Собрание сочинений в одной книге - Лондон Джек. Страница 95

Генри и Фрэнсис, находившиеся на носу и выжидавшие момента, когда «Анжелика» очутится в самом узком месте пролива, также принимали участие в обстреле буксира.

– Разрешите принести вам мои поздравления, сэр Фрэнсис, – сказал капитан Трефэзен. Его индейская кровь побуждала его все время поднимать голову и высовываться за поручни, между тем как негритянская кровь заставляла лежать на палубе, словно он прилип к ней. – У руля стоит сам капитан Розаро. Судя по тому, как он сейчас подпрыгнул и схватился за руку, можно с уверенностью заключить, что в нее попала ваша пуля. Этот капитан Розаро весьма горячий человек, сэр. Мне кажется, я отсюда слышу, как он ругается.

– Внимание, Фрэнсис, сейчас я подам сигнал, – сказал Генри, отложив в сторону винтовку и не спуская глаз с обоих берегов пролива Эль-Тигре. – Мы сейчас дойдем до места. Не торопись, приготовься хорошенько. Как только я крикну «три», бросай ящик.

Когда Генри наконец подал знак, буксир находился уже на расстоянии двухсот ярдов от «Анжелики» и быстро ее нагонял. Генри и Фрэнсис выпрямились. Ящик и бидон полетели в воду, а вместе с ними и канат со всеми подвешенными к нему бутылками, жестянками, кофейником и бечевками.

Друзья так увлеклись своим делом, что продолжали стоять на носу и наблюдать за тем, как лег канат, о чем можно было судить по плававшей на поверхности воды массе самых разнообразных предметов. Раздавшийся с буксира залп заставил их быстро лечь на палубу. Но когда они выглянули поверх поручней, то увидели, что канат очутился под самым носом буксира. Минуту спустя «Долорес», замедлив ход, остановилась.

– Ага! У этого пароходишки на винт теперь намоталось много всякой дряни! – в восторге воскликнул Фрэнсис. – Генри, давай-ка теперь пошлем им салют.

– Ну что ж, если ветер не затихнет, пожалуй… – скромно ответил Генри.

«Анжелика» вышла вперед. Буксир остался позади, с расстоянием постепенно уменьшаясь в размерах. Впрочем, со шхуны все-таки можно было видеть, как «Долорес» беспомощно поплыла по течению и была снесена на мель. Люди, перепрыгнув через борт, побрели по мелководью, направляясь к берегу.

– Надо спеть нашу песенку, – воскликнул Генри, пришедший в полный восторг, и тотчас же затянул:

Все подхватили припев хором.

– Все это очень хорошо, – перебил после первого куплета капитан Трефэзен. Глаза его еще блестели, а плечи двигались в такт песне. – Но ветер опять прекратился, сэр. Мы снова попали в полосу штиля, сэр. А как нам выйти из Юкатанского пролива без ветра? Ведь «Долорес» не потерпела крушение, произошла только временная задержка. Какой-нибудь там негр спустится вниз, освободит винт, и тогда буксир легко нас догонит.

– Ну что ж! Тут недалеко и до берега, – заявил Генри, измеряя на глаз расстояние. Затем он повернулся к Энрико.

– А что водится здесь, на этом берегу, сеньор Энрико? – спросил он. – Индейцы майя или белые плантаторы?

– И белые, и индейцы майя, – ответил Энрико. – Но я хорошо знаю эти места. Если окажется, что на шхуне оставаться небезопасно, мы сможем устроиться на суше. Здесь можно будет достать лошадей, седла и провизию в виде мяса и хлеба. Кордильеры недалеко. Что же нам еще нужно!

– А как же Леонсия? – спросил Фрэнсис, беспокоившийся о молодой девушке.

– О, Леонсия родилась в седле. Как наездница, она даст сто очков вперед любому американо, – ответил Энрико. – Поэтому я посоветовал бы вам, если вы ничего не имеете против, спустить на воду шлюпку, если «Долорес» снова покажется на горизонте.

Глава VIII

– Все в порядке, капитан, все в порядке, – заверил Генри капитана-метиса, стоявшего рядом с ним на берегу. Капитану, казалось, было трудно проститься и вернуться на «Анжелику», лежавшую в дрейфе на расстоянии полумили отсюда, так как был мертвый штиль.

– Это то, что на войне называют диверсией [28], – пояснил Фрэнсис. – Славное это слово «диверсия». И оно еще лучше, когда вы его видите на деле.

