Неотразимая - Брокуэй Конни. Страница 26

– Нет, через библиотеку. – Томас вспомнил о Кее. Фиа пожала плечами и взялась за ручку двери. – Подождите! – остановил ее Томас. – Вы должны написать записку семье, в которой сообщите им о том, что приняли приглашение поехать погостить на континент. – Фиа в удивлении подняла брови, но Томас пояснил: – Я бы не хотел, чтобы ваша семья беспокоилась о вас.

Он ожидал, что она сейчас высмеет его за напрасную тревогу о приемном сыне, но, помолчав немного, она произнесла:

– Как вам угодно, – после чего вернулась в спальню, подошла к конторке, достала из пачки чистый лист бумаги и написала несколько подходящих для случая фраз. Потом аккуратно сложила лист пополам и, надписав: «Кею», положила его на конторку.

– Вы удовлетворены? – повернулась она к Томасу.

– Вполне.

Томас открыл дверь, убедился, что коридор пуст, и кивком головы предложил Фиа присоединиться к нему. Они осторожно спустились по лестнице. Томас нес саквояж в руке, а чемодан на плече. Было не очень удобно, так как угол чемодана врезался ему в шею. Томас ожидал, что в любой момент Фиа бросится прочь и позовет слуг, поэтому ругал себя за то, что обе его руки заняты и он не сможет остановить ее. Одна часть его души желала, чтобы она так и поступила – подхватила юбки и бросилась прочь, бежала от его сумасшедшего плана, но она так не сделала. И другая часть души Томаса радовалась этому.

В два часа пополудни того же дня Джеймс Бартон направлялся к городскому дому Макфарленов. Он договорился с Фиа поехать на прогулку в Сент-Джеймсский парк. Во время прогулки Бартон намеревался сообщить Фиа, что покинет ее через несколько недель. Одновременно он собирался подарить ей пару чудесных бриллиантовых сережек. Они принадлежали Амелии, но он знал, что она одобрила бы его поступок. С грустной улыбкой Джеймс подумал об этом. Амелия и Фиа встречались редко, но обменивались письмами, полными теплоты, любви и привязанности, до самой смерти Амелии.

Семь лет назад Фиа оказала Амелии неоценимую услугу.

В тот год Джеймс и Амелия только что вернулись в Лондон из Колумбии. Джеймса распирала гордость, карманы были полны денег, дела компании шли хорошо. Ему хотелось представить свою юную прелестную жену лондонскому обществу. Они познакомились с людьми, которые пригласили их погостить в замке Уонтон-Блаш. Там на Джеймса сразу же обратил внимание граф Карр. Светский, остроумный, самоуверенный граф постарался расположить к себе Джеймса постоянной лестью, но главным образом поощряя его увлечение карточной игрой. Вскоре все деньги, заработанные Джеймсом за прошедший год, кончились. Джеймс испугался, но как поступить, не знал. Не зная, к кому обратиться и сказать ли Амелии о происшедшем, он стал делать в игре все более крупные ставки, в отчаянии надеясь на выигрыш, и скоро был должен больше, чем имел.

Именно в это время Карр предложил Джеймсу встретиться с глазу на глаз. Он попросил Бартона об услуге, а в ответ обещал расплатиться по его карточным долгам. Каков род этой услуги, Карр не упомянул. Но Джеймс был уверен, что непременно нечто сомнительное. С понимающей улыбкой Карр предоставил ему один день, чтобы обдумать его предложение. Джеймс во всем признался жене. Амелия пришла в ужас. По непонятной для Джеймса причине она поделилась происшедшим с дочерью Карра, которая отличалась несвойственным для ее юного возраста самообладанием. Что произошло между двумя молодыми женщинами, навсегда осталось тайной. Джеймс только знал, что Фиа подарила Амелии очень дорогую камею, усыпанную бриллиантами. Просто подарила, без всяких условий.

Джеймс так никогда и не понял почему. Насколько ему было известно, Фиа Меррик никогда не демонстрировала такого великодушия – ни до встречи с Амелией, ни после. Но он и не претендовал на понимание этой загадочной женщины. Сама мысль о том, чтобы принять такой дар от почти ребенка, была оскорбительна для Джеймса, противоречила его принципам, но, в конце концов, Амелия убедила его принять подарок. Вырученных денег вполне хватило, чтобы покрыть все основные долги, а с теми, что оставались, он расплатился в течение года.

