Цезарь - Дюма Александр. Страница 64

Именно на эту встречу, о которой он просил, и намекал Цезарь, когда писал Бальбу: «Он послал ко мне Магия, чтобы поговорить о мире».

У Цезаря с собой было шесть легионов, два из которых были полностью сформированы в дороге; шесть легионов, это приблизительно сорок тысяч человек. Как видите, его исходные пять тысяч солдат и триста лошадей оказались снежным комом.

Когда Наполеон выступил с острова Эльба, у него было с собой пятьсот человек – десятая часть того, что имел Цезарь. Его тоже Лентулы того времени называли разбойником, и он тоже, в конце концов, пришел в Тюильри с армией!

Итак, началась осада; одна из тех грандиозных осад, которые устанавливал Цезарь; нечто вроде осады Ла-Рошели в 1628 году кардиналом Ришелье.

Послушайте, например, вот это:

Цезарь решил закрыть порт Брундизия. Он велел начать постройку дамбы в самом узком месте входа в него; но глубина вод помешала продолжить строительство, и тогда он приказал наделать плотов размером в тридцать квадратных футов; этими плотами, которые он прикрепил к уже начатым каменным укреплениям, он и запер порт. Чтобы их не сорвало ударами волн, он закрепил их по четырем углам якорями; затем, чтобы защитить эти плоты, он велел построить еще второй ряд их, подобный первому. Он насыпал на эти плоты земли и покрыл их настилами из веток, чтобы по ним было удобнее ходить; он снабдил их парапетами и оградой по бокам и спереди; наконец, он воздвиг на них двухэтажные башни, чтобы защищать их от ударов кораблей и от огня.

Помпей против всего этого выставил большие грузовые суда, которые он захватил в порту, поставил на эти суда башни в три этажа и установил на них всякого рода метательные машины; затем он направил их на плоты, чтобы снести их.

Итак, гиганты вступили в прямую борьбу, и эта борьба возобновлялась каждый день. Тем не менее, Цезарь до последнего момента не изменил своим правилам.

Он послал к Помпею одного из своих легатов, Каниния Ребила. Ребилу было поручено от имени Цезаря попросить встречи с Помпеем. – Цезарь дал слово, что во время встречи Помпею будут оказаны все почести. Помпей ответил, что он ничего не может сделать в отсутствие консулов. В самом деле, консулы находились в Диррахии. Это была отговорка, и Цезарь прекрасно понял это. Он продолжил свою осаду.

По прошествии девяти дней корабли, которые перевезли консулов и часть армии в Диррахий, вернулись в Брундизий, разумеется, без армии и без консулов. Они вернулись за Помпеем и его двадцатью когортами. Тогда Помпей начал готовиться к побегу.

Он велел завалить городские ворота, перегородить подходы к площадям и перекрестки; он велел вырыть поперек улиц глубокие рвы, и уснастить дно этих рвов заостренными кольями; потом их покрыли настилами из хвороста и присыпали землей и песком: это были ловушки, куда должны попасться солдаты Цезаря.

Затем, однажды ночью, расставив предварительно вдоль стен города своих лучников, он бесшумно погрузил своих солдат на борт, оставил корабли, которые потом должны были забрать лучников, и в полночь поставил паруса, пробил себе проход и ушел, потеряв только два груженых солдатами корабля, которые разбились о дамбу.

Но едва Помпей и его люди покинули порт, едва лучники, охранявшие стены, сели на корабли, как с высоты их домов жители Брундизия громко позвали Цезаря и подали знак его солдатам входить.

Цезарь все понял, просился к воротам, и пока его солдаты ломали их снаружи, жители города разбирали завалы изнутри. Он уже собирался ринуться по улицам вдогонку за Помпеем, но жители предупредили его о ловушках.

Тогда он обежал город кругом, добрался до дамбы, обнаружил, что порт пуст, и увидел вдали море, покрытое стремительно удаляющимися кораблями. Шел шестидесятый день с тех пор, как он перешел Рубикон. Тогда он на мгновение задумался. Попытаться ли ему броситься в погоню за Помпеем?

Это невозможно: у Цезаря нет ни единого корабля. Да и к тому же, сила Помпея не здесь: сила Помпея в Испании, где находятся его лучшие войска. Испания – это цитадель Помпея.

И тогда Цезарь сказал, как говорят люди, осененные гением, обозначив все положение одной фразой:

– Мы пойдем и разобьем армию без полководца, а потом вернемся и разобьем полководца без армии.

Через несколько дней после того, как Цезарь вошел в Брундизий, Цицерон получил такое письмо:

Цезарь действительно проследовал указанным путем и вошел в Рим.

В Риме было спокойно; настолько спокойно, говорит Цицерон, что честные люди снова стали отдавать деньги в рост. Не правда ли, очень веское доказательство спокойствия! Как Наполеон пересек всю Францию от Канн до Парижа без единого выстрела, так и Цезарь пересек всю Италию, от Равенны до Брундизия и от Брундизия до Рима, не пролив ни капли крови. Сопоставьте теперь, как он вошел в Рим, и как входили Марий и Сулла.

С этого часа для Цезаря начинается новая эра; эра, которую только что так несчастливо завершил Помпей; эра, которая показывает истинную меру величия человека: эра диктатуры!

Глава 56

По прибытии в Рим первой заботой Цезаря было собрать сенат.

Сенат собрался. Цезарь появился на заседании совсем не так, как Людовик XIV в парламенте – с хлыстом в руках; он был спокоен, без смирения, но и без надменности.

Он разместил свои войска в окрестностях Рима, и вошел в него почти в одиночестве.

Так что замашек диктатора у него не было; но и ходатаем он не держался: у него был вид человека, уверенного в своем праве.

В моральном плане он совершил свое 18 брюмера.

Он говорил сенаторам о том, что он никогда не стремился ни к какой должности, путь к которой не был бы открыт для любого римского гражданина; что он выждал время, предписанное законами, чтобы выступить соискателем нового консулата; что, несмотря на упорство его врагов и на крик, поднятый Катоном, народ решил, что он может домогаться должности консула, даже будучи в отсутствии.

Он говорил о своей умеренности, о своем терпении; он просил их припомнить, что он предлагал распустить свои войска, если Помпей сделает то же самое; он показал им несправедливость своих противников, хотевших навязать ему законы, которых они сами не признавали; он обвинил их в том, что они предпочли предать Италию огню и мечу, нежели хоть чуть-чуть поступиться своей властью; он попрекнул их двумя своими легионами, которые у него отняли. Он напомнил им, какое насилие они применили к трибунам, так что Марк Антоний и Квинт Кассий были вынуждены покинуть Рим под видом рабов и бежать под его защиту; он напомнил, как настойчиво он добивался встречи с Помпеем, чтобы уладить все полюбовно и без кровопролития. Он попросил сенат, принимая все это во внимание, позаботиться вместе с ним о Республике; он прибавил, впрочем, что если сенат откажет ему в содействии, он возьмет всю заботу о Республике на себя одного, полагая, что ему будет проще обойтись без сената, чем сенату без него; иначе говоря, под кажущейся умеренностью он объявлял себя полновластным хозяином.

Тем не менее, он предложил отправить к Помпею посольство, которое снова предложит ему примирение.

Эта речь Цезаря вызвала живое одобрение, и даже бурные рукоплескания. Но как только речь зашла о том, чтобы определить состав посольства, никто не пожелал предложить свое участие.