– Но если вы его не видите на деле, – запротестовал капитан Трефэзен, – тогда оно звучит как проклятое слово, которое я назову катастрофой.

Генри засмеялся.

– Именно это случилось с «Долорес», когда мы поймали в ловушку ее винт. Но мы такого слова не знаем, вместо него мы говорим «диверсия». И то, что мы оставляем с вами двух сыновей сеньора Солано, лучше всего доказывает, что будет диверсия, а не катастрофа. Альварадо и Мартинец знают фарватер как свои пять пальцев и выведут вас при первом попутном ветре. Начальник полиции не интересуется вами. Ему нужны мы, и, когда мы двинемся в горы, он будет преследовать нас со всеми своими людьми, до последнего человека.

– Разве вы не понимаете, – перебил его Фрэнсис, – что «Анжелика» в ловушке. Если мы останемся на ней, он захватит и ее, и нас. Но мы совершаем диверсию и отправимся в горы. Он преследует нас, «Анжелика» на свободе. А нас ему, конечно, не поймать.

– Ну а если моя шхуна затонет? – настаивал капитан. – Если ее прибьет к скалам, она погибла – вы ведь сами знаете, как опасен проход.

– Тогда вам за нее будет заплачено, как я уже говорил, – сказал Фрэнсис с признаками поднимающегося раздражения.

– Потом у меня большие расходы…

Фрэнсис вынул блокнот, карандашом нацарапал несколько слов и передал записку капитану со словами:

– Передайте вот это сеньору Мельхиору Гонзалесу в Бокас-дель-Торо. Записка на тысячу долларов золотом. Он банкир и мой поверенный, и он заплатит вам по ней.

Капитан Трефэзен с недоверием посмотрел на исписанный клочок бумаги.

– О, он в состоянии заплатить эту сумму, – сказал Генри.

– Да, сэр, я знаю, сэр, что мистер Фрэнсис Морган – состоятельный и хорошо известный человек, но каково его состояние? Настолько ли он состоятелен, как я, при всей скромности моего состояния? Я владелец «Анжелики» и никому ничего не должен. У меня есть еще два незастроенных городских участка в Колоне. А кроме того, четыре прибрежных участка в Белене, которые сделают меня богатым человеком, как только «Объединенная Фруктовая Компания» начнет строить там свои склады.

– Фрэнсис, сколько тебе оставил твой отец? – спросил Генри поддразнивающим тоном.

Фрэнсис пожал плечами и небрежно ответил:

– Больше, чем у меня пальцев на руках и на ногах.

– Долларов, сэр?

Генри отрицательно покачал головой.

– Тысяч, сэр?

Генри снова покачал головой.

– Миллионов, сэр?

– Вот теперь вы говорите дело, – ответил Генри. – Мистер Фрэнсис достаточно богат, чтобы купить всю Панамскую Республику, если только убрать из нее канал.

Капитан-метис недоверчиво поглядел в сторону Энрико Солано, но тот подтвердил:

– Это честный джентльмен, я знаю. Я получил наличными по его чеку на сумму в тысячу пезо, выданному на имя сеньора Мельхиора Гонзалеса в Бокас-дель-Торо. Вот деньги – в этом мешке.

Он показал головой на берег, где Леонсия, сидя на тюках прибывшего с ними багажа, пыталась зарядить винчестер. Мешок, который капитан давно приметил, лежал у ее ног на песке.

– Я ненавижу путешествовать без наличности, – пояснил Фрэнсис стоявшим рядом с ним белым. – Никогда не знаешь, когда тебе понадобится лишний доллар. Однажды вечером я застрял в Смит-Райвер-Корнерс, по дороге в Нью-Йорк, со сломанным автомобилем, имея при себе только чековую книжку. И представьте – я не мог достать в этом городе даже папирос.

– А я однажды доверился в Барбадосе одному белому джентльмену, который зафрахтовал мою шхуну для ловли летающих рыб… – начал было капитан.

– Ну довольно, капитан, – прервал его Генри. – Вам пора отправляться на «Анжелику». Мы сейчас двинемся в путь.

И капитану Трефэзену не оставалось ничего другого, как только подчиниться. Посмотрев некоторое время на спины своих удалявшихся пассажиров, он помог спустить шлюпку, взялся за руль и направился к «Анжелике». Время от времени оглядываясь назад, он видел, как вся компания взвалила на плечи багаж и исчезла за стеной густых зеленых зарослей.