Рыцарь Семи Королевств (сборник) - Мартин Джордж Р.Р.. Страница 51

Герольд лорда Батервелла, стоящий на вышке павильона для зрителей, огласил следующую пару бойцов:

– Сир Аргрейв Непримиримый, рыцарь из Нанни, на службе у лорда Батервелла! Сир Глендон Флауэрс, Вербный Рыцарь! Проявите свою доблесть!

По трибуне прокатился смешок.

Сир Аргрейв был пожилой домашний рыцарь в помятых серых доспехах, на коне без всяких эмблем. Дунк встречал таких: они крепки, как старые корни, и свое дело знают. Молодой сир Глендон восседал на своем одре в кольчуге, в полушлеме с открытым лицом, с огненной эмблемой своего отца на щите. Ему бы панцирь и настоящий шлем, ведь мощный удар в грудь или в голову может убить.

– Я Глендон Болл, а не Флауэрс! – заявил он сердито, совершив круг по двору. – Остерегись, герольд: во мне течет кровь великого воина! – Герольд не соизволил ответить, зрители же отозвались новым смехом.

– Так, значит, он бастард? – спросил Дунк. Флауэрсами называли всех бастардов из знатных домов Простора. – А верба тут при чем?

– Могу разузнать, сир, – вызвался Эг.

– Не надо, нас это не касается. Давай сюда шлем. – Сир Аргрейв и сир Глендон склонили копья перед лордом и леди Батервелл. Лорд шепнул что-то на ушко молодой жене, та хихикнула.

Бритую голову Эга покрывала широкополая шляпа; Дунк, часто дразнивший его по этому поводу, сейчас жалел, что у него самого такой нет: знойным днем солома предпочтительней стали. Он надел поданный Эгом шлем, прикрепил его к вороту. От тяжести и запаха застарелого пота в голове застучало еще сильней.

– Еще не поздно отказаться, сир, – сказал Эг. – Если вы лишитесь своих доспехов и Грома…

То рыцарем мне больше не быть, закончил про себя Дунк, а вслух произнес:

– С чего бы это? – Сир Аргрейв и сир Глендон разъехались по разным концам поля. – Смеющегося Вихря я здесь не вижу – кого мне еще опасаться?

– Да почитай что всех, сир.

– А вот как дам в ухо! Сир Утор на десять лет меня старше и вдвое короче. – Сир Аргрейв опустил забрало, сиру Глендону опускать было нечего.

– После Эшфорда вы на турнирах не выступали ни разу, сир.

Вот ведь нахал!

– Я упражнялся. – Не слишком старательно, честно говоря. Наезжал иногда на столбы со щитами, когда таковые имелись, или приказывал Эгу подвесить днище от бочки на дерево.

– Мечом вы владеете лучше копья, – продолжал Эг. – На мечах или булавах против вас мало кто устоит.

Правда, заключенная в этих словах, привела Дунка в еще большее раздражение.

– Здесь у них на мечах и булавах не сражаются. – Рыцари развернули коней и пошли в атаку. – Давай щит неси.

Эг скорчил гримасу и отправился за щитом. Копье сира Аргрейва лишь оцарапало огненный шар на щите противника, а вот сир Глендон ударил Непримиримого в грудь с такой силой, что у него лопнула подпруга, и рыцарь рухнул наземь вместе с седлом. Однако… не зря парень, выходит, хвастался. Теперь небось над ним перестанут потешаться.

Труба проревела, заставив Дунка поморщиться, и герольд возгласил:

– Сир Джоффри из дома Касвеллов, лорд Горького Моста, Хранитель Бродов! Сир Кайл Вересковый Кот! Проявите свою доблесть!

Доспехи на сире Кайле были хорошие, но старые, поношенные, с царапинами и вмятинами. «Матерь была милостива ко мне, – сказал он Дунку и Эгу, собираясь на поединок. – Мне достался лорд Касвелл, именно тот, с кем я хотел побеседовать».

Если на этом поле сегодня кто-то и чувствовал себя еще хуже Дунка, так это лорд Касвелл, упившийся на пиру до бесчувствия. «Дивлюсь еще, как он на коне-то держится, – сказал старому рыцарю Дунк. – Победа вам обеспечена, сир». «Э, нет, – хитро улыбнулся сир Кайл. – Кот, что любит сливки лизать, знает, когда мурлыкать, а когда и когти показать. Если копье его милости хотя бы заденет мой щит, я мигом кувыркнусь вниз. А после, отдавая ему коня и доспехи, поздравлю его с тем, сколь многого он добился после того, как я выстругал ему первый меч. Тут он меня вспомнит, и я еще до исхода дня вновь стану человеком Касвелла, рыцарем Горького Моста».

