Неотразимая - Брокуэй Конни. Страница 25

Но в постели Фиа не было. Он обернулся и оглядел комнату. Фиа сидела в большом кресле, поджав под себя ноги, и вышивала! На ней было простое желтое платье со скромным вырезом, рукава украшены тремя рядами кружев. Желтый цвет очень освежал ее. Обычно она носила драматическое сочетание черного и белого, что было, конечно, очень изысканно, но желтый цвет ей удивительно шел и чудесным образом сочетался с черными блестящими волосами.

Фиа подняла голову. На мгновение ее глаза потемнели и стали похожи на два голубых бриллианта, светящихся в темноте, или на лесные фиалки в тени.

– Капитан Донн? – Казалось, она почти не удивилась. Ее лицо сохраняло обычную непроницаемость, и было трудно понять, какое впечатление на нее произвело его неожиданное появление. – Чем обязана вашему столь раннему визиту?

Томас быстро пересек комнату, взял ее за руку и поднял на ноги. Вышивка упала на пол. Брови Фиа взметнулись в крайнем неудовольствии. Точно такое же неудовольствие испытывал и Томас.

– Мне бы очень не хотелось причинять вам боль, Фиа, – начал он, – но если вы закричите, я буду вынужден сделать так, чтобы вы потеряли сознание.

Она высвободила руку, сделала шаг назад и с презрением посмотрела на него.

– Я не собираюсь кричать, но что вы делаете здесь? Томас глубоко вздохнул.

– Конечно, я могу облечь это в форму просьбы, но, пожалуйста, не заблуждайтесь, Фиа, это не просьба, это требование.

Она внимательно слушала, немного изменившись в лице.

– Прошу вас, продолжайте, – промолвила она.

– Вы пойдете со мной, – тихо, но внятно проговорил Томас.

– Пойти с вами? Куда? На Оксфорд-стрит? – Веселье, о котором говорил ему Кей, неожиданно промелькнуло в ее необыкновенных глазах. – Посетить новую французскую лавку? Или на рынок Ковент-Гарден? Но к этому времени все фрукты уже раскуплены. Может, вы говорите об экскурсии в...

– Я хочу увезти вас из Лондона. Лицо Фиа стало серьезным.

– Понимаю, но на сколько?

– На длительный период. – Томасу показалось, что Фиа побледнела. Или только показалось? Но теперь он заметил, что пудра и румяна, все, чем она обычно пользовалась, на этот раз не скрывали ее лица. Зачем же она закрашивает такую прелестную кожу? Зачем ей все эти пудры и румяна? Кожа ее была такой нежной, теплой и прозрачной и такого нежно-розового цвета, как розовый жемчуг, который он однажды купил на одном из островов Тихого океана.

– Так это похищение? – спросила Фиа.

– Да, – ответил Томас.

– Понятно. – Она приняла деловой вид. – Тогда я могу попросить вас кое о чем? О, разумеется, нет. – Она покачала головой, как бы удивляясь собственной неразумности. – Конечно, если бы я бежала с вами по доброй воле, то тогда я могла бы на что-то рассчитывать, но ведь это похищение. А для нас важно правильно расставить все точки, верно? – Она смотрела на него, стараясь переиграть взглядом. Томас часто видел, как она проделывала это с другими мужчинами. Он хорошо знал как этот лживый взгляд, так и то, что он скрывает гораздо больше, чем говорит.

Фиа придвинулась ближе к Томасу. Казалось, она не сделала ничего такого, что позволила себе на маскараде у Портманов, она даже не коснулась его, но Томас напрягся в ожидании, а кожа его испытала необыкновенное ощущение.

– Как мало в вас уверенности, капитан. Разве вам не пришло в голову, что сама мысль о похищении не будет мне неприятна? – промурлыкала Фиа с дразнящей улыбкой на губах. – Почему бы вам просто не попросить меня поехать с вами?

Томас вовремя сдержался. Она наверняка ответила бы отказом и рассмеялась. Он читал это в ее синих глазах, и их выражение соответствовало ее мягкой улыбке. Он молчал, и тень сомнения появилась на лице Фиа, легкая, но все же заметная. Она ожидала, что он попросит ее отправиться с ним, и теперь, когда он молчал, не знала, как вести себя.

– Что ж, присаживайтесь. Я быстро соберусь, и мы отправимся. – Теперь настала очередь Томаса удивляться.

Хозяйкой положения стала Фиа. – Надеюсь, вы не думаете, что это первое мое похищение? – Она звонко рассмеялась.

