Черный трон - Желязны Роджер Джозеф. Страница 67

Он наполнил крышку, которая была размером с короткий стакан, и опрокинув, выпил залпом. Потом он вновь наполнил ее и протянул мне. Я взял ее и проделал тоже самое.

— Мне эта идея пришла в голову случайно, — сказал он, — во время странного шторма. Я понял, что можно было осуществить. Мне потребовалось много времени, чтобы разработать механизм этого сотрудничества. Вот так я познакомился с Грисуолдом и Темплтоном. Мы работали вместе, отыскивая способы. Но в последнее время их одолела жадность. — Он снова предложил мне выпить. Я отказался. Он выпил сам, закрыл фляжку и отложил ее в сторону. — Так вот, я не буду испытывать угрызений совести, если нарушу часть соглашения с ними. Если леди действительно так много для вас значит, она ваша.

Я уселся на верхнюю ступеньку и потер лоб.

— Родство еще больше упрощает дело, — сказал он наконец.

— Черт вас возьми, сэр, — сказал я.

— Я не прошу сыновней почтительности, а рассчитываю на простое сотрудничество, — сказал он. — Мы обойдем этих злодеев и будем в выигрыше. Я получу свое золото, вы получите Энни, а они будут достаточно богаты, чтобы не слишком громко жаловаться. Это будет лучше, чем смерть.

— Ваши войска выглядят вполне равными мне одному.

— У меня есть резервы, о которых они не знают, — сказал он. — Они явятся по первому указанию, и перевес будет на нашей стороне, кровопролития не будет. Обе стороны, огрызаясь, отступят и займутся своими делами.

— А Ван Кемпелен?

— Он останется в живых.

— Почему?

Я вспомнил пожилого пучеглазого человека, который угощал нас чаем в Париже и выразил уверенность в нашем благополучии, когда мы выбрались, чтобы бежать по крышам. Да, он корыстен, но он не убийца, не сумасшедший, не хищник. Но разве мог я сказать об этом. Даже если бы и сказал, это ничего бы не значило.

— Потому что я так хочу, — ответил я.

Он сделал движение, как будто вновь потянулся за фляжкой, подумал и опустил руку.

— Это значит, что мне до конца жизни пришлось бы следить, чтобы он снова не выкинул номер с золотом.

Я почувствовал, как левый краешек верхней губы дернулся вверх.

— Думаю, вы можете себе это позволить? — спросил я.

— Черт вас возьми, сэр, — процитировал он. — Если это вас устроит, то так и будет. А теперь пожмем друг другу руки?

— Нет.

Он уронил сигару на пол и наступил на нее.

— Но что ж, хорошо, — заметил он. — Наши действия должны быть скоординированы. Мы наметим план действий, согласуем распоряжения. Входы и выходы будут наши…

Мы вошли в глубокий подвал, освещенный факелами и свечами, в тот же день, но позднее. Все здесь немного напоминало устройство рабочего стола Ван Кемпелена в его парижской квартире, только масштабы были гораздо значительнее. Работало несколько духовых шкафов. Здесь были кувшины, бутылочки, перегонные кубы и реторты, но большую часть емкостей составляли большие баки, расставленные на полу, непонятно в каком порядке. Огромное количество темного металла лежало на брезенте посередине комнаты. Энни в простом сером платье стояла рядом с баком, держа пару проводов, которые тянулись от него. Она посмотрела в нашу сторону, когда мы вошли, отпустила провода и подошла ко мне. Я обнял ее.

— Я знала, что ты придешь, — сказала она, — сегодня.

Ван Кемпелен посмотрел в нашу сторону.

— Я знаю вас, — сказал он. — Вы были с маленьким человеком и обезьяной.

Я кивнул.

— Я снова пришел, — потом обратился к Энни: — Пойдем, Энни. Давай выберемся отсюда.

Она посмотрела в сторону Ван Кемпелена.

— Можете идти. Закончите подзарядку позднее, — сказал он.

Я вывел ее оттуда, а потом — вверх по лестницам, через залы и галерею, наружу, в сад, оставив их там, внизу.

Много позднее, когда мы лежали среди великолепия и солнечного света, рассматривая золотые деревья, я заметил: — Так процесс включает в себя месмеризм?

Она кивнула, потом зевнула.

— Это секретная составная часть таких трансмутаций большого масштаба, — объяснила она, — специальный вид месмеризма.

— О, — сказал я, — специальный? В каком смысле?

— Энергия другого мира, — ответила она. — Будет большой ее приток, когда наконец закроется дверь для возвращения По.

— И это случится сегодня вечером во время работы?

— Им бы хотелось этого, — сказала она, — но этого не случится. Все это время я не держала его открытым для их пользы.

— Ты потеряла меня.

Она улыбнулась.

— Нет, я еще никого не потеряла. Даже По. Я собираюсь дать им золото и вернуть его назад. И все мы трое наконец-то будем вместе, здесь.

— Я не ученый, — сказал я, — и мои навыки месмериста далеко не совершенны. Но даже не зная математики, которая, наверное, может доказать такие вещи, я уверен в этом: в этом мире ничего не дается просто так. Какова цена?

Она опять улыбнулась.

— Мистер Элисон не подозревает, что мне известен его секрет, — сказала она. — Он с той Земли. Таким образом, я могу послать его взамен По, а потом закрыть дверь. Мы воссоединимся, а мистер Грисуолд будет безмерно благодарен.

— Держу пари, — сказал я, — это его идея, не так ли?

— Да.

Это было похоже на калейдоскоп: все постоянно менялось. Удастся ли ее уловка? Была ли у Ван Кемпелена тайная армия гомункулов, дожидающихся подходящего момента, где-то после полуночи золотого седьмого октября, чтобы выступить от его имени? Пожалуй, я был единственным, у кого не было плана на случай непредвиденных обстоятельств.

Я поцеловал ее и сказал: — Расскажи мне еще о месмеризме. Когда сила так велика, как наша, должны быть специальные меры, чтобы держать ее под контролем.

— О, да, — ответила она. — Мы должны сконструировать собственные инструменты…

В ту ночь, особенную из всех ночей года, далеко за полночь мы шли в подвал, похожий на пещеру, особняка в Арнгейме, чтобы приступить к трансмутации.

Частные армии Сибрайта Элисона и людей, которых он окрестил Омхоли Тринити, стояли друг напротив друга во всю длину лаборатории. На каждой стороне их было около сорока. У каждого была винтовка и пара пистолетов; можно было увидеть также множество остроконечного оружия. Я представил, что было бы, если бы пули рикошетом начали летать по всему пространству. Штатские… Я заранее тайком пробрался и наскоро выкопал небольшую траншею — недалеко, налево от меня — и закрыл ее куском отрезанным от брезента, на котором лежала гора свинцовых заготовок. Я предполагал что-то подобное; при первом намеке на возможность перестрелки я собирался вместе с Энни нырнуть туда.