Со временем Джеймс понял, какую поистине неоценимую услугу оказала им с Амелией Фиа Меррик. Он был обязан ей всем. Слухи, которые ходили вокруг личности Карра, превзошли все первоначальные опасения Джеймса. Карр был безжалостным кукловодом. Он никогда не выпускал попавшие в его сети жертвы, требуя с них все большую и большую плату.

Когда этой весной Джеймс прибыл в Лондон, он получил от Фиа короткую записку и немедленно отправился к ней. Услышав ее историю, он поклялся любым способом помочь ей. Без малейших колебаний был готов согласиться на любой план действий. Он только сожалел, что не может открыто объяснить причины своих поступков Томасу Донну.

Джеймс остановил коляску перед домом Фиа, вышел и поднялся по ступеням. Лакей открыл дверь и пригласил войти. Кей, приемный сын Фиа, находился в холле. Он поздоровался с Джеймсом, но выглядел несколько удивленным.

– Капитан Бартон, если вы разыскиваете леди Фиа, боюсь, вас ждет разочарование. Она уехала.

– Уехала? – Бартон даже не пытался скрыть своего изумления.

– Да, сейчас она направляется на континент за покупками. – Юноша улыбнулся. Джеймс нахмурился. – Мне искренне жаль, – вежливо продолжил Кей, – но я полагал, что, как ближайшего друга, она известила вас о своих намерениях. Правда, из записки, которую она оставила, я понял, что ее решение было несколько неожиданным.

Что-то здесь не так. Почему Фиа уехала именно сейчас? Не предупредила его, не оставила никакого объяснения?

– Так вы говорите, она оставила записку?

– Да. – Кей кивнул. – Гунна принесла ее мне.

– Разве Гунна не сопровождает леди Фиа?

– Нет. – Кей хитро взглянул на Бартона. – Гунна тоже недовольна этой поездкой. Весь день ворчала, что леди Фиа все делает по-своему. – Он вплотную подошел к Джеймсу. – По-моему, здесь какой-то заговор.

– Заговор? Понятно, – произнес Джеймс. Он постарался, чтобы его голос звучал непринужденно, не желая тревожить молодого человека.

– Вы не единственный, кому она не стала сообщать о поездке, – проговорил Кей, пытаясь несколько утешить раненую гордость Джеймса.

– Действительно? – спросил тот. Попытка Кея утешить его несколько развеселила Бартона. – Так кого же еще не известила леди Фиа?

Юноша зарделся:

– Полагаю, это совсем не одно и то же, но сегодня утром здесь был джентльмен. Он заключил с Фиа пари, но, судя по всему, узнает о своем выигрыше еще не скоро.

– Пари? – пробормотал Джеймс несколько растерянно. В голове у него была полная сумятица. Неожиданное исчезновение Фиа очень встревожило его. – А кто был этот джентльмен?

– Некий мистер Донн. – Джеймса охватила тревога. – Сэр, вы думаете, что здесь что-то не так?

– Нет-нет-нет! Все в порядке. Я хорошо знаю капитана Донна, очень хорошо. Мне просто стало интересно, выиграл ли он пари, – с живостью отозвался Бартон.

– Я, правда, не могу вам сказать, сэр. – Кей улыбнулся. – Я просто не знаю. Об этом Гунна ничего не говорила.

– Понятно, – заключил Джеймс. – Пожалуй, я пойду. Уверен, что леди Фиа написала мне записку, и я найду ее, когда вернусь домой. Благодарю вас.

Он попрощался с Кеем, вышел из дома и в глубокой задумчивости сел в коляску. Ему очень не нравилось, что Томас и Фиа исчезли в один день. Не нравилось, что Томас сказал Кею о якобы заключенном между ним и Фиа дружеском пари, потому что между ними действительно существовало что-то похожее на пари, но назвать его дружеским было никак нельзя.

Однако больше всего его встревожило то, что Томас вывел «Звезду Альба» из сухого дока до того, как все работы были завершены. Томас запиской сообщил Джеймсу, что срочно отправляется во Францию за каким-то грузом, что за этот рейс получит очень большие деньги, если обернется в кратчайшие сроки.

Между тем Гунна, охранявшая Фиа, словно дракон, на протяжении всего времени, в течение которого Джеймс знал их обеих, разговаривала с Фиа об этой поездке, даже поссорилась с ней из-за этого.