– Конечно, нет.

– Я считаю для себя потерянным сезон, если меня хотя бы раз не похитят, Томас. – В голосе ее зазвучал явный упрек. – Но большинство похитителей, по крайней мере, сообщали мне, на какое время меня похищают. Мне бы хотелось знать этот срок, это было бы удобнее, поскольку тогда можно решить, как вести себя. Например, если бы я знала, на сколько меня похищают, то заранее договорилась бы с портнихой и отказалась бы от нового платья, которое она шьет для меня. Зачем мне новое платье, если я все равно пропущу бал у Беннетов? Я же не попаду туда. Еще я договорилась бы с поставщиком вина, чтобы он временно прекратил поставку... – Она замолчала, словно ожидая, что он назовет ей этот срок, но Томас не проронил ни слова. Фиа продолжила, но уже с каким-то отчаянием в голосе: —...чтобы он перестал поставлять вино, пока я не вернусь. И потом, я должна была поговорить на этой неделе с новой экономкой, встретиться со своим новым парикмахером мосье Жераром. Понимаете, если я с ним не встречусь и не договорюсь, то мне придется с ним распрощаться и не надеяться на его услуги в будущем. Потом есть очень много текущих дел, которые не может остановить даже похищение. – Фиа обреченно вздохнула. – Полагаю, вы думаете, что если мне будет неведомо, сколько продлится это похищение, это сделает его более романтичным? – Ее слова будто подстегнули Томаса.

– Это не романтическое похищение, – глухо произнес он.

Фиа непроизвольно вздрогнула.

– Я понимаю. – Глаза ее расширились. – Вы хотите учинить надо мной физическое насилие? – прошептала она.

– Фиа, ради Бога! – досадливо поморщился Томас.

– Что ж, хорошо. Но тогда чего же вы хотите? Надеюсь, вы не рассчитываете получить за меня выкуп, потому что никто и ломаного гроша не даст вам за мое возвращение.

Томас заметил в ее голосе слабую, очень слабую нотку горечи, которая скрывалась под напускным весельем. Но сейчас он был слишком зол, чтобы обращать на это внимание, а разозлило его то, что Фиа допустила, будто он способен на физическое насилие.

– В этом я очень сомневаюсь, миледи, – ответил он. – Нет, я не ищу выкупа за ваше возвращение. Не спрашивайте ни о чем, я вам ничего не скажу. Вам не причинят вреда во время этого... – Он замялся, подбирая слова.

–...похищения, – подсказала она.

–...похищения, – согласился Томас. – Вы вернетесь домой в целости и сохранности.

– Это обещание?

До сих пор Томас не задумывался над тем, что похищение может доставить Фиа какие-либо неудобства или встревожить ее. Сейчас он видел, что за внешней бравадой скрывается легкоранимое существо.

– Да, это обещание.

Фиа отвернулась прежде, чем он успел разглядеть ее реакцию. Юбки колыхнулись, она отошла.

– Вы дадите мне несколько минут? – Она пересекла комнату и подошла к комоду, стоявшему рядом с кроватью, быстро достала большой саквояж, открыла его и стала разглядывать содержимое: платье, корсет, нижние юбки...

– Вы уже собрали саквояж? – Томас не смог скрыть своего удивления.

– И маленький чемодан. – Она, не оборачиваясь, кивнула и указала в неопределенном направлении. Томас присмотрелся и увидел небольшой чемодан, готовый для путешествия. – В нем несколько платьев. Вы сможете взять этот чемодан? Или вы предпочитаете подогнать коляску к заднему крыльцу, а я попрошу лакея поднести его?

Томас большими шагами пересек комнату. Она точно издевается над ним. Но когда его взгляд остановился на содержимом саквояжа, он увидел нечто аккуратно сложенное, нежное, кружевное... Фиа защелкнула замки и выпрямилась.

– Ну? – Она вопросительно посмотрела на Томаса. Издав что-то похожее на стон, он поднял саквояж и подошел к чемодану. Взвалил его на плечо и повернулся. Фиа ждала у двери.

– Не пытайтесь поднять тревогу, мадам.

– Но мне так и не удалось выяснить цель похищения: это денежное вознаграждение или нечто другое? – с легкой иронией в голосе проговорила Фиа. – Нет, конечно, я не стану поднимать тревогу. Пойдемте. Горничные убирают сейчас передние комнаты, но мы пройдем через кухню.