Журнал «Если», 1997 № 12 - Браун Чарльз. Страница 32

Только бедный щенок не имел причин быть недовольным. В общей суматохе он неожиданно обрел свободу. Его судьба осталась неизвестной, но мир не без добрых людей, и в конце концов он мог найти достойных хозяев, испытывающих отвращение к палкам, как орудию воспитания.

Канул в безвестность и жестокосердный Лиам. Его мать вместе с дочерью в тот вечер благополучно добралась до окраины городка и нашла временное пристанище у своих давних знакомых. Позднее, после долгой тяжбы со страховой компанией, она приобрела небольшой коттедж где-то в сельской глуши…

Преобразившийся дракон больше был похож на гигантский смерч, сметавший все на своем пути. Природа его освобождения больше не оставалась тайной. Он возвращался в сферу, которой изначально принадлежал. Через несколько мгновений он навсегда исчезнет из этого мира…

В тот же миг далеко внизу вскрикнула женщина. Капли странного дождя забарабанили вокруг нее и тут же бесследно испарились в ночном воздухе.

С трудом встав на ноги, она поплелась к своему дому. Но прежде чем открыть садовую калитку она на мгновение замешкалась.

Перед ее глазами, на фоне неба, все еще сохранявшего огненно-красную окраску, в последний раз возник и тут же навсегда исчез знакомый образ ее старого приятеля, маленького дракона.

Небо на востоке было чистым и непривычно зеленым, утренний воздух — приятно прохладным и свежим после минувшей беспокойной ночи. Миссис Байрес медленно подошла к фонтану. Она вытряхнула из круглой жестянки, которую принесла с собой, немного корма для рыб. Подождав немного, она плотнее запахнула шаль и направилась к сараю. Его дверь все еще была полуоткрыта. Поставив миску из китайского фарфора на каменные ступени, она, немного помедлив, заглянула внутрь помещения. Маленький матрасик по-прежнему лежал на обычном месте. Но она даже не притронулась к нему.

Дракон вернется уставшим после ночных приключений. Ему потребуется хороший отдых.

Она печально улыбнулась. На секунду ей показалось, что краешком глаза она и впрямь заметила слабый отблеск золотисто-зеленого тельца, затаившегося у основания изгороди.

И тут же поспешно отвела взгляд в сторону.

Затем вернулась в дом и осторожно прикрыла за собой дверь кухни.

Владимир Гопман

В ПОГОНЕ ЗА ИСКОМЫМ ЗВЕРЕМ

«Хищная голова этого чудовища с маленькими, пылающими, словно угли, глазами невольно заставила вспомнить страшных химер, которые могли зародиться только в воображении средневековых художников. Его полуоткрытый длинный клюв был усажен двумя рядами острых зубов…Словом, это был тот самый дьявол, которым нас пугали в детстве». Узнали? Ну конечно, это птеродактиль из «Затерянного мира» Конан Дойля. Не случайно в описании этой сцены — и других, когда герои повести сталкиваются с обитателями страны Мепл-Уайта, — присутствуют указания автора на своего рода «знакомство» людей с этими жуткими существами, знакомство, о котором недвусмысленно говорит не только литература, но и история мирового искусства, прежде всего, изобразительного.

Как же это могло случиться: ведь птеродактили исчезли с лица Земли примерно сто миллионов лет назад, задолго до появления homo sapiens? Возможно, когда-нибудь в результате совместных исследований историков культуры, философов, антропологов, специалистов в области психологии творчества мы и получим ответ на этот вопрос. Сейчас мы можем только констатировать: образы динозавров, грозных владык Земли далекого прошлого, каким-то образом сохранились в генетической памяти человечества. В результате в фольклоре многих стран возникли «страшные» истории о различных чудищах. Центральное место среди них занимает, бесспорно, дракон — по Ожегову, «сказочное чудовище в виде крылатого огнедышащего змея», — в образе которого соединились черты летающего ящера птеродактиля и гигантских рептилий динозавров.

Считается, что дракон представляет собой развитие мифологического образа змея, культ которого существовал в религиях народов всего мира. Первоначально мифологический змей по внешнему виду напоминал реально существовавших пресмыкающихся. Затем, по мере изменения смысловой нагрузки образа, он стал превращаться в летающее крылатое (в Мексике — пернатое) существо, в чьем облике сочетались признаки разных животных: голова (или несколько голов) и туловище пресмыкающегося (змеи, ящера, крокодила), крылья птицы; кроме того, многие черты «заимствовались» у рыбы, льва, даже у козла и собаки. Первоначально дракон изображался как существо в одинаковой степени людям и полезное, и опасное. Но постепенно его образ был переосмыслен, и он все чаще представал как символ зла, воплощение отрицательного. начала. Появились легенды о кровожадных змеях-драконах в мифологиях ранних государств (Шумера, Египта, Индии, Греции). В частности, в легенде о древнеиндийском Шеша, скандинавском Ермунганде, египетском Мехенте, сказаниях о мировых змеях, опоясывающих Землю и способных ее погубить.

Дракон в мировой литературе — тема увлекательная, но требования «вписаться» в объем журнальной публикации заставляют ввести определенные ограничения. Поэтому мы будем говорить только о «европейском» драконе, а китайских, индийских и японских собратьев нам придется обойти стороной.

В европейской литературе драконы впервые появились в легендах и сказаниях древней Греции. Все они представлялись ужасными чудовищами, наводившими страх на жителей тех мест, где они появлялись (обычный поведенческий модус дракона — уничтожение посевов, жилых домов и поедание всего живого, которое ему встречается, от животных до человека). Отзвуки драконьей темы слышны в приключениях многих героев Эллады. Что такое, как не прообраз дракона, горгоны — летающие на крыльях с золотыми перьями женщины, чье тело было покрыто крепкой чешуей, а громадные медные руки заканчивались острыми когтями? Лица горгон с горящими яростью глазами были постоянно искажены такой злобой, что взглянувший на них от ужаса обращался в камень. Именно такое чудовище победил Персей, позже также спасший Андромеду от морского змея, посылаемого Посейдоном.

Кадм, брат Европы — той самой, которую похитил Зевс, обернувшийся быком, — вступил в бой с драконом, растерзавшим его спутников, не убоявшись сверкающих огнем глаз, пасти, усаженной тройным рядом ядовитых зубов, из-за которых высовывалось тройное жало. Убив дракона, Кадм, по совету Афины Паллады, вырвал у него зубы и посеял их. Из этих зубов выросли вооруженные воины, начавшие кровавую междоусобную сечу; с уцелевшими Кадм основал город Фивы. Но недолго длилась спокойная жизнь героя — боги разгневались на него, и он вместе с женой Гармонией был вынужден покинуть Фивы. И тогда Кадм вспомнил побежденное чудовище и понял: причина его несчастий в том, что он убил дракона, посвященного богу войны Аресу В тоске и отчаянии герой воззвал к небесам, моля обратить его самого в змея — и тут же тело его вытянулось, покрылось чешуей, ноги стали извивающимся змеиным хвостом. Верную жену Кадма боги также обратили в змею…

Дракон встретился на пути Ясона, предводителя аргонавтов, отправившихся в Колхиду за золотым руном. Ээт, царь Колхиды, решив погубить героя, выдвинул условие: Ясон должен был распахать поле и засеять его зубами дракона, убитого Кадмом, когда же из зубов вырастут воины, сразиться с ними. Если бы не дочь Ээта, волшебница Медея, вряд ли Ясон выдержал бы это испытание. А потом она провела Ясона ночью в священную рощу и усыпила с помощью заклинаний страшного дракона, охранявшего золотое руно.