За что мне это все? И сына-то как жалко. Вздохнула.

— Ладно. Пусть навещает тебя. Пусть к тебе приходит.

— Зачем только ко мне? — испугался Димка. — И к тебе тоже. К нам. Да?

Последний бастион в моей обороне рухнул от его таких жалобных слов.

— Да, — согласилась обреченно.

Больше мы с сыном эти вопросы не обсуждали. Как ни странно, я почувствовала облегчение. Никита был прав, когда убеждал меня поставить Димку в известность. Мне давно надо было это сделать. Вон как он сразу повеселел. Беспрекословно выполнял все мои «ценные» указания. Что-то мурлыкал себе под нос. С начала третьей четверти вдруг засел за учебники. Неужели учиться надумал? Через три дня после возвращения из Питера привел в гости ту самую Ларису Коновалову. Это ничего, что я ее знала. Это ничего, что Лариса у Димкиной матери одни тройки по литературе имела. Но нужно же ему было представить Ларису официально?! Кажется, он ее и к Лукиным водил. Во всяком случае, Лидуся в субботу поделилась со мной своими впечатлениями от Димкиной пассии. Заодно напомнила, мол, завтра воскресенье, и Иван придет с сыном повидаться. Когда? После обеда. Часам к четырем. Ах да, его любимое время. Почему Димка не предупредил? У Димусика дел очень много, мог и забыть. Лидуся смотрела на меня невинными глазами.

Бог мой, как неудачно! Придется Ивана на ужин оставлять. А значит, придется у плиты стоять полдня. Еще хорошо помнила, как Иван любил вкусно поесть. Но мне почему-то и в голову не пришло, что я вовсе не обязана его кормить. Приглашение к столу само собой разумелось. Вот незадача-то. Обычно по воскресеньям я почти ничего не готовила. Перебивались с Димкой кашами, омлетами и бутербродами с чаем. Это был день отдыха, когда позволено поспать до одиннадцати, полежать два часа в ванной, посмотреть телевизор или почитать книгу, иногда прогуляться. Надеюсь, Иван не думает наносить нам визиты каждое воскресенье?

Кто знает, что думал об этом Иван? Но в воскресенье он пришел без пяти минут четыре.

Я с утра готовила плов, пекла печенье и яблочный пирог к чаю. Убирала квартиру. Приводила в порядок Димку и себя. Хлопот было много, и подумать о предстоящей встрече совсем не получалось.

Едва в дверь позвонили, Димка метнулся в прихожую — открывать. А у меня опустились руки. Какая-то пустота образовалась в области сердца. Я с места не сдвинулась. Не могла себя заставить. Стояла и слушала их разговор в прихожей. Но, кажется, не поняла ни одного слова. Мысли расползались киселем. Никак не сосредоточиться.