Бесчестно это, чуть было не брякнул Дунк, но успел прикусить язык. Сир Кайл – не первый межевой рыцарь, меняющий честь на теплое местечко у очага. «Как скажете, – произнес он. – Удачи вам, то есть, верней, неудачи».

Сир Джоффри Касвелл, хлипкий двадцатилетний юнец, в доспехах выглядел все же внушительнее, чем на пиру, лежащий в винной луже. Желтый кентавр натягивал длинный лук у него на щите, украшал шелковую белую попону коня и сверкал на шлеме – впрочем, рыцарь с кентавром в гербе мог бы и половчее ездить верхом. Дунк не знал, насколько хорош сир Кайл с копьем, но молодого лорда, похоже, и громкий кашель опрокинул бы. Коту всего-то и нужно, что быстро промчаться мимо.

С помощью Эга, взявшего Грома под уздцы, Дунк утвердился в высоком жестком седле. Он чувствовал, что многие на него смотрят – любопытствуют, видно, как покажет себя этот здоровенный межевой рыцарь в деле. Он и сам бы хотел это знать… ничего, скоро выяснится.

Вересковый Кот был верен своему слову. Копье лорда Касвелла вихлялось, копье сира Кайла целило в сторону, оба коня шли не галопом, а рысью. Когда лорд каким-то чудом зацепил плечо Кайла, тот сразу хлопнулся наземь – не все коты, как видно, падают на ноги. Касвелл потрясал своим целехоньким копьем так, словно выбил из седла Длинного Шипа или Смеющегося Вихря, никак не меньше. Кот снял шлем и пошел ловить своего коня.

– Щит. – Дунк продел левую руку в лямку. Тяжесть щита действовала успокоительно, хотя он был длинноват и не слишком удобен, да и висельник – дурной знак – вызывал неприятное чувство. Надо будет закрасить его при первой возможности. Ниспошли мне, Воин, быструю скачку и скорую победу, помолился про себя Дунк.

– Сир Утор Андерлиф! – объявил герольд. – Рыцарь Виселицы! Проявите свою доблесть!

– Осторожней, сир. – Эг подал Дунку турнирное копье двенадцатифутовой длины с наконечником в виде железного кулака. – Говорят, что у сира Утора хорошая посадка и что он на руку скор.

– Скор? – фыркнул Дунк. – Да у него на щите улитка. – Держа копье стоймя, он медленно послал Грома вперед. С одной победой он останется при своем, с двумя огребет деньжат, но на две тут, пожалуй, рассчитывать нечего. Хотя бы с противником ему повезло – он мог с тем же успехом вытянуть Старого Быка, Кирби Пимма и еще кого-то из местных героев. Может, распорядитель нарочно так подстроил, чтобы межевые рыцари сражались друг с другом и лорды не срамились, проигрывая кому-то из них? Ладно, не важно. Расправляйся с врагами по одному, как говаривал старик. Сир Утор, вот о ком нужно думать сейчас.

Лорд и леди Батервелл восседали на подушках в тени крепостной стены, рядом расположился лорд Фрей со своим сопливым сынком на коленях. Служанки усердно обмахивали их опахалами, но на камзоле лорда Батервелла под мышками уже проступили мокрые пятна, а локоны его леди заметно обвисли. При виде Дунка томящаяся от жары и скуки молодая жена встрепенулась и выпятила грудь так, что он покраснел под шлемом. Рыцари склонили копья, лорд пожелал обоим удачи, леди высунула язык.

Дунк отъехал рысью в южный конец ристалища – теперь их с противником разделяло восемьдесят футов утоптанной земли. Серый конь Утора был мельче Грома, но зато моложе и резвее. Сам сир Утор облачился в серебристую кольчугу и зеленый эмалевый панцирь, круглый шлем-бацинет украшали вымпелы из зеленого и серого шелка, на зеленом щите была изображена серебряная улитка. Дунк получил бы отменный выкуп, спешив его.

Когда труба возвестила о начале поединка, Гром, снова зарысив, двинулся вперед. Дунк направил копье вниз и влево, поперек холки коня. Щит прикрывал левую половину туловища. Человек, конь и копье слились в единое существо из плоти, дерева и железа. Серый несся, взметая пыль; когда между ними осталось всего сорок футов, Дунк послал Грома в галоп и нацелил копье в улитку. Все исчезло в этот миг: палящее солнце, пыль, замок, лорд и леди Батервелл, Скрипач, сир Мейнард, рыцари, оруженосцы, грумы, просто люди. Остался один только враг. Дунк еще раз пришпорил Грома. Улитка летела на него, приближаясь с каждым скоком коня, но ее опережал железный кулак на копье сира Утора. Ничего, щит крепок, он выдержит. Главное – это улитка. Попав в нее, Дунк одержит победу.