Миры Роджера Желязны. Том 2 - Желязны Роджер Джозеф. Страница 15

— Да, да, конечно. Дверь рядом. Он нажал кнопку.

— Джилл, оставайся здесь и впусти ее. Мы вернемся через пару минут.

— А как же с моим манто? И с диваном?

— Все будет в порядке. Не переживай. Ну, трогай, Пит.

Поддерживая сына, Рендер прошел с ним через холл, вызвал лифт, и они спустились на шестой этаж. По дороге их лифт разминулся с лифтом, в котором ехала Бенни.

Дверь щелкнула, но Рендер нажал кнопку «занято».

— Питер, — сказал он, — ты ведешь себя, как вредный сопляк.

Мальчик сделал вид, что утирает глаза.

— Вот дьявол, я не виноват, что у меня преждевременное развитие… А что касается сопляка… — Питер шмыгнул носом.

Рендер медленно поднял руку, потом опустил.

— Обсудим это позже, — вздохнул он.

Кнопка была отпущена, и дверь лифта скользнула в сторону.

Квартира доктора Хейделла помещалась в конце коридора. На двери, окружая медный молоток, висел большой венок из еловых веток с шишками. Рендер стукнул несколько раз.

Изнутри доносились слабые звуки рождественских мелодий. Через минуту послышались шаги, и дверь открылась.

Доктор Хейделл стоял перед ними, глядя снизу вверх из-под очков с толстыми стеклами.

— А вот и ряженые, — возвестил он басом. — Входите, Чарльз. Входите…

— Мой сын, Питер, — сказал Рендер.

— Рад познакомиться, Питер, — произнес Хейделл. — Входите, присоединяйтесь.

Он широко распахнул дверь и отступил, пропуская гостей.

Переступив порог, они почувствовали, как на них дохнуло Рождеством.

— Видите ли, — объяснил Рендер, — у нас там произошел небольшой инцидент. Питер недавно сломал лодыжку, а сегодня опять упал на эту ногу. Я хотел бы сделать рентген, на всякий случай.

— Конечно, конечно! — воскликнул маленький доктор. — Сюда, пожалуйста.

Он провел их через гостиную, где в разных позах сидели и стояли около десятка человек.

— Счастливого Рождества!

— Эй, Чарли!

— Счастливого Рождества, док!

— Как идет прочистка мозгов?

Рендер машинально поднял руку в знак приветствия, несколько раз кивнул.

— Это Чарльз Рендер, невроконтактор, — объяснил Хейделл остальным, — а это его сын Питер. Мы через пару минут вернемся. Нужна моя помощь.

Пройдя через комнату, они вышли в вестибюль. Хейделл открыл дверь в свою изолированную лабораторию.

Оборудовать ее стоило ему немало времени и затрат. Потребовалось согласие местной жилищной администрации, пришлось подписать документ о том, что оборудование удовлетворяет всем требованиям безопасности, предъявляемым к госпитальным лабораториям, понадобилось также разрешение управления по найму, которое, в свою очередь, основывалось на согласии всех жильцов. Некоторые из них затребовали финансовое обоснование; Рендер хорошо все это понимал.

Они вошли в лабораторию, и Хейделл подготовил установку к работе. Сняв несколько проекций, он запустил снимки в аппарат скоростного проявления и просушки.

— Все в порядке, — сказал он, посмотрев снимки. — Никаких новых повреждений, и сам перелом уже почти сросся.

Рендер улыбнулся. Он заметил, что руки его едва заметно дрожат.

Хейделл хлопнул его по плечу.

— Ну что, пойдемте отведаем нашего пунша!

— Спасибо, Хейделл. Хорошая мысль. — Он всегда называл своего тезку по фамилии.

Отключив оборудование, они вышли из лаборатории.

Снова оказавшись в гостиной, Рендер пожал несколько приятельски протянутых ему рук и сел на диван рядом с Питером. Он не спеша отхлебывал пунш, когда один из тех, кого он только что приветствовал, доктор Минтон, обратился к нему:

— Так, значит, вы — Ваятель?

— Совершенно верно.

— Я всегда этим интересовался. У нас в госпитале на прошлой неделе такие были страсти, просто коррида…

— Да что вы?

