Шорох сухих листьев - Кнорре Федор Федорович. Страница 21
...И все-таки, когда он открыл глаза, в комнате было тихо, все было удивительно хорошо, и он был рад, что еще разок вернулся издалека, и мало-помалу припомнил все, и сначала ему показалось, что вся поездка в Москву была сном, но тут же припомнил всю ее, и от радости и слабости слезы у него выступили на глаза, и он прошептал несколько раз: "Бедная девочка... бедная моя девочка!.." - и опять немного удивился, почему эти слова приходят ему на ум.
Утро еще не начиналось, воробьи сидели под крышей и орали, перекликаясь, но еще не вылетали, пели петухи, и он представил себе, как по всему земному шару сейчас проходит, встает утро, и просыпаются птицы, уходит тень, и дети открывают глаза.
И он стал думать, что в одну из таких ночей ему все-таки придется умереть, а утром опять взойдет солнце, и будут кричать петухи, и так же отчаянно чирикать воробьи, и дуть свежий ветерок с реки, колыхая занавеску.
И он радостно представил себе, как в эти ранние утренние часы, когда тень уходящей ночи исчезает, по всему земному шару открываются, точно чашечки цветов, впервые увидев свет, синие и голубые, серые и темные, круглые и узенькие, живые, влажные глазки новых поселенцев нашей планеты. Еще ничего не понимая в этом мире: кто они, зачем они раскрылись? И жадно ожидая, что кто-нибудь придет и все им объяснит и научит, робко надеясь, что этот мир, в который они только что попали, окажется хорошим и добрым миром для них.
Уже запахло дымком, по улице проехал автобус, поскрипывая и ухая на ухабах, пошли мимо, тихо повизгивая, ведерные дужки, и заговорили, запели голоса. Под окном зашелестела трава, кто-то затаенно зашептался, в стекло растворенного окна чуть слышно побарабанили самыми кончиками пальцев и ногтями, и все затихло в ожидании.
Платонов заставил руку двинуться, подняться, она качнулась и непослушно упала у самой занавески.
В стекло еще раз быстро, точно заплясали цыплячьи лапки на подносе, побарабанили ногти - уже короче, неуверенней и не так бодро.
Рука наконец послушалась, пролезла под занавеской и высунулась из окна, и тотчас же под окном обрадованно вскрикнули, и за концы пальцев цепко ухватились, тоже кончиками, нежные тонкие пальцы. Потом перехватила вторая, с сильными толстыми пальцами - рука Поши и третья, сухая, горячая.
- Всё, всё, всё! - быстро, вполголоса радостно проговорила Вика. - Мы вас больше не трогаем. Нам только знать: вы приехали, все хорошо! Отдыхайте! Мы ушли! - И слышно было по шуршанию травы, как они втроем вприпрыжку сбегали под откос.
Платонов долго лежал не двигаясь после их ухода, представляя себе, как в нем, вроде как в песочных часах, по крошечке, по крупинке набираются силы. Потом он задремал и проснулся, только услышав рычанье тигра под окном.
Потом заливисто расхохотался отчаянным хохотом клоун, и слышно было, как потихоньку рассмеялся Митя от удовольствия, что так хорошо получилось.
1967