— И все из-за того, что наш ведущий психиатр заявил, что невроконтактный метод ничуть не более эффективен, чем обычные терапевтические методики.

— Я полагаю, он вряд ли имеет право судить, особенно если вы говорите о Майке Мисмайре, а я думаю, что о нем.

Доктор Минтон воздел руки к потолку.

— Он сказал, что ведет статистику.

— Изменения в психике пациента, полученные в процессе невроконтактного сеанса, носят качественный характер. Я не знаю, что он имел в виду, говоря об «эффективности». Лечение эффективно, если вам удалось помочь пациенту. Путей здесь столько же, сколько врачей, — но невроконтактный метод качественно превосходит любой психоанализ, поскольку влечет значительные, качественные изменения. Он воздействует в первую очередь непосредственно на нервную систему, сквозь поверхностный слой ложных центростремительных импульсов. Он провоцирует требуемое состояние самоосознанности и подводит под них необходимое неврологическое обоснование. Психоанализ и смежные с ним дисциплины сугубо функциональны. В большинстве случаев использование невроконтакта позволяет радикально устранить причину заболевания.

— Почему же вы тогда не лечите психозы?

— Лечили, и не раз. Но, как правило, это рискованно. Напомню, ключевое слово здесь — контакт. Взаимодействуют два сознания, две нервные системы. Процесс может принять обратный характер, стать своего рода «антиконтактом», если оператор оказывается не в силах справиться с патологией пациента. Тогда уже изменяется его самотождественность, смещаются основы его нервной системы. Он сам становится психопатом в результате органических изменений мозга.

— Неужели же нельзя как-то отсекать эту обратную связь? — спросил Минтон.

— Пока нельзя, — объяснил Рендер, — и немало операторов пострадали в поисках возможности такой отсечки. Над этой проблемой как раз сейчас работают в Вене, хотя чем дальше они продвигаются, тем дальше они от цели.

— Если вам все же это удастся, вы, вероятно, сможете вторгнуться и в область более радикальных психических нарушений.

Рендер допил пунш. Ему не понравилось, с каким выражением Минтон произнес слово «радикальные».

— Ну, а пока, — ответил он после небольшой паузы, — мы лечим то, что в силах лечить, и наилучшим из всех возможных способов, а невроконтакт, безусловно, наилучший.

— Находятся люди, которые считают, что вы не столько лечите неврозы, сколько потакаете неврастеникам, давая пациентам возможность передохнуть от реальной жизни, снабжая их собственными маленькими мирами, где они распоряжаются всем, как полубоги.

— Это не совсем так, — ответил Рендер. — То, что происходит в «маленьких мирах», вовсе не обязательно приятно для пациентов. И не они распоряжаются в них; распоряжается Ваятель, или, как вы заметили, полубог. Там вы учитесь на собственном опыте. Опыт же этот может быть и приятным, и болезненным. Причем, как правило, скорее болезненный, чем приятный.

Он зажег сигарету, взял полный кубок.

— Вот почему я считаю критику нашего метода несостоятельной.

— К тому же это недешево, — сказал Минтон.

— А вы когда-нибудь прикидывали, во сколько обходится многоканальное невроконтактное устройство?

— Нет.

— Займитесь на досуге.

Прислушавшись к звукам рождественской песенки, Рендер отложил сигарету и встал.

— Огромное спасибо, Хейделл, — сказал он. — Мне надо идти.

— Куда торопиться? — возразил Хейделл. — Побудьте еще немного.

— Я бы не прочь, но там, наверху, меня ждут.

— И много у вас народу?

— Двое.

— Пусть спускаются. Я собирался устраивать буфет, и запасов предостаточно. Я их и накормлю, и напою.

— Договорились, — сказал Рендер.

— Отлично. Почему бы не позвонить им прямо отсюда?

Рендер позвонил.

— С Питером все в порядке, — сказал он.

— Замечательно, но как же мое манто? — спросила Джилл.

— Пока забудь о нем. А потом я все устрою.

— Я попробовала отмыть теплой водой, но все равно остаются розовые пятна…

— Положи его обратно в коробку и не морочь мне больше голову! Я сказал, что все сделаю сам.

— Хорошо, хорошо. Мы спустимся через минуту. Бенни принесла подарок Питеру и кое-что для тебя. Она едет к сестре, но говорит, что может задержаться.